брат? – спрашиваю я, не подумав. Китинг, конечно, Старейшина, но ведь у нее, как и у любого другого человека, есть прошлое.
– Был, – грустно отвечает Китинг. – С его подачи я вступила в Совет. В семидесятые занять руководящую должность женщине оказалось нелегко. Даже среди ведьм. Особенно, если ей слегка за двадцать. Я была одной из первых женщин – агентов Совета, но брат не сомневался: однажды я стану Старейшиной.
– Какой молодец! – Я кручу в руках распечатку биографии Дэвида О’Коннелла. – Что с ним случилось?
– Илай влюбился.
Я жду подробностей, но Китинг их не выдает.
– Не понимаю.
– Вопреки моему совету, брат женился на регулярке. Как я и предупреждала, со временем супруга почувствовала, что он не до конца с ней откровенен. Она решила, что муж ей изменяет. – Китинг морщится. – Предчувствие ее не обмануло: Илай скрывал от нее дар. Именно поэтому мы рекомендуем ведьмам и ведьмакам встречаться только с представителями кланов. Но братец считал, что ради любви стоит рискнуть.
– Он сказал ей правду? – Я думаю о Джемме, она любит меня как сестру и хранит тайну. А затем в голове всплывает картинка: ведь Арчер как раз густо покраснел, когда перед поездкой в Бруклин я застукала его, отправляющего эсэмэски Лорен.
Китинг кивает.
– Да, Ханна. Жена пыталась отправить его в психбольницу, пока Илай не продемонстрировал ей, на что способны снадобья. Тогда она обвинила мужа в том, что он манипулировал ею с помощью магии, и сбежала. Совету пришлось вмешаться. И конечно же, мне. – Китинг вздыхает, и вдруг на ее лице проявляется возраст, который она обычно успешно маскирует. Слишком давно терзают ее неприятные воспоминания, а тут еще девчонка напомнила о прошлом. – Илай не хотел, чтобы я стирала память его благоверной, и оказал сопротивление. В ту пору я была младшим агентом, судьбу брата решил Совет.
– Что с ним сделали? – Ответ даже узнавать страшно, но не спросить я не могу.
– То, что должны были сделать. Старейшины лишили женщину памяти, а Илая – дара. Брат – упрямец из упрямцев – дал им отпор. Он сопротивлялся, пока не погиб. – Китинг качает головой. – Тогда мы только добили якобы последних Охотников. Время считалось спокойным.
– Мне очень жаль. – Слова кажутся совершенно неадекватными. Столько наших понесли невосполнимые потери! Китинг потеряла брата, а я – отца. Даже Тори, синеволосая Заклинательница, которая хотела отнять дар у Кровавой Ведьмы, лишилась родителей из-за вражды с семьей Элис. Сколько еще нужно смертей? Когда это закончится?
– История Илая – дело прошлое. – Старейшина Китинг улыбается. У нее звонит мобильный, и она смотрит на номер, который высвечивается на экране. – Извините.
Старейшина выходит из кухни, и Элис перекидывает руку через спинку стула.
– Ума не приложу, что она в тебе видит.
– Разбираться с этим необходимо прямо сейчас? – Тру виски, уже раздраженная ее поведением.
– Может, дело в излишней уверенности в собственной правоте? – продолжает Элис, игнорируя мою реплику. – Она жутко бесит, но, Совету, похоже, нравится. – Элис делает паузу, и я готовлюсь к новым оскорблениям, но теперь в ее словах не чувствуется никакого яда. – Я знаю, каково терять близких, не думай, что у вас двоих на это монополия.
Я молча наблюдаю, как исчезает знакомая мне Кровавая Ведьма: из-под ухарской маски выглядывает настоящая Элис.
– Я была чуть моложе тебя, когда потеряла родителей, – начинает Элис, теребя простое металлическое кольцо на среднем пальце. Она часто моргает и смотрит в потолок, будто в попытке сдержать слезы. – Да, ты считаешь меня монстром, но я вела себя так, как было нужно, чтобы уцелеть.
Признание Элис умиротворяет меня, между нами сразу возникает сестринская связь.
– Почему ты сейчас об этом говоришь?
Элис нервно ерзает на стуле.
– Арчер дал мне номер телефона Морган, но она не отвечает на эсэмэски. Она первая Кровавая Ведьма, которую я встретила с тех пор как потеряла семью. Просто… передай ей: мне жаль, что в отеле так получилось, ладно?
Во взгляде у Элис – столько отчаяния, что я не могу не кивнуть.
– Да, конечно.
Из коридора доносится громкий возглас Старейшины.
– Как это могло произойти? – голос Китинг вспарывают тишину кухни, и мы с Элис вздрагиваем. – Сколько человек? – Китинг делает паузу и шумно вздыхает. – Спасибо, что сообщили.
Часы на стене отсчитывают секунды. Спустя некоторое время Старейшина возвращается на кухню. Глаза у нее красные, волосы растрепались пуще прежнего.
– Все в порядке? – Вопрос бессмысленный: что-то явно не так, но не знаю, как еще поступить.
В глазах Старейшины мерцают непролитые слезы.
– Шесть Заклинателей потеряли магическую силу.
12
Нас охватывает страх.
Первой дар речи обретает Элис.
– Мы опоздали? Препарат уже распространяют по воздуху?
Китинг качает головой и зовет Кэла и Арчера. Когда они возвращаются, Старейшина передает им содержание телефонного разговора. Чикагские Заклинатели решили, что система очистки воды у них идеальна, заражение исключается, вот и позволили себе небрежность.
Вскоре они начисто утратили контакт с магической силой. Все их снадобья теперь – бесполезные травяные отвары.
Руки чешутся что-то сделать и чем-то ответить, но Китинг отправляет Элис в отель, а меня – домой, велев готовиться к заданию. Первая часть – это Итака, вербовка Заклинателя, способного вернуть магический дар. Вторая – рейд, уничтожение препарата, чтобы больше никто не утратил дарованную Богиней силу.
Китинг берет с нас слово, что в остальном мы доверимся ей.
Я неохотно соглашаюсь.
Когда приезжаю домой, недавние события накрывают меня с головой. Я выжата как лимон. Вымотана, как в жизни не выматывалась. Угнетает все – стычка с Элис, нападение Райли, потерянный по моей вине дар Сары, унизительный разговор с мамой. Не верится, что все это случилось за один уикенд. Каждый инцидент кирпичом ложится на плечи, сдавливает позвоночник, и я уже едва могу ходить.
Вспоминаю предложение Кэла дать свободу самым неприятным эмоциям, чтобы достучаться до силы. В итоге старательно возведенная дамба, которая не давала мне утонуть, грозит обрушиться.
На часах лишь семь, но я, умирая от усталости, заползаю в кровать. Увы, сон даже неуловимее, чем магическая энергия. Минут двадцать я бесцельно изучаю потолок, потом достаю мобильный, не зная, кому позвонить. Очень хочется поговорить с Морган, но стараниями Райли для нее уикенд получился даже ужаснее, чем для меня. Мучить ее еще сильнее не стоит.
Джемма – вполне приемлемый вариант: про кланы она знает. Но это не гарантия. Вряд ли лучшая подруга понимает, какая опасность грозит ковенам.
Джемма не представляет, как чудовищно потерять магическую силу, как страшно, когда рядом злодеи, замышляющие тебя извести.
Таким образом, остается…
– Привет! – Вероника отвечает после второго гудка, ее голос звенит от тревоги. – Ничего плохого не случилось?
– Случилось.
Я выкладываю ей все. Про появление Райли в магазине. Про барьерный наговор, наложенный на Салем и основной источник водоснабжения в Беверли. И только Веронике я рассказываю о том, что на самом деле произошло, когда Элис