аргантийском. Не в силах прочитать, она просто вглядывалась в буквы, изучая почерк Престона – сжатый и аккуратный, как в библиотечном журнале, но не особенно изящный. Он забавно писал букву «в» – поставленные друг на друга кружочки походили на безголового снеговика. Очарованная, Эффи прикусила губу, чтобы сдержать глупую улыбку.
Она развернула еще один лист, на этот раз – написанный на ллирийском.
Как назвать работу? «Казнь автора: Исследование авторства основных работ Эмриса Мирддина»
Часть первая: существующая теория ложного авторства, начиная с?..
Часть вторая: криптографические доказательства – примеры спросить у Госсе
Часть третья: письма, записи в дневнике – использовать ближайший мимеограф [3]. В Лэйлстоне?
Список продолжался и дальше, но взгляд Эффи зацепился за первую строчку. «Казнь автора». Дрожащими пальцами она перевернула листок. На полях Престон набросал какие-то бессмысленные рисунки, а ниже тянулись одни и те же слова, нацарапанные до конца страницы.
Эффи пораженно уставилась на них, не веря своим глазам. И тут со скрипом открылась дверь.
– Что ты делаешь? – с порога поинтересовался Престон.
Эффи поспешно смяла бумагу в руках, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди.
– Я могла бы спросить то же самое, – заявила она, не ощущая прозвучавшей в голосе уверенности.
Престон держал в руке кружку с кофе, и Эффи заметила, как побелели костяшки изящных пальцев, а челюсти сжались. Она вспомнила, как настороженно он вел себя, когда Янто показывал ей кабинет, как поспешно спрятал записи, когда вчера Эффи села напротив него в кабинке.
Теперь понятно, почему он так тщательно скрывал свою работу.
– Эффи, – угрюмо сказал Престон. Он по-прежнему стоял на пороге, но глаза за стеклами очков шарили по комнате.
– «Казнь автора», – прочитала она вслух дрожащим голосом. – «Исследование авторства основных работ Эмриса Мирддина». Это – твоя научная работа?
– Постой, – попросил Престон с нотками отчаяния в голосе. Эффи вдруг поймала себя на мысли, что ей нравится слышать его мольбы. – Я все могу объяснить. Не ходи к Янто.
– С чего ты решил, что я побегу к Янто?
Престон медленно подошел к ней, дверь со скрипом закрылась за его спиной. Эффи ощутила, как сердце пропустило удар. Она вдруг вспомнила слова пастуха, что Король фейри может принимать любые обличья, и теперь, глядя на сузившиеся глаза и вздымающуюся грудь Престона, была готова поверить, что в нем сидит частичка того зла.
Эффи сунула руку в карман за ведьмовским камнем.
Но мгновение спустя вся его злость испарилась. Он отпрянул, будто молчаливо извиняясь, что посмел ее напугать, и Эффи вытащила руку из кармана. Из Престона вышел не слишком убедительный Король фейри – чересчур уж тощий и неуклюжий.
– Послушай, – сказал он. – Знаю, ты поклонница Мирддина, но я не хочу проявить неуважение к его наследию.
Эффи прижала листок к груди:
– Думаешь, он был мошенником?
– Просто пытаюсь докопаться до истины. Правда не выбирает стороны, – пояснил Престон и, заметив каменный взгляд Эффи, продолжил: – Здесь не совсем уместно слово «мошенничество», но я полагаю, что большинство своих работ он писал не один.
Эффи стиснула зубы. Почему хоть раз он просто не выложит все начистоту?
– Мирддин был странным человеком, отшельником, затворником, – сказала она, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Но это не делает его мошенником. С чего ты вообще это взял? Как мог в это поверить?
Они ведь говорили о Мирддине, Эмрисе Мирддине, недавно посвященном седьмом Спящем, самом знаменитом писателе в истории Ллира. Это звучало абсурдно. Невозможно.
– Сложно объяснить. – Престон поставил кружку с кофе и провел рукой по растрепанным волосам. – Начнем с того, что Мирддин был сыном рыбака. Не берусь судить, умели ли его родители читать и писать, но, насколько я выяснил, сам он перестал ходить в школу в двенадцать лет. Конечно, мысль о том, что человек со столь ограниченным образованием мог создавать такие произведения, не лишена романтизма. Но это крайне маловероятно.
Эффи ощутила, как участился пульс, и даже кончики пальцев свело от ярости.
– Ты типичный заносчивый придурок! – выпалила она. – По-твоему, только очкарики из университета могут написать что-нибудь значимое?
– Почему ты так его защищаешь? – поинтересовался Престон, одарив ее холодным взглядом. Несмотря на кипящую внутри ярость, Эффи понимала, что вполне заслужила подобное отношение. – Ты ведь северянка. Сэйр – отнюдь не южная крестьянская фамилия.
Интересно, сколько времени он ломал голову над ее фамилией? При мысли об этом Эффи ощутила легкий трепет в груди.
– Да, я не южанка, но вовсе не снобка, – сказала она. – И это лишний раз доказывает, насколько глупа твоя теория. Книги Мирддина предназначены не только для суеверных рыбаков из Нижней Сотни. Они нравятся всем. Ну, кроме заносчивых…
– Не называй меня больше придурком, – попросил Престон. – Я далеко не единственный, кто ставит под сомнение его авторство. В литературном колледже эта теория весьма распространена, но до сих пор никто не пытался ее доказать. Мой наставник, мастер Госсе, проводит исследование на эту тему. Под предлогом сбора писем и документов Мирддина он послал меня сюда. Так что я не солгал, что приехал сюда с разрешения университета.
При мысли о кучке надутых, заносчивых ученых-литературоведов, сидящих в кожаных креслах и степенно обсуждающих способы дискредитации Мирддина, Эффи пришла в еще большую ярость. Такой злой она не была даже тогда, когда увидела имя Престона в библиотечном журнале или спорила с ним, стоя на утесе.
– Чего ты в конечном счете добиваешься? Просто хочешь унизить поклонников Мирддина? Чтобы его выдворили из музея Спящих и… – Она вдруг ощутила настоящий ужас. – Это часть грандиозного аргантийского заговора с целью ослабить Ллир?
Престон помрачнел:
– Неужели ты и правда веришь в сказки о магии Спящих?
Внутри у Эффи все сжалось. Она стиснула в кулаке смятый лист бумаги. Конечно, он, язычник-аргантиец, да к тому же ученый, явно не верит в магию. Эффи стало неловко. Зря она вообще затронула тему Спящих.
– Я этого не говорила, – бросила она. – Но для Ллира было бы крайне унизительно лишиться самого знаменитого Спящего. Как минимум это подорвет моральный дух солдат.
– Если ты не в курсе, Ллир побеждает в войне, – спокойно заметил Престон, но по лицу его скользнула тень. – В Арганте даже вновь подумывают объявить призыв в армию, забрать всех мужчин от восемнадцати до двадцати пяти лет. У меня совсем другая цель, но вообще-то подорванный моральный дух ллирийских солдат – не худший вариант.
На взгляд Эффи, Престон Элори меньше всего годился для военной жизни.
– Значит, ты диверсант?
Престон усмехнулся:
– Совершенно нелепая мысль. Это ни в малейшей степени не связано