повысил голос Тилляев и стукнул кулаком по столу. Затем рявкнул по-настоящему:
– Умерь свою мнительность!
– Ну вот, хоть знакомые интонации наконец-то услышала, – Зульфия тут же успокоилась.
Но зато расстроился Денис. Ему всегда казалось, что постельные игры у них происходят замечательно. Он был уверен, что Зульфия не имитирует оргазм, потому что порой, прижимаясь лицом к груди девушки, слышал, как быстро стучит её сердечко сразу после сладких охов и вздохов. Плохо, если у них что-то начинает разлаживаться.
– И что же делать? – заговорил он. – Отказаться от женских ролей? На будущее об этом можно как-то подумать, но оставшиеся два премьерных спектакля я просто обязан отработать. Понимаешь? Обязан. Это не обсуждается.
– А если потом тебя опять привлекут к какой-нибудь неподобающей роли? Ты как-то намекал, что в утреннике тебе предложили сыграть Лису.
– Это была шутка, – произнёс Денис, вспоминая, как однажды вдруг встал вопрос по поводу этой роли – оставить её навсегда «разбойнице» Розе Афониной или попробовать Светлану? Типажи у обеих актрис были чем-то схожи; обе с прекрасными фигурами, тонкими талиями, стройными ножками. Меликян вдруг сказал – «а что, если Дениса попробовать?» В труппе по-доброму засмеялись, но, кажется, кто-то задумался всерьёз. Этот детский спектакль был не таким уж «проходным», представлял он собой своеобразное попурри по мотивам народных сказок, и Лиса в нём находилась, естественно, на первом плане. Помрежа волевым решением предоставила Розе возможность продолжать играть эту роль, и на этом все дискуссии закончились.
Впрочем, Денис считал, что Роза в рыжем парике, жилетке с оранжевым мехом, того же цвета обтягивающих лосинках и изящных глянцевых сапожках – самая лучшая Лиса, какую только можно увидеть в театре. Детям она нравилась. Их папы тоже были в восторге. Тилляев случайно услышал, как двое мужчин спорили, пока жены и дети поедали в буфете мороженое – есть под этими лосинами что-то ещё или же актриса надела их на голое тело – ибо это выглядит так, словно попку обтягивает вторая кожа («блин, у меня аж встаёт!»). Нельзя сказать, что Денис был в восторге от подобного восприятия. Но понимал, что это неизбежно: если кто-то получает эстетическое наслаждение от созерцания подчёркнутых прелестей красивой женщины, найдутся и те, кто будет скабрёзно их обсуждать. А Роза была действительно красива – по настоящему той глубоко женской красотой, плюс шарм и обаяние. Некоторые вполголоса судачили, почему такая несправедливость – с такой внешностью, а личная жизнь скучна и уныла. Впрочем, Афонина никогда и никому не жаловалась, и вообще смотрела на окружающий мир с оптимизмом, будучи уверенной, что и на её улицу придёт праздник.
– Дошутитесь вы там… – проговорила Зульфия. – Слушай… У меня, кажется, хорошо пошли дела с распространением. Может, и ты наконец подключишься?
– Ты ведь знаешь, я уже предлагал наборы от «Гербалайфа» в театре. Во-первых, не я был первым, кто это делал. Во-вторых, большинству они нафиг не нужны. В-третьих, у многих актёров сейчас попросту нет денег. Даже на еду и сигареты не всегда хватает. Многие попросту «забили» на квартплату.
– Предлагай зрителям.
– Бред какой-то. Сама подумай, как это будет выглядеть: перед спектаклем актёр хватает людей за руки и пытается впарить им твои снадобья. А после – это вообще нереально: на дворе осень, сейчас зрители первым делом в гардероб несутся. Да и Пронина съест меня за такую самодеятельность.
– Это вы просто ещё не перестроились как надо, – заговорила Зульфия. – На Западе это уже давно в порядке вещей.
– Ты давно приехала с Запада? – ядовито спросил Тилляев.
– Лида так сказала.
– Это кто ещё такая?
– Это моя супервайзер.
– Ага. А она прямо в Нью-Йорке живёт, да?
– Пока нет, но их уровень постоянно ездит на семинары за границу. За счёт компании, естественно. Вот, в прошлом месяце такой слёт в Австрии был. Я думаю, скоро дела и у меня пойдут лучше. Вот только если бы ещё тебя на это дело подписать…
– Ты на постоянную работу не ходишь, и у тебя времени больше, – сказал Денис. – А у меня почти каждый день спектакль. Прогоны и репетиции. Не успеешь оглянуться, как зима наступит. В школах, садиках будут ёлки – я тебе про это рассказывал. Выясняю, где и как можно брать подработку. За неделю можно заработать как за два месяца!
– Если бы ты мог заняться распространением как следует, то тебе незачем и в театр было бы ходить! Не говоря уже о ёлках.
Денис даже замолчал на полминуты от неожиданности.
– Во-первых, – начал он осторожно, потому что странный блеск в глазах Зульфии его немного насторожил, – ты пока что сама в минусе от своей торговли. Во-вторых, ты мне только что открытым текстом предложила бросить театр. Как это понимать? Мы с тобой уже говорили на эту тему и закрыли её навсегда. Я не за деньги выхожу на сцену. Это жизнь, которую я выбрал раз и навсегда. Я – лицедей, а не торговец.
– Всё-таки насчёт ёлок… Может быть, там родителям детей что-нибудь продать можно будет?
– Опять глупости говоришь. Видано ли дело, чтобы Дед Мороз торговал «Гербалайфом» во время утренника! Этого ни дети не поймут, ни мамаши.
– Какой из тебя Дед Мороз… – вдруг скривила губы Зульфия. И снова неожиданно начала кричать:
– Ты Снегуркой, наверное, пойдёшь халтурить! Косу приклеишь, губы помадой накрасишь, никто и не заметит разницы!
– Не хочу вообще с тобой разговаривать, – раздражённо сказал Денис. С грохотом отодвинул табурет и вышел из кухни, по привычке хлопая по бедру, словно в поиске пачки сигарет. Которых у него уже давно не было.
* * *
– Смотри, Эсон, вот список, который мне продиктовал по телефону отец.
Махмуд положил на стол вырванный тетрадный лист, исписанный фамилиями и именами в две колонки.
– Это кто такие? – спросил Эсон.
– Это последний выпуск нашего театрального училища. Помнишь, я просил поимённо всех, кто получил диплом актёра в том году? Так вот, отец нашёл эту информацию.
– А если Зульфия сбежала с недоучившимся студентом? – задал Эсон резонный, в общем-то, вопрос.
– Не, я слышал про парня, который должен был закончить училище!
– Интересно, кто из них мог оказаться здесь? – задумался Эсон, уставившись в список. – Как ты думаешь, среди наших только смотреть, или русские имена тоже проверять надо?
– Все, – заявил Махмуд.
– Но девушек-то не надо, наверное…
– Я тоже так думаю.
– Но ты оставил несколько женских имён!
– Отец не был уверен, что «Марите Зогряну» – это девушка. Может быть, это парень.
– Действительно. Ну и имена у этих русских, шайтан их дери!
– Вот и я о том же.