Читать интересную книгу "Милен Фармер – великий астронавт - Янник Прово"

Nous souviendrons nous

Я пыталась упомянуть об истинности вещей и быть честной перед самой собой по отношению к людям, которых я смогла встретить, и с которыми у меня было что-то общее. Это может быть публика и миллион других вещей. Там это действительно другое.

Que mon coeur lâche

Исходя из сегодняшней ситуации, мне кажется само собой разумеющимся, что нужно вести себя так, чтобы уберечься от СПИДа. Это свалилось к нам с небес, и это опасная вещь. Не имея возможности противостоять данной болезни, это наиболее жестокая вещь для Человечества. Любовь абсолютно развращена, но я не думаю, что я говорю что-то совсем новое по данной теме, разве что она очень болезненная и нужно предохраняться. Конечно, это доставляет мне боль, это трагично. Однако я не думаю, что мне следует говорить людям «пользуйтесь или не пользуйтесь презервативом». Что касается занимаемой позиции, то у меня нет к этому желания, но я уважаю людей, которые это делают. Поэтому мы слушаем артиста, так как он может иметь некоторое влияние, которым он, впрочем, необязательно владеет, но моя роль состоит в том, чтобы передать свои эмоции. Давайте поговорим не о клипе, а о песне: я просто признаюсь в том, что я могу чувствовать в наши дни от любви, искаженной угрозой болезни, вопросом использования презерватива, который сразу возникает, когда появляется влечение к другому человеку. Это печально, но это ежедневная реальность, с которой каждый, в том числе и я, сталкивается. Не говоря о неудачах, именно бессилие доставляет много несчастья. Я не позволяю распространяться никакой двусмысленности, которая позволит неправильно понять меня: я не вижу, где в этой песне я выражаю хоть какое-нибудь подстрекательство. Я не пыталась брать какое-то конкретное обязательство. Мне кажется очевидным то, что нужно сделать, но это не было «посланием», которое я хотела передать. И я никоим образом не говорю в словах, чтобы надевали презерватив, это подло. Каждый должен сам принимать эту ответственность. Люди не нуждаются во мне, чтобы поступать так, как они думают или хотят. Я считала бы ужасным, что я должна запрещать себе говорить то, что я хочу сказать. Это в какой-то мере трудно, и для меня так же было немного трудным не говорить об этом. Я пыталась избежать этого, так как мы всегда немного боимся навязчивых тем. И я заметила, что это, на мой взгляд, является частью обычной жизни. Это обыденность, я не могла скрыть её. Во имя чего отказываться говорить о той или иной проблеме? Каждый из моих дисков, из моих клипов ясен, растолкован. В них каждый видит свои собственные фантазии, своё собственное мнение. Должна ли я была замолчать? Я не встаю утром с мыслью о том, что я могу сделать для провокации. Провокация существует в свободе, которую я даю себе, чтобы сказать о чем-то или предложить образы, которые соответствуют тому, что я ощущаю. Быть артистом – это уже провокация.

My soul is slashed. В 1993 году, в том же году, в котором вышла эта песня, я с помощником перевела «Que mon coeur lâche» на английский язык. Я полагала, что эта песня увидит свет… Это было очень трудно, так как для начала нужно было свободно разговаривать по-английски, что ещё не имело отношения ко мне, и найти стиль написания на языке, который не является моим родным – это совсем непросто. Поэтому тогда я всего лишь сделала настоящую песню от А до Я на английском языке.

Клип. Было немного сложно впервые оставить моего привычного компаньона Лорана Бутонна, чтобы довериться другому режиссеру. Мы обратились к Люку Бессону из-за того, что создание клипа выпало на период, когда я не могла больше ничего просить у Лорана, который, может быть, и сам не имел чего-то, чтобы мне дать, поскольку он был охвачен желанием снять полнометражный «Giorgino». Таким образом, Лоран был занят приготовлениями к своему фильму, и нам показалось интересным оставить карт-бланш талантливому режиссеру. Мы оба хорошо знали Люка Бессона. То, что сближает его и меня, так это подчеркнутый вкус к сдержанности, к таинственности и… к блинам. Мы уже встречались, он приглашал нас с Лораном в Арктику для красивой поездки на паковый лед для съемок его документального фильма «Атлантида» («Atlantis»). И потом – он очень хороший режиссер, поэтому было одновременно и легко, и трудно. Это показалось нам очевидным, и мы выбрали его. В этом клипе есть образ Люка Бессона, как всегда великолепный. Больше всего в сценарии мне понравился его юмор. Наши миры очень отличаются, и Люк смог предоставить нам легкость и улыбку, которых у меня не было в других клипах. Я была восхищена, что он таким способом снижает драматизм сюжета. Он видел меня ангелом, посланным с заданием на Землю, чтобы потом отчитаться об увиденном. У нас есть все стороны ангела и все стороны демона. Именно в одеждах, которые я носила. Во всяком случае, белое платье, которое является платьем Azzedine Alaïa. Большое счастье носить эту одежду.

После этого клипа Лоран Бутонна был ещё занят монтажом своего фильма, музыки и многими другими вещами. Поэтому я знала, что нужно будет подождать некоторое время для выпуска следующего альбома.

1994

Giorgino

Сыграть в кино – это было основой моей жизни. Я мечтала об этом с тех пор, как ушла с театральных курсов. Филигранной работой с нашими клипами в качестве выразительного терпения, мы с Лораном уже были готовы к этому приключению. Начиная с какого-то момента, я решила не делать чего-то другого, из-за чего я не смогла бы получить этот опыт. Это было из-за желания сыграть персонажа, отличающегося от моего, питать свою жизнь артиста другими моментами, которые, я надеялась, будут сильными. Это результат долгой совместной работы с Лораном Бутонна. Желание снять данный полнометражный фильм и желание рискнуть. Я сознательно приняла риск снова присоединиться к тому, с кем я чувствую себя в полном комфорте. Мне нравится то, как он снимает, как он воспринимает людей и лица. Он очень хорошо знает меня, а я знала, что он меня не предаст.

Помню, что проект этого фильма был у Лорана за восемь лет до его выхода, а написание сценария реально началось в 1991 году. Хотя в конце восьмидесятых годов мы нашли деньги с первым продюсером, но в конечном итоге он ничего не сделал для того, чтобы реализовать этот проект. После фильм должен был сниматься в 1992 году, а не в 1993-м. Сбор бюджета, который бы позволил серьезно начать съёмки, занял очень много времени. У нас уже был проект другого полнометражного фильма, который так и не реализовался. Я знаю, что Лоран перед созданием эскиза клипа «Désenchantée» сделал в Венгрии намётки. Это была его одержимость. У меня было намного больше свободного времени, порой довольно тягостного, потому что до этого он имел только опыт съемки меня в музыкальных произведениях, так как был композитором. Таким образом, это был очень длинный и не очень приятный период. Но это была страсть. Впрочем, это было желание хоть чем-то заняться: или писать, или снимать фильм – хоть что-то делать. Заниматься делами из разряда удовольствия – это, может быть, не очень важно или не столь важно. Этот процесс происходит в другом измерении. Я не могу управлять данной свободой, так как я нуждаюсь в другом взгляде, чтобы существовать, даже если это кажется таким же драматичным, как и признание. Но я действительно нахожу свободу в своей профессии. Я вообще не участвовала в создании сценария. Потому что в какой-то момент мы запутались, потому что я просто не имею такого таланта, и что в данный момент я предпочитаю, чтобы кто-то немного занимался мною. Это, прежде всего, фильм Лорана, и я хотела помогать режиссёру. Я хотела, чтобы кто-то сказал: «Вот, я подумал о тебе и кое-что написал. Я дал эти слова тебе, во всяком случае – персонажу. Разберись с этим». Это прихоть, которая полностью не контролируется, исходящая из того, что это была общая работа с Лораном, с моими собственными решениями, с моими текстами и вещами, которые принадлежали мне. Поэтому в работе над фильмом мы «на службе», что полностью отличается от песенного турне, где работа была общей. Тем не менее, я хотела быть там каждый день. Я обожала видеть, как постепенно собирались пазлы, как персонажи обретали жизнь. Лоран написал сценарий со своих персонажей, и он очень мало говорил мне об этом. Он писал его с другим человеком – Жиллем Лораном (Gilles Laurent). Моим желанием было прочитать законченный текст. Даже не смотря на то, что я в реальности не познала магии открытия сценария, так как я двадцать четыре часа в сутки следила за созданием этого проекта. Я пережила трудности написания, с которыми столкнулись Лоран и Жилль, а также все проблемы, присущие монтажу данного проекта, трудности обработки, концепции. Было увлекательно понять все стороны фильма. Я действительно чувствовала себя частью этой захватывающей истории. «Giorgino» рождался с болями, но я и Лоран жили в этой атмосфере с тех пор, как мы начали работать вместе. Ничего не давалось легко! Смонтировать и продать фильм – это был крайне болезненный процесс. Это проект, который создавался в муках, так как он был крайне амбициозен одновременно как по своей истории, так и с точки зрения бюджета. Я, будучи рядом с человеком, который пытался поднять этот проект, знаю об этом, вероятно, больше, чем актриса, которая пришла только исполнить роль. Это было очень трудно, так как люди были или шокированы этой историей, или справедливо думали, что это был «очень амбициозный и, следовательно, тревожный проект». Именно Лоран создавал этот фильм с помощью, конечно, Polygram. Это действительно было трудным познанием.