одетый, так же с сигаретой в зубах. Едва он ступил в темноту арки, как один из ожидающих заступил ему дорогу, а другой обозначил своё присутствие позади, поддав носком кроссовки небольшой камешек.
– Стоим, – негромко сказал загородивший мужчине путь.
Тот сделал короткое движение, по-видимому, уже намереваясь затеять драку согласно своим рефлексам – как условным, так и без.
– Не надо вот только этого, – донеслось сзади. – Пять минут – и ты свободен.
– Кто вы, чёрт возьми? – спросил мужчина.
– Неважно. Ты недавно взял кое-что, чего тебе не надо было брать.
Мужчина задумался на пару секунд, потом хохотнул.
– Вот оно что, блин! Неужели моя «экс» обзавелась знакомыми хулиганами?
– Язык придержи, – негромко посоветовали ему. – Хулиганы ушли хулиганить. А мы с тобой чисто за жизнь покалякать собираемся.
Илья, обладающий опытом общения с представителями криминального мира, начал понимать, что с ним пересеклись ребята посерьёзнее обычной гопоты, наводнившей городские улицы за последние пару-тройку лет. Выглядели они иначе. Серьёзнее. Правда, на лицах у обоих имелись следы старых побоищ – у одного было расплющено левое ухо, точно после удара кувалдой, другой поблёскивал протезом левого же глаза. Те ещё волчары.
– Калякайте, – сказал Замороков спокойно.
– Верни то, что не должен был брать.
– Почему я должен возвращать? Я забрал тот аппарат в виде компенсации за многие гадости… И то считаю, что этого недостаточно.
– Аппарат? Не знаю, о чём ты. Можешь себе его оставить, если считаешь, что он твой по понятиям. Я говорю за кассету, которая тебе сто лет не нужна, но которая нужна другим людям. С неё ты не разбогатеешь.
– Ну а если у меня её нет?
– Плохо. Значит, искать будешь. И пока ищешь, сам понимаешь, до тебя претензия будет щёлкать.
– А если я…
– Ну-ну, ладно. К мусорам пойдёшь? Не советую тебе этого делать.
– Слушайте, на той кассете полная туфта записана! Какой-то спектакль, может быть, даже любительский…
– Это, видимо, для тебя туфта. А кому-то память, может быть, о каких-то людях. Видимо, есть вещи дороже денег. Но это для нас с тобой та кассета ничего не стоит, а другим она нужна очень.
– Ладно. Понял. Умеете убеждать. Если она у меня дома, готов хоть сейчас принести.
– Вот это было бы лучше для всех нас, поверь. Понимаешь, нам совсем не в жилу тебя гнать в пятый угол, мы лучше пойдём своими дорогами и забудем друг друга как страшный сон.
Слова «страшный сон» прозвучали действительно зловеще. Искренне недоумевая, каким это образом безмозглая сучка сумела завести знакомства среди таких ребят, которым ничего не стоит выпустить человеку кишки, Илья быстро поднялся к себе в квартиру. Среди всякого хлама нашёл ту самую кассету, с которой даже не решил пока, как поступить. Возможно, когда-нибудь даже просто выбросил бы её или продал по дешёвке под перезапись в какой-нибудь салон видеопроката.
– Забирайте, – сказал он, протягивая кассету мрачному типу. – Один момент.
– Ну?
– Это кассета моей бывшей. Она тварь ещё та.
– Не знаю, за кого ты толкуешь. Это твои проблемы.
Двое развернулись и ушли прочь. Естественно, прощаться они не стали – у такого рода людей нет подобных привычек. Дождавшись, когда они отойдут достаточно далеко, Илья сплюнул и злобно выругался в их адрес. Он терпеть не мог, когда его ставили в зависимое положение, а вот теперь – поди ж ты! – ничего не предвещало подобного, а унижение он испытал, и притом неслабое.
Решив успокоить нервы и покурить тут же во дворе, Илья задумался. Есть ли смысл и далее прессовать эту курицу, или лучше оставить её от греха подальше в покое? А то – глядишь ты! – за неё впряглись настоящие гангстеры, которые вообще до бытовых проблем не должны снисходить. Пока он думал, его окликнул другой мужской голос:
– Добрый вечер, здравствуйте.
Илья сразу же распознал характерный тюркский акцент, присущий массово «понаехавшим» в последние годы торговцам и мастеровым из отделившихся южных стран. Ему захотелось сразу же послать заграничного гостя в пешее эротическое путешествие – настолько Илья был расстроен и разозлён встречей с бандитами. Теперь ещё и эти двое… Ладно, хоть вежливые вроде.
– Чего надо? – спросил он.
– Уважаемый, извините, конечно, нас… Вы, наверное, в театре работаете?
– С чего вы взяли?
– Э, а мы на днях видели, как вы выходили оттуда. И не в конце спектакля, как вся публика, а вместе с работниками.
Илья действительно ушёл со спектакля, в котором его бывшая активно крутила задницей, причём не дожидаясь окончания первого акта, потому что не мог более выносить столь омерзительное зрелище. Но других «работников» он не припоминал, с кем бы выходил из здания. Впрочем, это было несущественно.
– Я не работаю в театре. Просто вышел пораньше… Что вам нужно, ребят?
– Э, да если бы там работали… Мы девушку одну ищем, которая, наверное, в театре работает.
– Девушку? Актрису?
– Наверное, не. Скорее всего, если работает, то билеты проверяет или ещё что-нибудь такое делает.
– Вот она! – второй выходец с юга достал фото и сунул его под нос Илье – тот даже разозлиться не успел. А может быть, просто заинтересовался. К тому же девушка обладала довольно характерной внешностью, и, кажется, он действительно видел её среди публики…
– Короче, так, – сказал он, отодвигая руку парня со снимком от себя. – С точностью ничего сказать не могу, но девушка, очень похожая на эту, сидела в зрительном зале.
– Э, правда она, да?
– Я же сказал – «похожая».
– А послушайте, уважаемый, вы снова будете в этом театре, скоро очень, да?
Илья некоторое время сердито смотрел в физиономии ждущих его ответа парней.
– Нет. Надеюсь, что никогда. Я ненавижу театр.
* * *
Следующий премьерный спектакль «Второй нити Ариадны» прошёл столь же успешно и гладко, как и первый. По слухам, назавтра утром кто-то видел Людмилу Пронину с изрядного похмелья. В публике на этот раз не было ни Ильи, ни Зульфии, но усилиями труппы из больницы доставили Машу Глущенко, которая отказалась смотреть видеозапись и заявила, что умрёт, если не увидит постановку вживую. Благо, ногу уже не нужно было держать на вытяжке. Она ничуть не пришла в восторг от того, как Денис интерпретировал Тоню – это было совсем, абсолютно иное, нежели видела Маша в персонаже, с которым уже начала понемногу сживаться. Покусав немного губы от лёгкой досады, она всё же согласилась мысленно, что Денис отлично справился с женской ролью. Но оба аспекта своего мнения оставила при себе. Для этого аккуратно ушла от прямых ответов на вопросы, которые, что вполне понятно, последовали