– А теперь оба – отстали от меня! – грозно свел я брови. – Мне свое дело доделать надо.
Доделал я его быстро, а вот решение так и не принял. Тушь на рыбьем клее была послана отдыхать. Масляная краска показала себя лучше с высокой концентрацией сажи, а на древесном соке – наоборот, разведенная. Первая хорошо впитывалась в бумагу и не отшелушивалась, а вторая была сочнее и лучше держала форму, не растекалась.
«Черт его знает, что лучше! – мучился я. – Может, завтра три ингредиента смешать?».
Правда, ингредиентов не было, всё ушло на опытные образцы. Надо будет завтра заказать Ночке еще сажи, а Сыну Обезьяны – клейкого сока.
Я отложил тестовый листок бумаги и придвинул к себе другой. Хаотично исписанный и нещадно исчерканный. Главная моя головная боль. Уникальный, мать его, товар! Уже не раз я его забрасывал в дальний угол своей спальни, но доставал снова и снова.
Вот и сейчас. Кажется, меня ждал редкий спокойный вечер, так отчего бы его не убить очередными бесплодными поисками «святого грааля».
Редкий – потому что в последнее время несносный «прынц» стал лишать меня покоя. Шикальиеци загорелся. Новым статусом, новым делом. Тем более, что у него сносно получалось. Внезапный успех, возможность командовать людьми разгорячили юную кровь. Жажда поднять свою значимость распространилась и на его работу. Кровавая Чаша проникся убеждением, что он делает самое важное в Излучном дело. А потому всё, что важно для него – важно для всех. И, поскольку он жил неподалеку от меня, то имел возможность капать мне на мозги чаще, чем прочие «бригадиры». Чем и пользовался с извращённым удовольствием. Он требовал людей, требовал ресурсов… просто требовал к себе внимания. И постоянно стремился тыкнуть меня носом в мои, якобы, недоработки. Я поначалу совершил ошибку: обрадовался его увлеченности, решил поддержать. Даже дал «прынцу» вторую пятерку проданных, сняв их с других работ. Выделил ему «бюджет» – недельную норму маиса, на которую он сам обеспечивал работников питанием, а на излишки мог нанимать местных для своих работ. Шикальиеци начал морить своих людей голодом, но нанял еще целую ораву безродов и Колибри – работа поперла! И всё равно мой рьяный аманат выедал мне мозг новыми и новыми просьбами.
А сегодня его нет. Стражи сообщили, что на радостях от новой жизни, Шикальиеци себе даже подружку завел – в южных безродских трущобах. И некоторые вечера проводил там. Видимо, зов мудей потянул его туда и сегодня.
Подарив мне тихий вечер. А значит – «уникальный товар»…
Минут пять я тупо пялился на листок бумаги. Затем бросил уголек, сжал левой рукой свою подвеску с золотым змеем и маленькой черной соловушкой.
«Помоги!».
«Говно-вопрос! – по-хабальски беспардонно ответил на молитву мой непутевый персональный бог. – Об чем, сиротинушка плачешь?».
Я проигнорировал хамство. Что тут поделаешь: какая паства, такой и бог. Объяснил Желтому Червяку суть проблемы. Набросал уже рожденные варианты. Посетовал, что не придумал ничего лучше тонкостенной керамики на гончарном круге… которую еще нужно научиться делать.
«И впрямь негусто… Может, тебе обратиться к опыту твоих земляков?»
«Это каких таких?»
«Ну, ясно каких: конквистадоров, землепроходцев, трапперов, джентльменов в пробковых шлемах, – язвил Золотой Змей. – Что вы там беднягам дикарям впаривали?».
Я задумался.
«По традиции считается, что всякую фигню, – приготовился загибать пальцы. – Русские сибирякам за шкурки ножи предлагали, водочкой спаивали. От англичан мне только одеяла с оспой запомнились. Испанцы… Ну, тоже бубуйня: зеркальца, бусики».
«И что? Всё не то?».
«Ну… да. За железные ножи я сам мать родную продам… Местную, конечно. Водку сделать не смогу, не знаю, как змеевик соорудить из имеющихся ресурсов. К тому же, я заметил, что народы здесь не особо пьющие и даже осуждающие пьянство. Прогореть можно! Одеяла – ну, а что с ними делать по такой жаре? Да и шерсти у меня нет. Зеркала – опять же, понятия не имею, как их сделать. Бусы…».
Моя левая рука, ушедшая в очередной вальяжный жест отрицания, застыла на месте. Я три глубоких вдоха пялился на стену своей спальни, а потом потрясенно выдохнул:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Твою ж мать… Стекло!
Глава 12. Прогрессорство – это так просто!
– Сова, открывай! Медведь пришел!
Только редкие стражи – единственные, кто не спал в Аграбе в этот предрассветный час – с недоумением смотрели, как владыка, ни свет, ни заря, долбится в хлипкие воротца КБ и орет на непонятном.
Весь мир блаженно дрых, а я не мог. Мне кажется, я за всю ночь глаз не сомкнул – так взволновала меня идея стекла. Вот он – уникальный товар! Который можно использовать по всякому. И я точно знал, что стекло делают из песка. А уж этого сырья всюду завались! Правда, знал я только это (ну, еще по телевизору видел, как стеклодувы дули в специальные трубки и выдували бутылки). Но детали после!
Заспанный и перепуганный Луч Света, наконец, открыл двери. Он даже не успел спросить «что случилось?», как я ворвался на подворье моих «инженерных гениев» и огорошил его вопросом:
– Что будет, если нагреть песок?
– Ну… Горячий песок, – пожал плечами Циль Наукаль.
– А если сильно-сильно нагреть? Он во что-нибудь превратится?
Четланин непонимающе смотрел на меня. Значит, я был прав: местные не знают этого секрета.
– Буди свою команду! Бросайте все дела – у нас новая задача.
Когда троица собралась, я поведал им о великой тайне: раскаленный песок должен превратиться в жижу, которая потом застывает и превращается в блестящий камень. И этому камню при желании можно придать любую форму.
– И мы должны выяснить, как это делается.
А дальше начался ад. Я просто не представлял, с какими столкнусь трудностями. Если б знал – может быть, и не брался за это дело. Первый день был посвящен сбору сырья. Я забрал у Ннаки несколько проданных, и мы отправились за песком. Циль Наукаль спросил у меня, какой именно нужен песок, и я не нашел, что ему ответить. Поэтому каждый член КБ с подопечными пошел за «своим» песком: на галечный берег Великой; к низовью ручья, где накапливался белый чистый песочек; к месторождению глины, где тоже был свой бурый песок. Через несколько часов принесли каждого по паре мешков.
– Надо просеять, чтобы чистый продукт был, – дал я простой приказ, который тут же озадачил моих «инженеров».
Начали изобретать сито: взяли куски ткани, выдернули каждую вторую ниточку, собрали рамы, натянули. Солнце уже начало валиться к закату, а до экспериментов было чуть ближе, чем до моей однушки на улице Колычева. Начали просеивать: у шестерых человек на это ушла еще пара часов, и я понял, что сегодня мы до печи не доберемся.
– Найдите небольшие горшочки для плавки, продолжим завтра с утра.
А с утра у нас ничего не вышло, так как большие печи остывали со свежей партией кирпичей. Я отправил мастеров делать новые запасы песка, а сам вернулся к повседневным делам. Но в голове было только это долбанное стекло! Едва дождавшись следующего отжига, мы напихали в три горшка разные сорта песка и пошли к печам. Кирпичи лежали в закрытой верхней камере, мы же положили наши заготовки в нижнюю часть, к дровам.
Жарило прилично, мне казалось, что я расплавлюсь сам, но через час в горшках по-прежнему лежал песок. Очень горячий песок.
– Еще подождем! –твердо сказал я.
Но еще через час (и еще через час) ситуация в импровизированных тиглях не изменилась.
– Надо отдельную печь, –покачал головой Луч Света. – Здесь слишком большое пространство, а нам нужна маленькая камера, чтобы жар не расходился.
Я стал выпытывать, какую он хочет печь. «Главный конструктор» предложил реквизировать кухонную печь – эдакий глиняный купол с дыркой сбоку. И тут я вспомнил детство: бабушкин дом в деревне, завывание ветра в печной трубе.
– Нужна печь с трубой! Чтобы тяга была.
Печных труб четлане не знали, ибо готовили в печах, стоящих на улице. Трубы им просто не были нужны. Я, как смог, объяснил устройство, сказал, что, чем длиннее труба, тем сильнее втягивается воздух, тем жарче горит. «Инженеры» кивнули. Я тут же реквизировал полсотни кирпичей из свежей партии, вызвав бурю негодования у всех строителей Аграбы. Печь мы решили возвести прямо во дворе КБ. Остаток дня команда Луча копала глину, готовила раствор, а уже следующим утром начала возводить печь. Под моим бдительным надзором. Не мудрствуя лукаво, построили сужающуюся колонну высотой мне до бровей. Теперь оставалось ждать, пока печь просохнет.