своим другом в избе гуляет, побежал в избу и только хотел было жену проучить маленько, а она ухватила палку, ударила меня по спине и сказала: „Доселева был ты мужик, а теперь стань черным кобелем!“ В ту же минуту обернулся я собакою; взяла она ухват и давай меня возить по бокам; била, била и выгнала вон» (тип 449, Аф, 254–255). Повествование от первого лица в волшебной сказке невозможно. Здесь же этим приемом события как бы вводятся в сферу действительности. Контраст бытового фона с фантастичностью содержания создает комизм ситуации. В сборнике А. Н. Афанасьева сказка названа «Диво», и для нее характерна контаминация с другими, столь же чудесными и необыкновенными приключениями, случившимися с самыми обыкновенными людьми. Но, несмотря на бытовую обстановку, события вовсе не выдаются за действительные, они представляют собой художественный вымысел.
Характер реализма этих сказок определяется тем, что реалистичен способ передачи, стиль; изображаемые события далеко не всегда реально возможны. Реализм таких сказок весьма условный. Новеллистические, или реалистические, сказки – прежде всего сказки благодаря нагромождению в них иногда самых чудовищных невероятностей. Как мы уже знаем, именно необычное служит предметом сказки. В бытовой сказке не нарушаются законы природы (за небольшими исключениями), а если нарушаются, то это изображается как нечто вполне возможное. И тем не менее события, о которых повествуется в бытовой сказке, совершенно невозможны в жизни по своей необычайности. Они столь необыкновенны, что в них никто не верит. Этим сказки и привлекательны.
Эстетика реализма вкратце сводится к стремлению передать типические характеры в типических обстоятельствах. Типичное есть обобщение, генерализация обычного. В сказке как раз наоборот. Обычное ее нисколько не привлекает. Правда, обстановка, фон в бытовой сказке бывают совершенно реальными. Реальный характер имеют и действующие лица. Но поступки этих лиц выходят за рамки того, что реально происходит в жизни. Бытовая сказка – это необыкновенные, неслыханные истории, истории о совершенно невозможном.
Стоит только мысленно перевести в план действительности проделки ловких воров или жесточайшие «шутки» шута или проделки с трупом умершей (иногда убитой героем) матери, чтобы сразу увидеть несоизмеримость этих и подобных им сюжетов с реальной действительностью. Наконец, во всякого рода небылицах эта действительность выворочена наизнанку.
Новеллистические сказки содержат большое количество бытовых элементов, метко схваченных наблюдений, жизненных деталей. Они при некоторой литературной обработке легко превращаются в новеллу. C новеллами их объединяет то, что они представляют собой краткие занимательные рассказы из жизни. И тем не менее это не новеллы. Для того чтобы увидеть разницу между сказкой и новеллой, достаточно сравнить один и тот же сюжет в трактовке сказки и в литературной обработке. Возьмем, например, одну из новелл Боккаччо и сравним ее с фольклорным первоисточником (см. статью «Фольклор и действительность», сюжет о проделках с трупом в фольклоре и в литературе). Боккаччо, или Базиле, или Чосер, или другие писатели приурочивают действие к определенным местам и определенным именам, т. е. переносят его в плоскость реальных событий, тогда как сказка этого никогда не делает и не может делать. Бытовая сказка есть нарочитая поэтическая фикция. Ее цель – не изображение действительности, а художественное развлечение.
Но, хотя в этих сказках всегда говорится о совершенно невероятных событиях, которые никогда не могли происходить в действительности, рассказываются они так, с такими интонациями и с использованием таких средств художественной изобразительности, насыщены такими реальными бытовыми деталями, как будто все это происходило в действительности. Это несоответствие вызывает комический эффект. И действительно все бытовые сказки ярко юмористичны. Они отвечают здоровому стремлению к смеху, хохоту. Поэтому бытовые сказки могут быть использованы как острое и меткое орудие сатиры, особенно сатиры социальной. Бытовая сказка тяготеет к анекдоту. Тяготение это настолько сильно, и в народном повествовательном искусстве столько анекдотов, что граница между анекдотами и бытовыми сказками стирается. Аарне отвел в своем указателе большое место анекдотам, но некоторые из них представляют собой типичные сказки, и наоборот. Мы здесь не будем пытаться проводить грань между бытовыми сказками и анекдотами. Я полагаю, что фольклорные анекдоты вполне могут быть отнесены к бытовым сказкам, но сначала мы познакомимся с сюжетами бытовых сказок.
Несколько слов о композиции сказок. Выше, изучая композицию волшебных сказок, мы установили определенные закономерности. Композиция волшебных сказок единообразна и сложна: традиционная типичная волшебная сказка всегда длинна. Композиция бытовых сказок очень разнообразна. Она определяется не столько внутренними закономерностями, сколько разнообразием тех событий, о которых повествуется. Бытовые сказки, как правило, отличаются простотой и краткостью. Интриги весьма несложны. То сложное развитие действия, которое свойственно волшебной сказке – осложнение перипетиями и т. д., – бытовой сказке чуждо. В числе бытовых сказок есть такие, которые состоят из нескольких механически нанизанных эпизодов. Последовательность таких эпизодов могла бы быть произвольно изменена. Так, герой, убедившись в глупости своей жены, идет искать по свету, есть ли люди еще глупее. Ряд встреч с еще более глупыми людьми определяет ход дальнейших событий.
Впрочем, некоторые композиционные закономерности все же есть. Так, например, мы увидим, что преобладающее большинство сюжетов состоит в каком-нибудь одурачивании, но об этом речь впереди.
Соответственно в бытовой сказке не бывает утроений, столь типичных для сказки волшебной. Бытовая сказка чужда так называемой формульности волшебной сказки, в ней нет вступительных и заключительных формул, нет общих мест и общих формул – это не соответствовало бы ее стилю. Всем сказанным – близостью к жизни, занимательностью, остроумием и юмором – определяется и необычайная популярность этих сказок. Если судить по сборнику Афанасьева, то наиболее распространенным и любимым видом народных сказок является сказка волшебная. Но это неверно. Бытовую сказку не всегда можно было печатать. Только после революции 1905 года, когда временно ослабли строгости цензуры, эти сказки в большом количестве стали проникать в печать. Особенно много их в сборнике H. Е. Ончукова.
Необычайная популярность именно бытовой сказки подтверждается цифровыми данными. По подсчетам Н. П. Андреева, они составляют 60 % сюжетного состава русских сказок, 30 % составляют волшебные сказки, 10 % – сказки о животных, кумулятивные и др. Эти данные, конечно, не очень точны, в настоящее время они устарели, но в общем эта картина все же верна. В репертуаре каждого народа имеются международные сюжеты, т. е. сюжеты, известные многим народам, и сюжеты национальные, свойственные только одному народу.
В то время как в волшебных сказках много международных сюжетов, в бытовых сказках каждого народа особенно много сюжетов национальных. Бытовая сказка – не только самый популярный, но и самый национальный вид сказки.
Вопрос о происхождении и историческом развитии
бытовой сказки
Вопрос о происхождении