class="p1">– А Дэни Тилля – это же девушка, наверное… Смотри-ка. Кажется, мы её как раз в спектакле видели! – вспомнил Эсон. Произнёс он имя и фамилию, как полагается на родном языке – с ударениями на последние слоги.
– Сейчас программу посмотрю, где-то валяется… – сказал Махмуд и начал шарить в ящиках комода. – Вот она. Да, точно. «Тоня Парфёнова – М. Глущенко или Д. Тилля». Знаешь, это может быть сценический псевдоним даже. Слишком красиво звучит. [Слово «Тилля» на некоторых тюркских языках означает «золото» – М.Д.]
– Получается, что в Нижнеманск не только тот парень свалил, да?
– Наверное, – пожал плечами Махмуд. – В списке двенадцать человек. А с девушками было бы двадцать семь. Уж двое или трое могли запросто здесь оказаться.
– Ладно, что делать тогда будем? Давай явных девчонок вычеркнем… Эту Тилля, наверное, надо убрать сразу же. Есть ещё лишние?
– Есть. Вот ещё «Алла Махнович».
– А ты уверен? – усомнился Эсон. – Это же мужская фамилия! Была бы женская, то звучала бы «Махновича».
– Нет. Если фамилия на «ич» заканчивается, то это может быть кто угодно. Но в любом случае, Алла – это точно женщина!
– Назвать женщину таким именем – это действительно только неверные могут, – проворчал Эсон.
– На то они и неверные, – усмехнулся Махмуд. – Но мы её вычёркиваем, тут ошибки точно не будет. И начинаем проверять остальных. Это всего… Всего получается девять. Не так много, за неделю отыщем.
– Иншалла, – наклонил голову Эсон.
* * *
Администратор вышел из-за своего стола и позвал вдогонку:
– Людмила Ивановна, будьте так добры…
– Да, Владислав Семёнович?
– У меня вопрос насчёт нашего юного дарования.
– Тилляева?
– Ну конечно. Думаю, в течение месяца бумажная круговерть у нас закончится. А где-нибудь к январю-февралю парень получит гражданство. А ещё через пару месяцев мы его потеряем. И боюсь, насовсем. Вы понимаете, о чём я?
– Я уже думала об этом, – сказала Пронина, немного удивляясь. Она полагала, что Семёныч сам не более чем винтик в бюрократической машине. – Мальчишка на солдата не тянет. На пушечное мясо только.
– Вот это и плохо, – произнёс администратор, протирая очки большим носовым платком. – Кроме того, выяснилась странная штука.
– Какая именно?
– Я сделал официальный запрос в ***, то есть, откуда Денис приехал. Так вот – не было там у них никакого Тилляева. И мне прислали копию ещё одного документа. Вот он. И в нём указано то самое имя, под которым мы записали его в труппу – Дэни Тилля. Пишется так, что не произнесешь, если не знаешь, как – Москвин провёл ногтем под выведенными тушью словами «Тиллạ Дәни». – Странно, что никаких «оглы» или «угли». У них можно без отчества теперь, наверное. Но я был уверен, что это специально придуманный сценический псевдоним.
– А, так это копия его нового паспорта, – сказала Пронина. – Я его забрала на хранение, по просьбе самого Дениса. У них там при обмене советских паспортов на местные практически в приказном порядке заставляли отказываться от русских окончаний в фамилиях. Поэтому наш актёр по тому паспорту так и зовётся. А со старым, советского образца, Денис ходит постоянно. Он парень умный – заявил там у себя, что потерял. Заплатил небольшой штраф, и теперь имеет два документа. Это не совсем законно, но вполне разумно в наше дурацкое время. По крайней мере, если здесь его вдруг остановят для проверки, вопросов будет меньше, чем если бы русской внешности парень предъявил паспорт той страны, да ещё с непривычно звучащим именем.
– Надо было меня ставить в известность, – пробормотал администратор. – Теперь поди разбери, с каким документом и как я должен делать запрос в мэрии. Что, если мальчишке не захочется иметь в российском паспорте фамилию «Тилля»? С другой стороны, советский паспорт у парня так или иначе просрочен, и я точно не знаю, как нужно действовать в законных рамках. А законы сейчас переписывают чуть ли не каждую неделю. Я читал, что уже начали изымать неправильно оформленные паспорта у русскоязычных переселенцев, которые жили с ними по два-три года и были уверены, что всё у них в порядке. И с возрастом что-то непонятное.
– Что именно?
– Согласно советскому паспорту, Тилляеву меньше лет, чем если верить национальному. Похоже, мальчишка добавил себе одну цифру.
– У них там за небольшую мзду можно любой возраст при обмене документов указать, – сказала Пронина. – Слышала об этом. Но это до поры до времени, конечно, и в разумных пределах.
– Так вот, всё равно неясно. Парню девятнадцать лет, как он уверяет. В школу он пошёл, как все советские дети, в семь. В шестнадцать закончил десятый, а на первом курсе училища отметил семнадцатилетние. В театральном обучают четыре года. Или по местным обычаям сократили до трёх, как во всех тамошних училищах?.. Но плюс год работы в Русском национальном. Куда делись ещё два? А то и три, если верить первому документу. Как бы нам вопросы не стали задавать…
– Проблемы будем решать по мере их поступления, – сказала Людмила Ивановна. – В случае чего задействуем именно тот паспорт, какой понадобится, исходя из ситуации. Но в школу он пошёл в шестилетнем возрасте, это совершенно точно.
– Тогда похоже на правду, но всё равно немного не сходится. Придётся с Денисом поговорить об этих вещах подробнее.
– Разумеется. Правда, пока он не сказал ни слова насчёт того, под каким именем собирается жить в России.
– По-моему, – слегка усмехнулся Семёныч, – у мальчишки сейчас совсем другие дела на уме.
Действие пятое
У Махмуда и Эсона пошла череда нудных и напряжённых дней. Почти неделю пришлось потратить на то, чтобы обойти все театры в городе и убедиться, что поиск окончился пшиком. Приходилось тратить по целому дню на один театр. Но парням не удалось найти ни одного актёра из полученного списка. К кому обращаться, кроме администраторов и билетёров (которые чаще всего отказывались делиться информацией), парни представления не имели. Поэтому они как могли расспрашивали техников и осветителей, порой даже покупая водку у спекулянтов в обмен на сведения. Приобретали программки спектаклей в фойе, приставали к кассиршам. «А вот мы бы хотели билет на представление, где играет Абдулов… Что? Э, какой Александр? Не Александр, а Рифкат… А, нет у вас такого актёра, да? Может быть, Дмитрий Комаров есть?.. Тоже нет?» Нижнеманск был для них местом чуждым; они воспринимали этот город как другую планету – по крайней мере, Махмуд. Он сказал об этом впечатлении приятелю, но тот, к досаде, ничего не понял. Молодой человек втихаря даже сплюнул: вроде и