круга. Короткий свист – и над всеми пятью свечками тут же поднялись тонкие струйки дыма. Язычки пламени были сбиты одним стремительным движением. Светлана обернулась к зрителям, сняла несуществующую шляпу и поклонилась в глубоком реверансе. Послышались искренние аплодисменты и нестройные восклицания. Севостьянова сумела удивить коллег.
– Вот это да, – ахнул Меликян.
– Впечатляет, – неохотно заметила Афонина.
– Я такого от тебя ещё не видел, – признался Дедов.
– Так я много чего ещё не показывала, – улыбнулась женщина.
– С тебя причитается, – не преминула напомнить Наталия Алексею. Тот хмыкнул.
– А если будет ничья? – сказал он, подумав пару секунд.
– Денис, твоя очередь, – произнёс Арсен, поднося зажигалку к свечам.
Тилляев тоже некоторое время подыскивал место, взвешивая в руке рапиру и выбирая направление взмаха. В зале вновь воцарилась тишина, до ушей Дениса донёсся неровный вздох. И ему сразу же стало понятно, чей. И что он минуту назад вздохнул так же, глядя на застывшую перед замахом Светлану. Мысленно желая ей удачи.
Он не сомневался, что Света сейчас тоже переживает. За исход спора? Или за него? А может, у неё азарт совсем другого рода?.. Юноша вдруг подумал, а не специально ли женщина поддалась ему несколько минут назад, открывшись для укола при своей последней атаке?
Он сделал взмах, и рапира ещё рассекала воздух, когда Денис понял, что продул. Он сумел погасить три средние свечи. На крайней левой пламя лишь колыхнулось, а правая от удара соскочила с подсвечника и покатилась по сцене, роняя на пол горячие капли парафина.
– Незачёт, – негромко произнёс Константин. – Впрочем, всё равно хорошо получилось.
Жидких аплодисментов Денис удостоился, пока смущённо натягивал толстовку. И торжествующей улыбки Евстафьевой, поставившей на Севостьянову. Сама же Света подошла к Тилляеву и слегка потрепала его по плечу.
– Поощрительный приз за мной, – негромко сказала она.
* * *
Большой зал Дворца культуры встретил Эсона и Махмуда оглушительной музыкой и ритмичными аплодисментами собравшейся здесь толпы, на две трети состоящей из женщин разного возраста. Парни озадаченно озирались. Они немного опоздали, но на входе им никто вопросов задавать не стал – в вестибюле не имелось вообще никакой охраны. Вечер в ДК был выкуплен директрисой нижнеманского кластера компании «Гербалайф», хотя сама она очередную шумную презентацию не почтила своим присутствием. Как любая мультиуровневая коммерция, «Гербалайф» в те дни дошёл до тупиковой точки в плане распространения, и потому во многих странах, даже сравнительно развитых, почти одновременно начали устраивать подобные шоу с целью выстроить последний, нижний уровень потребителей. Тогда как прежде фирма была куда плотнее закрытой, ориентированной на значительно менее широкие (и более богатые) круги населения.
Махмуд и Эсон ничего о политике «Гербалайфа», естественно, не знали, да она им и была совершенно неинтересна, как, собственно, и продукция компании. Они пришли сюда не за этим. Но пока слегка ошарашенно глазели на подбадривающих себя аплодисментами и приплясывающих дилеров. Некоторые подпрыгивали на сцене, другие стояли и раскачивались среди кресел в зале под популярные хиты начала десятилетия.
– Что тут происходит? – недоумённо спросил Эсон у приятеля. – Какие-то танцы, что ли? Или выступления артистов?
– Не думаю, что на сцене артисты, – ответил Махмуд. – Здесь собрались люди, которые покупают и перепродают какую-то лечебную продукцию. Наверное, среди них и Алла где-то находится.
– Странно. Я думал, что покупать и продавать вполне можно без этой дискотеки, – произнёс Эсон. – Закупился на базе, развёз по аптекам – и сиди потом, считай деньги. Главное – знать, что покупать надо и вкладываться побольше. Как мой дядя Камиль – он за год уже вторую машину меняет. И нигде не пляшет.
– Да, – согласился Махмуд. – Я этого тоже понять не могу.
Между тем динамики ударили первыми аккордами известной песни «Simply the best» в исполнении Тины Тёрнер. Зал сейчас же содрогнулся от многоголосого вопля восторга. Дилеры «Гербалайфа» уже давно возвели этот шлягер в ранг своего неофициального гимна.
– Это какое-то безумие, – пробормотал Эсон. – Интересно, где тут искать Аллу?
– Сдаётся мне, что мы зря сюда пришли, – проворчал Махмуд. – Девчонка была заинтересована только в том, чтобы продать нам какой-то товар. И она, скорее всего, сейчас сама будет нас искать. Вот только проку нам от этого точно никакого. Ты сам посмотри, они же как будто гашиша все обкурились. Сейчас наверняка никто нам ничего не скажет.
– Уходим? – мрачно спросил Эсон.
– Подожди. Может быть, что-то всё-таки удастся узнать.
Сменилось ещё несколько песен, под которые собравшиеся продолжали приплясывать и аплодировать, потом звуковой фон стих. Большинство находившихся на сцене спустилось в зрительный зал. Там осталось несколько человек, один из которых – молодой мужчина, одетый в дорогой костюм – взял микрофон и обратился к присутствующим:
– Добрый вечер, друзья! Я рад приветствовать здесь всех вас, кто объединён нашим общим делом. Имя которому… Конечно же… Да!!! «ГЕРБАЛАЙФ»!!!
От вопля, исторгнутого сотней глоток, казалось, сейчас поднимется потолок.
– Тебе не тошно всё это слушать? – спросил Махмуд мрачно.
– Если честно, я уже одурел, – сказал Эсон. – Не понять нам этих русских, брат.
Несколько человек с задних рядов потащились к выходу. Видимо, то были случайные любопытствующие посетители, которые тоже не смогли проникнуться истеричной атмосферой коммерческого культа. Махмуд стал поглядывать в сторону дверей с горящей над ними надписью «выход». И вдруг Эсон стукнул приятеля в бок:
– Э, гляди! Вон, справа от сцены! Шайтан меня раздери, если это не твоя сестра!
Махмуд пригляделся. В проходе между третьим рядом и стеной подпрыгивала и аплодировала какая-то длинноволосая брюнетка в голубом платье с белыми полосками. Она тоже была захвачена царящей здесь не слишком здоровой, подавляющей и одновременно возбуждающей атмосферой. Ведущий продолжал надрываться на сцене, приглашая высказаться всех, кто сделал успехи на поприще распространения коктейлей для похудения и нормализации метаболизма. Рядом с ним выстроилась небольшая очередь из пяти молодых людей, чьи лица светились восторгом. Первой взяла микрофон высокая женщина с короткой стрижкой и, закатив глаза, принялась рассказывать захватывающую историю о том, как она три месяца назад потратила последние сто двадцать долларов на первый набор продукции и как сумела вскоре вернуть расходы в пятикратном размере.
Эсона с Махмудом это интересовало не более чем особенности размножения антарктических пингвинов. Они с трудом продирались через толпу, заполнившую проход. Чем ближе к сцене, тем люди стояли плотнее, и парни скоро потеряли даже друг друга из вида.
– Э! Ты где? – услышал Махмуд вопль через две головы.
– Да тут я! – заорал он.
Парни перекрикивались, естественно, на родном языке. Некоторые подозрительно косились на них, но большинство не обращало никакого внимания на пыхтящих молодых людей, выкрикивающих странные фразы.