Он отстранился.
— Это правда, что его казнят?
— Да, Треплос.
— Но Алекс жив? Вчера какие-то люди прошли мимо моего убежища. Они говорили, что кто-то хотел освободить нашего мага. Я понял, что это может быть только он, и просто ожил. Теперь в жизни появился какой-то смысл. Или это все только сон, и нет никакой надежды?
— Он жив, успокойся, — вновь обняла его Анукрис. — Все будет хорошо, он знает, что делать.
— Мне нужно попасть к Алексу, — решительно сказал поэт. — Ему может понадобиться моя помощь…
— Постой! — остановила она его. — Как ты попал сюда?
— Я прячусь в саду твоих соседей, — торопливо стал объяснять Треплос, присаживаясь на кровать. — Они всей семьей куда-то уплыли на лодке.
Молодая госпожа вспомнила, что слуги говорили ей о поспешном отъезде писца.
— Я три дня назад пробрался в город и прятался в зарослях у канала. Меня там чуть не съел крокодил…
Он вздрогнул и взял её за руку.
— Сегодня я слышал, у вас какой-то пир, и подумал, что муж твой будет крепко спать. Вот и решился прийти. У меня больше нет никого в этом городе…
Анукрис нахмурилась.
— Ты не заметил в саду молодой женщины.
— Она спит, — юноша негромко хихикнул. — Храпит как пьяный матрос.
— Пусть спит, — проговорила она. — Это Мерисид, я ей не доверяю.
— Как мне попасть к Алексу? — в очередной раз спросил он.
Хозяйка задумалась.
— Ты сможешь переночевать в том саду еще одну ночь?
— Не знаю, — заныл Треплос. — Я голоден, и хозяева могут вернуться. Ты скажи, где он, я попробую отыскать сам.
— У тебя не получится, — махнула рукой Анукрис. — Завтра ночью он должен быть здесь.
— Как? — встрепенулся гость. — Уже завтра?
— Тише! — зашипела молодая женщина. — Да! С ним и доплывешь до храма…
— Какого храма?
— Тебе какая разница? — не на шутку разозлилась хозяйка.
— Прости, — стушевался поэт и тут же жалобно попросил. — У тебя нет ничего поесть? Который день одними яблоками…
Он всхлипнул.
Молодой женщине стало его жаль.
— Подожди.
Они вместе вышли из комнаты. Треплос застыл у двери в сад, а Анукрис пошла в обеденный зал, где на одном из столов лежали оставшиеся булки. Как ни старалась она никого не разбудить, спавшая у колонны Самхия приподнялась на локте и тревожно спросила:
— Кто здесь?
— Спи! — прошептала хозяйка. — Что-то булки захотелось.
— Госпожа?! — встрепенулась служанка. — Я сейчас…
— Да спи ты! — зашипела Анукрис. — Что я сама кусок хлеба не отломлю.
— Спасибо, госпожа, — пробормотала девушка, заворачиваясь в одеяло.
Воровато оглядываясь, молодая женщина проскользнула к двери в сад. Из темноты вышел Треплос.
— Держи, — она отдала ему хлеб. — Завтра ночью, как у нас все улягутся, будь готов.
— До свидания.
— Смотри, не разбуди Мерисид! — строго напомнила Анукрис.
— Её и стрелы Питра не поднимут, — ответил он тихим смешком и исчез среди деревьев.
Госпожа немного постояла, потом решила проверить его слова. Пробираясь на цыпочках по выхолодившим кирпичам дорожки к водоему, она услышала тихий, мелодичный храп. Завернувшись в одеяло, старшая служанка спала в беседке, положив под голову свернутую юбку и парик.
Треплос спрыгнул со стены и воровато оглянулся. Полная луна и усеявшие небо звезды отражались в спокойной глади канала. «Наверное, по нему Алекс и приплывет, — решил юноша. — Не удрать ли, пока есть возможность?» Словно услышав его мысли, из кустов, отрясая с юбки сор, выбрался мождей.
Поэт горько вздохнул и, сгорбившись, пошел вдоль забора. Из пролома в стене вышел серолицый.
— Я…, — начал было юноша.
Но тот знаком приказал лезть за ним. В изрядно заросшем саду их уже дожидался Моотфу. Перед ним на разосланной циновке тускло горел масляный светильник, и лежало разложенное угощение. Обсасывая гусиную косточку, он коротко бросил:
— Ну?
— Она не сказала, где прячется Алекс, — виновато промямлил Треплос.
— Но она это знает! — тихо засмеялся красавец мождей.
— Ты не смог выполнить такое простое поручение, — замогильным голосом проговорил Убисту. — Ну и почему мы должны сохранить тебе жизнь?
— Он приплывет завтра ночью! — торопливо выпалил юноша.
Моотфу сел.
— Рассказывай!
Поэт скрупулезно пересказал весь разговор с Айри.
Келлуане переглянулись. Воспользовавшись этим, Треплос спрятал булки под куст и налил себе пива.
— Повтори, что она сказала про храм? — велел Убисту.
— Что с Алексом я и доплыву до храма, — послушно проговорил юноша.
— Не в храме же Сета он прячется? — нахмурился Моотфу и, вырвав из рук поэта гусиную лапку, с хрустом разгрыз хрящик
— Есть еще старый храм Баст, — напомнил серолицый.
— Там никого нет, — мождей стал ковырять пальцем зубы. — Мои люди его недавно осматривали.
— Значит, Алекс прячется где-то рядом в развалинах.
— Чего гадать? — усмехнулся Моотфу и, сделав глоток пива, добавил. — Устроим завтра засаду и схватим его как кошка мышь.
— Надеюсь, твои люди окажутся лучше храмовых сторожей?
Послышался шорох ветвей. Келлуане напряглись. Из темноты тихо сказали:
— Это я — Аататам.
— Я сам с ними буду, — буркнул старший мождей, резко встав на ноги. — А от меня еще никто не уходил, господин Убисту!
— И как ты собираешься его ловить? — негромко поинтересовался тот.
Моотфу на секунду задумался, застыв, словно прекрасная статуя из черной бронзы.
— Спрячу людей здесь, на окрестных улицах и на берегу. Как только чужак появится, мы перекроим лодками канал, дорогу в город и берег. Никуда он не денется.
— Господа, — рискнул открыть рот Треплос. — А что я буду делать?
— Ждать Алекса, — ответил Убисту. — А когда приплывет, ты поможешь его схватить.
— Но вы же прекрасно справитесь и без меня! — возразил молодой человек.
Старший мождей тихо засмеялся.
— Ненужные вещи обычно выбрасывают, — проговорил Убисту своим мертвым голосом.
— Я все понял! — поэт встал. — Моя помощь вам очень понадобится. Я был лучшим борцом в Милете. Я…
Моотфу хлопнул его по плечу.
— Он мне точно нравится!
— И вы мне тоже, господин, — заискивающе улыбнулся поэт.
Старший мождей погладил его по небритой щеке и, приблизив свое лицо к его уху, прошептал:
— Очень сильно нравишься.
— Пусть Аататам останется здесь, — сказал Убисту. — Вдруг твой чужак задумает нас обмануть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});