после спектакля.
В публике на предпоследнем ряду сидели два чернявых парня – они сумели купить два последних невостребованных билета прямо перед началом пьесы. И незадолго до спектакля чуть не довели до истерики билетёршу, тряся перед ней фотографией и требуя информации, была ли здесь эта девушка на прошлом спектакле с этим же названием. В программке они заметили фамилию «Тилля», но точно так же, как и подавляющее большинство зрителей, сумели сопоставить её исключительно с «исполнительницей» роли Тони. Эта «актриса» их не заинтересовала, но в антракте Махмуд вдруг задумался и заявил, что надо срочно ехать на ближайший переговорный пункт. Так что второй акт брат Зульфии и её возможный жених не посмотрели. Но это не нанесло им особого ущерба ни с какой стороны.
За пару дней до премьеры произошли два малозаметных случая. Какой-то тощий ушастый подросток с мутными глазами любителя клея «Момент» притащился на одну из репетиций и велел передать видеокассету для «Севы Стьянова». К счастью, оказавшаяся поблизости Роза всё поняла, и едва не сгинувшая вновь запись спектаклей с участием Дениса вернулась к Светлане в руки словно по мановению руки доброго волшебника.
Воспользовавшись случаем, Света подошла к Дедову и начала благодарить его за удивительный сюрприз. Константин благосклонно выслушал женщину, улыбнулся и потом недвусмысленно предложил ей снова провести вечером время наедине. И снова Света была вынуждена отказаться. Но теперь она начала лгать, ссылаясь на некоторые временные проблемы со здоровьем, о которых лучше не говорить вслух. Поверил ей Дедов или нет, она не поняла, потому что Константин не стал ничего комментировать или – хуже того – спрашивать, когда эти проблемы закончатся.
Прежде чем вручать кассету Прониной, Света решила скопировать запись ещё раз. Явившись в театр необычно рано, прошла в подсобный кабинет, где, в числе прочего, находилась аппаратура для перезаписи кассет с «бетакамов». Кое-как справившись с адаптерами и контейнерами, Севостьянова загрузила источник и мишень в лотки, после чего включила режим перезаписи. Кассеты были достаточно вместительными, по двести сорок минут каждая. Светлана некоторое время смотрела в экран телевизора, затем, убедившись, что всё в порядке, вышла из помещения, заперла его на ключ и занялась делами и разговорами – народ уже подтянулся, и в скором времени должен был начаться плановый прогон.
Время шло. В очередной перерыв Света поглядела на часики – минут через пятнадцать запись закончится – и поспешила в подсобное помещение. Включив телевизор, довольно кивнула головою сама себе – всё шло как надо. На экране уже появились заключительные действия выпускного спектакля. Света не хотела рисковать, но всё же немного прибавила звук – началась сцена объяснения между Марианной и Винченцо. Сама устроилась перед невысоким столом, на котором стояла аппаратура. Увлёкшись диалогом, женщина даже не сразу поняла, что находится в кабинете не одна.
– Света! – услышала она негромкий удивлённый возглас Тилляева. – Откуда у тебя эта запись? Ты где-то сумела найти её?
Севостьянова резко обернулась, едва слышно ойкнув, точно её застукали за чем-то запретным.
– Переписываю по просьбе Людмилы… Она сказала, ей нужна копия, чтобы посмотреть твою игру здесь. Потом первую кассету тебе отдадим, – тихо пробормотала Света.
Даже у такой опытной актрисы, как Севостьянова, далеко не всегда получалось умело скрыть ложь. К тому же она с некоторых пор всегда испытывала тянущее томление, стоило ей только оказаться с Денисом тет-а-тет, да ещё в одном помещении. Тилляев, разумеется, знал, что никакой «первой» кассеты ни у кого в театре быть не может. Он так и сказал:
– Света, мою кассету по незнанию угробила Зульфия. У меня её нет уже давно. Откуда взялась эта?
Пришлось говорить почти правду.
– Денис… Я брала смотреть эту кассету, и один раз её переписала уже. Но ленту потом зажевал магнитофон, и сейчас пришлось восстанавливать. Ну и Людмиле тоже нужна копия.
– «Тоже»? – переспросил Денис, присаживаясь на корточки рядом с устроившейся на низком вертящемся стуле Светланой. Её юбка довольно высоко подтянулась вверх, показав обтянутые чёрным нейлоном колени.
– Так у тебя всё это время была кассета? Зачем? И почему ты сразу мне ничего не сказала?
«Кажется, пришло время для полной правды?» – подумала Светлана.
Между тем в телевизоре заговорила Марианна:
«Вы только на колени встаньте; руки
Возденьте молча. Всё сама скажу…»
И Тилляев, устроившийся рядом, тотчас продолжил:
– «Напомню, что недаром говорится:
"Не согрешив, покаяться нельзя"».
Повторив правой рукой собственный жест с экрана, Денис неосторожно чуть задел своим обнажённым предплечьем левую коленку Севостьяновой. От этого прикосновения Света чуть не задохнулась.
«А что будет, если я сейчас встану и закрою дверь изнутри?» – пронеслась в голове сумасшедшая мысль.
Но тут быстро поднялся Денис.
– Ладно, – сказал он. – Всё в порядке. Пусть одна кассета останется у Прониной, а другую ты мне, пожалуйста, верни.
– Ну… Конечно, – пробормотала Светлана.
– Хорошо. Я пошёл в зал, там разбор полётов по «Снежной королеве» опять…
«Её, значит, зовут Зульфия», – сказала себе Света, когда за Тилляевым закрылась дверь.
Идя по коридору, Денис непроизвольно тронул пальцами левой руки своё же правое предплечье, которое минуту назад коснулось колена Светланы.
«Будь я неладен, – подумал он. – Зачем же я это сделал? Что за озорство по отношению к женщине, которая мне в подружки никак не годится? Да и вообще…»
Но ощущение гладкого нейлона ещё очень долго сохранялось на коже руки юноши, словно невесомый и не желающий исчезать фантом, похожий на большую чёрную бабочку.
* * *
Махмуд стоял в тесной кабинке переговорного пункта, прижимая к уху трубку. Рядом с ним переминался с ноги на ногу Эсон.
– Ну, что там? – нетерпеливо спросил он.
– Длинные гудки, – ответил Махмуд. – О, взяли! Ас-саламу алейкум, ата! – произнёс он. – Здравствуй, отец! Здоров ли ты? Всё ли хорошо у мамы?
– Привет, сын! Да, у нас всё хорошо, мы здоровы и скучаем. Как ты?
– У меня тоже всё в порядке. И я тоже по вас скучаю. Да пребудут мир и добро с вами… Я по делу звоню.
– Слушаю тебя внимательно.
– Ты помнишь, Зульфия говорила что-то о своих друзьях из театрального училища? Которое закрыли в прошлом году, кажется?
– Кажется, да. На то была воля аллаха.
– Конечно. Ты бы не мог найти список учащихся их последнего выпуска? Имена, фамилии. Причём как они звучали на русский манер, так и на наш.
– Я думаю, это можно узнать, – подумав несколько секунд, произнёс отец. – Но на это уйдёт, может быть, несколько дней.
– Пусть так. Я позвоню ещё раз. Здесь со мной Эсон-жон, он передаёт привет тебе. И, по