Читать интересную книгу Бундори - Лора Роулэнд

Аои положила мечи на алтарь. Обеими руками она стала массировать себе полную грудь; пальцы играли сосками.

— Идите ко мне, — промурлыкала она, на лице возникла ободряющая улыбка. — Попробуйте мои груди, господин. Наслаждайтесь и чувствуйте себя со мной удобно. — Кимоно зашуршало под раздвигаемыми коленями. — Войдите в мое божественное гнездышко. — Голос перешел в успокаивающий, но призывный шепот. — Забудьте о своих тревогах на эту ночь. Идите ко мне.

Вспышка желания пересилила порыв остановить обряд. Хотя вожделение подстрекало взять Аои, Сано удалось сдержаться и обратиться к духу:

— Тёдзава-сан, что произошло после того, как вы покинули Ёсивару?

Черты Воробья на лице Аои поблекли. Пальцы перестали играть сосками и опустились на мечи. К Аои вернулся облик ренина, лицо перекосили злость и возмущение.

— Я пошел в Эдо, — произнес голос Тёдзавы. — Я устал. Был пьян. Он напал на меня в тот момент, когда я по малой нужде развязывал набедренную повязку. Я было схватился за мечи, но жалкий вор в «Великом наслаждении» украл их у меня. И тогда я — бедный беззащитный ренин — лишился жизни, последнего, что у меня осталось после того, как мой господин выставил меня за дверь.

Лицо Аои сморщилось, из горла вырвались тяжелые мужские рыдания.

Благоговение и страх обострили желание Сано. В паху яростно пульсировала страсть. На что должно походить обладание женщиной с такими потрясающими способностями?

— Вы видели своего убийцу? — спросил Сано.

Отрицательный жест, рыдания:

— Нет. Слишком темно.

— Подождите. Не уходите!

Но рыдания стихли, лицо Аои стало спокойным, бесстрастным, женским, дух Тёдзавы покинул ее.

Сано почувствовал разочарование, но одновременно и облегчение и стыд. Ужасно, что он испытывает вожделение в то время, когда следует сосредоточиться на расследовании. Он достал из-за пояса ярлык и протянул Аои.

Как только бумага коснулась ее пальцев, она закрыла глаза и начала раскачиваться.

— Я вижу цветок с пятью лепестками, — зашептала Аои. — Им украшены знамена, водруженные на стенах замка. — Испуганный взгляд устремился вдаль. — Замок находится на берегу реки. Враги стреляют из пушек с плотов на реке, с высоких деревянных башен на берегу. Защитники замка отвечают, они убивают много врагов. — Мигающее пламя свечей, отражаясь в глазах у настоятельницы, напоминало огонь, вылетающий из стволов пушек. — Но враги окружили замок; они заставят осажденных голодать и таким образом их одолеют. В ту ночь смелый разведчик выходит из замка и, переплыв реку, отправляется за помощью. Будет ли ему сопутствовать удача?

«Речь идет о сражении при Нагасино, — вдруг понял Сано, — цветок с пятью лепестками — герб Оды Нобунаги. Как один из самых верных людей генерал Фудзивара наверняка участвовал в сражении при Нагасино». Видение Аои, связывая убийцу с генералом и жестоким прошлым, подтверждало версию Сано.

— Но это было давным-давно. — Рука Аои задрожала под ярлыком, словно от тяжести. — А теперь я вижу мужчину, идущего по высокому мосту над широкой рекой. Он проходит мимо штабелей бревен, мимо каналов, по которым плывут бревна. Идет дальше, через поля и болота. Несет корзину, в которой лежит отрубленная голова. Он добирается до дома и входит внутрь. Обмывает голову, насаживает на штырь, подкрашивает лицо.

Сано возликовал, осознав, что Аои видит охотника за бундори:

— Где находится дом?

Ее глаза забегали, словно обшаривая даль.

— В болотах. Там, где пересекаются два канала. Он напоминает… шлем самурая.

Взор Аои начал проясняться, «Транс уходит», — понял Сано.

— Подождите! — взмолился он. — Убийца сейчас в доме? Вы видите его лицо? Чья у него голова? — От возбуждения он всем телом подался через алтарь к Аои.

— Завтра… — едва слышно выдохнула она. — Он придет в этот дом завтра вечером. В час собаки… — Она положила ярлык на алтарь.

Сано принял прежнее положение, колотящееся сердце забилось размереннее. Он провел рукой по лбу, и она увлажнилась от пота. Внизу живота ощущалась резкая боль, как бывает от неудовлетворенного желания; в голове бились вопросы, на которые он не знал ответов. И все же теперь он располагал ниточкой, ведущей к убийце.

— Мы с Хиратой поищем дом и завтра вечером попытаемся схватить убийцу.

— Вы не хотите обсудить со мной то, что вам удалось выяснить сегодня?

В хрипловатом голосе Аои звучало приглашение, от которого отказаться было невозможно. Сано с радостью поведал о своих открытиях — как для того, чтобы продлить встречу, так и для того, чтобы Аои еще раз продемонстрировала проницательность. Пристальное внимание и неподдельный интерес заставили выложить все до последней детали. Желание утратило остроту, пока он, увлеченный, рассказывал. Но не прошло.

— Мне кажется, враждебность генерала Фудзивары является ключом к разгадке убийств. Но я не смог понять причин его поведения в отношении Араки и Эндо или найти объяснение, почему убийца решил сводить кровавые счеты предка.

Последнюю фразу Аои с готовностью подхватила:

— Каибара был пожилым человеком и последним в роду.

Сано кивнул:

— Если бы убийца не поспешил, то Каибара умер бы естественной смертью, и род Фудзивара навсегда утратил шанс отомстить роду Араки. Почувствовав вкус победы, убийца сделал следующий логический шаг: напал на род Эндо.

Сано преисполнился благодарностью к Аои. Если бы не она, то разве он когда-нибудь обратил бы внимание на важность возраста и положения Каибары? Неожиданно для себя он сказал:

— Спасибо, Аои. Вы партнер, о котором можно только мечтать.

Неожиданно Аои приняла обиженный, даже пристыженный вид.

— Что-то не так? — изумился Сано.

Аои склонила голову, и Сано почувствовал, что она, как уже бывало, отдаляется от него. В чем причина? Опасаясь, что она глубже уйдет в себя, Сано не стал настаивать на объяснениях.

— Я думаю, вы правы, предположив, что убийца обезглавил Каибару из мести, — попытался он восстановить потерянную связь. — Если у вас есть еще идеи, то я бы с удовольствием выслушал.

— Простите, больше идей нет. — В низком голосе прозвучало напряжение. Аои переложила мечи и ярлык с алтаря на пол. — Позвольте уйти?

— Подождите. — Сано казалось, будто Аои что-то недоговаривает. Кроме того, ему не хотелось оставаться в одиночестве.

Аои подчинилась, вежливая бесстрастность была непроницаема. Сано подумал, что выдумал обоюдное влечение. Из гордости, а также из уважения к ее желаниям он не станет надолго задерживать Аои. Но поздний час и тихий дом будили потребность довериться кому-нибудь.

— Аои, я нуждаюсь в любой помощи, какую вы можете оказать. Это расследование очень важно для меня и не только потому, что охотника за бундори нужно передать в руки правосудия. — Он заметил ответный огонек в ее глазах. Ободренный, он продолжил исповедь. — Перед тем как умер отец, я… — На глаза набежали слезы. Сано помолчал, перебарывая волнение. — Я обещал ему совершить героический поступок, который обеспечит нашей семье почетное место в истории. Но теперь я опасаюсь, что навлеку позор на наше имя, а не прославлю его.

В глазах Аои мелькнуло отстраненное удивление. Сано зарделся от смущения. Настоящий самурай должен стойко хранить свои мысли при себе. Аои непостижимым образом удалось заставить его разоткровенничаться. Как приятно сбросить груз потаенных дум! Но не станет ли она презирать его за слабость?

— Мы часто даем обещания, которые трудно выполнить, — тихо промолвила женщина. — И порой главная помеха заключена в нас самих. Сумеем ли мы когда-нибудь преодолеть себя?

Под маской таинственности Сано увидел человека, способного постичь конфликт между долгом и чувством. Похоже, Аои прошла через эту муку. В течение бесконечно долгого мгновения они пристально глядели друг на друга в полном исин-дэнсин[3]. Дикая смесь восторга и страха захлестнула Сано.

Любовные похождения были распространенным явлением среди его класса. Сано знал на примере многих самураев: страсть способна разорить человека, отвлечь от исполнения долга, ослабить характер и лишить всяких перспектив на будущее. Сано подумал о финансовых и политических выгодах, которые получит, если он породнится с семьей судьи Уэда. То, что это показалось менее заманчиво, чем оказаться в постели с Аои, познать ее тело и душу, послужило сигналом опасности. Сано понял, что готов отпустить поводья своих чувств.

Аои встала. Ее глаза, заметил Сано, остекленели от ужаса. Значит, исин-дэнсин напугала их обоих. Испытывая обиду и одновременно воодушевление, Сано решил: в интересах расследования он должен вновь увидеться с настоятельницей; но ради собственного блага им никогда не следует пересекать границу между работой и любовью.