Сталин доверял ему, расширяя круг его ответственности. С деловыми поездками Анастас Иванович бывал в войсках фронтов, контролируя вопросы снабжения и заготовки продовольствия в полосах фронтов.
Надо сказать, что Микоян подобрал и окружил себя толковыми заместителями: начальник тыла Красной Армии А. В. Хрулев, начальника ГАУ А. С. Яковлев и другие.
Война показала, что он успешно справился с возложенными на него обязанностями и в победе есть и его вклад, и вклад других тружеников тыла.
Член Политбюро, Секретарь ЦК ВКП(б), член ГКО Георгий Максимилианович Маленков.
В диктовке Микояна о Маленкове говорится: «Он являлся выходцем из Московской партийной организации. Был заворгом МК ВКП(б). Затем по рекомендации А. С. Хрущева был выдвинут на должность заворга ЦК ВКП(б). Их дружба продолжалась до середины войны. Дружили семьями, часто ездили друг к другу. Словом, были неразлучными друзьями»5 .
«После выдвижения на должность секретаря ЦК вел себя сдержанно. Задания Сталина выполнял неукоснительно, считая для себя это святым долгом. Интригами не занимался, пока не попал под влияние Берии. Потом стал поддерживать Берию во всех его начинаниях, который пользовался большим доверием Сталина»6 .
В ГКО Маленков занимался вопросами авиации, хотя плохо знал дела ВВС и авиапромышленности, однако на Сталина производил хорошее впечатление.
Сталин сам вмешивался в конструкции самолетов, хорошо знал их летно-технические данные и боевые возможности. По делам авиационной промышленности вызывал к себе наркома, его заместителя А. С. Яковлева и конструкторов. Маленков на этих встречах больше молчал, но скрупулезно, до мелочей, записывал все подробности совещания или беседы в своей книжке. А потом пунктуально выполнял указания или замечания Сталина. Генеральный никогда его не критиковал. Но за спиной высказывался о нем нелестно. В частной беседе с Микояном он о Маленкове говорил следующее: «Кто такой Маленков? Он не крупный руководящий руководитель. Какой у него опыт работы? Он был заворготделом ЦК и Секретарем ЦК, а это опыт канцелярский, никогда Маленков не бывал на заводах, не руководил областью, не был наркомом… Так что не надо преувеличивать Маленкова»7 .
К концу войны, со слов А. И. Микояна, он стал капризным, а когда завершилось изгнание немцев с нашей территории, стал не только капризным, но и подозрительным к своим товарищам. В той же диктовке Микояна, в которой он представил характеристики членов ГКО, данные им Сталиным, Анастас Иванович записал: «Во время войны затеял дело по врагам в НКАП. Он добился ареста Шахурина, который нормально справлялся и хорошо руководил отраслью. Вместе с ним в 1946 г. был арестован и А. А. Новиков, командующий ВВС Красной Армии, за то, что принимал с недоделками самолеты от промышленности. С ними пострадали и инженеры службы ИАС ВВС. Всем арестованным были предъявлены обвинения в антигосударственной деятельности. В результате те, кто обеспечил завоевание превосходства в воздухе — нарком авиапромышленности, Герой Социалистического Труда А. И. Шахурин и дважды Герой Советского Союза командующий ВВС, Главный маршал авиации А. А. Новиков, оказались в тюрьме. Следствие длилось недолго и уже через две недели с небольшим закончилось. Шахурин был приговорен к семи годам заключения, а Новиков — к пяти»8 .
Делу о приемке плохих самолетов был дан ход сыном Сталина — Василием, за то, что Новиков не давал ему поблажек. Написал также в ЦК о недостатках в ВВС командующий ВВС МВО генерал Н. Сбытов.
В середине марта 1946 г. дело «закрутилось» Государственной комиссией во главе с Н. А. Булганиным, созданной в связи с деятельностью ВВС. В состав комиссии вошли Маленков, Жуков, Василевский, Штеменко, Шикин, Руденко, Вершинин и Судец.
И вот два его друга — Булганин, мастер интриг, и Маленков, Герой Социалистического Труда, видно получивший это звание за «искусное руководство авиапромышленностью» и ВВС, взялись за дело и довели его до конца. А какой конец был, читатель знает по результатам приговора. Удивляет то, как буквально вслед за раскрытием антигосударственной деятельности Новикова Маленков за «умелое» кураторство ВВС получает высшую награду — орден Ленина. А ведь Маленков помог Новикову в свое время выдвинуться на должность зам. командующего Красной Армией, а затем — командующего.
При проведении следствия Абакумов со своими помощниками вынудили Новикова написать заявление на имя Сталина с компрометирующими данными на Маленкова, Жукова и Серова (зам. министра внутренних дел). Заявление много раз, со слов Новикова, перепечатывалось и давалось ему на прочтение полистно, и он подписал это заявление.
По выражению самого арестованного «я был в таком состоянии, что мог подписать себе смертный приговор».
Повлияло ли это заявление на судьбу Маленкова и Серова, неизвестно, но на судьбу Жукова, думаю, повлияло.
Надеюсь, что письмо-заявление Новикова еще пылится в определенных хранилищах и будет изучено общественностью.
Маленков и Берия имели общее информационное поле. Георгий Максимилианович пользовался досье на командующих фронтами, которые предоставляли ему сотрудники НКВД, находящиеся оперуполномоченными во фронтах и в армиях. К примеру, начальник особого отдела Волховского фронта майор госбезопасности Мельников доносил ему на офицеров и генералов штаба фронта, о недочетах в ходе боевых действий в частях 2-й Ударной армии, о плохом руководстве ее войсками генералом Клыковым9 . А начальник особого отдела армии капитан Никитин10 доносил и на генерала Галанина, и на начальника штаба 59-й армии генерала Перна, обвиняя их в нерешительности: когда надо было перейти во всеобщее наступление, они, мол, сидели в обороне. Галанин, по его донесениям, был пьяницей.
На имя Маленкова шли и другие донесения на своих командующих, о чем мы уже говорили.
Таким образом, Маленков и Берия были близнецами-братьями по темным делам и хранителями досье на многих руководителей, что заставляло их еще крепче держаться за спиной Сталина после войны.
Итак, перейдем к знакомству с одной весьма сложной фигурой, находившейся на верху Олимпа государственной власти, Лаврентием Павловичем Берией.
И. В. Сталин в беседе с Микояном говорил о Берии: «Берия также был на руководящей работе в Грузии, является наркомом внутренних дел, у которого есть хозяйственный и административный опыт работы»11 .
Он не позволял себе критиковать Берию, доверял ему во многом, пользовался плодами его работы по поиску «врагов народа» и данными внешней разведки по линии КГБ, предпочитая ее всем другим видам разведки, отвергая порой достоверные данные таких блистательных разведчиков, как Рихард Зорге, обвиняя его во всех смертных грехах, вплоть до предательства. Надо сказать, он не только доверял Берии, но и передоверял ему. Это влияло на таких малодушных людей, как бывший начальник разведуправления Генштаба генерал-лейтенант Ф. И. Голиков, который подыгрывал Сталину по выводам о готовности вермахта к нападению, в два раза сокращая имеющиеся у него данные ГРУ о численности немецких войск у границ с Советским Союзом.
В одном из своих докладов генерал-лейтенант Ф. И. Голиков в мае 1941 г. писал: «2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской разведки, или даже, может быть, германской разведки»12 .
Такие же выводы были представлены в записке наркома ВМФ адмирала Н. Н. Кузнецова13 . Таким образом, сведения, имеющие разряд «особо ценных», добытые с риском для жизни искусными разведчиками, внедренными в высшие инстанции немецкого военного руководства, отвергались. Принимались за основу данные резентуры Берии, которые сами попали на крючок немецкой разведки и сообщали в наш центр сведения, даваемые новыми «хозяевами», а они были действительно дезинформационные. Доверие Сталина к данным, полученным с Лубянки, и привели к трагическим последствиям в начале войны.
Нельзя не отметить и коварные способности Берии. Он был хитрым, более того, коварным и честолюбивым человеком, любыми способами стремящимся к власти. Но он умел оставаться в тени, а на линию огня выставлял своих соратников, которых впоследствии можно было, если нужно, и убрать. «Для того чтобы показать преданность вождю, он шел даже на то, чтобы инсценировать нападение на него, заставив подчиненных стрелять по Сталину холостыми патронами, а сам, выхватив пистолет, убивает подставленных им исполнителей»14 . Уже после войны он подставляет под расстрел своих бывших заместителей и соратников по исполнению его замыслов.