С первыми лучами восходящего солнца мы были уже на конях. Когда долина, в которой расположена миссия, осталась позади и мы перевалили через окаймляющую ее возвышенность, наш проводник повернул на северо-запад. Мы все больше отдалялись от берега. Наши кони ступали по девственной земле, лишенной каких бы то ни было неровностей. Деревья с густой и тенистой листвой росли на ней отдельными живописными группами. Казалось, будто они посажены искуснейшими садоводами, продолжающими и поныне заботливо за ними ухаживать. Как легко было бы обработать эти поля, на которых нет никаких камней! Сколь плодородной должна быть эта земля, если судить по растущей здесь роскошной траве!
Мы все время натыкались на бесчисленные стада небольших оленей. Эти олени были настолько смелы, что подпускали нас к себе почти вплотную и только тогда стрелой уносились вдаль. Реже замечали мы оленей другого вида, размером с лошадь, с красивыми ветвистыми рогами. Они паслись, как правило, на таких возвышенностях, откуда удобно было обозревать окрестности, и казались гораздо осторожнее маленьких. Тем не менее индейцы успешно охотятся и на этих оленей. Они привязывают к своим головам рога убитых животных, покрываются оленьими шкурами и, став на четвереньки, подкрадываются по высокой траве к стаду, точно подражая тем движениям, которые делает олень, поедая траву. Олень до тех пор продолжает принимать охотников за себе подобных, пока не начнут свистеть стрелы и не появятся первые жертвы.
К полудню жара стала настолько невыносимой, что нам пришлось сделать привал. Мы расположились на холме в тени дубов и, отпустив наших лошадей пастись, принялись за еду. В это время вдалеке, за кустарником, показалась толпа индейцев, вследствие чего наши драгуны тотчас же схватились за оружие. Но дикие индейцы вскоре исчезли, так и не посмев к нам приблизиться. Отдохнув часа два, мы снова пустились в путь. Меня немало удивляла способность нашего проводника свободно ориентироваться на местности, где он был до того лишь один раз и где нет особо примечательных предметов, по которым можно было бы находить дорогу.
Мы были свидетелями того, как два больших мохнатых белых волка преследовали стадо маленьких оленей. На сей раз эти изящные животные были спасены, так как, увидев нас, волки убежали. Во многих местах мы замечали небольшие цилиндрические хижины, сооруженные из ветвей. Они были, вероятно, совсем недавно покинуты индейцами, а два раза мы даже натыкались на только что потушенные костры с еще тлевшими угольками. По-видимому, мы часто приближались к индейцам. Однако благодаря своему острому зрению последние замечали нас раньше, чем мы их, и настолько быстро скрывались от страшных военных с арканами, что мы не успевали их увидеть.
Вечером мы подъехали к небольшой реке, которая вытекает из горного ущелья и впадает в море у порта Румянцева, или Бодега. Море было уже недалеко, но до колонии Росс оставалось еще добрых 10 миль. Уже стемнело, и потому мы решили здесь заночевать. Ночь была туманной и прохладной; мы провели ее довольно плохо.
Утром мы перебрались через эту неглубокую речку вброд. Теперь мы двигались по местности, весьма отличной от той, по которой пролегал наш путь накануне. Разница становилась тем заметнее, чем ближе подъезжали мы к берегу. Пологие холмы и радующие взор долины сменились более суровым ландшафтом. Высокие острые скалы, поросшие густыми лиственничными лесами, чередовались здесь с отвесными пропастями. Мы делали много объездов, и все же нельзя было избежать многочисленных крутых подъемов, на которые нам приходилось взбираться с большим трудом. К полудню мы достигли значительной возвышенности, с которой открывался восхитительный вид. На западе виднелся океан, чей берег образует здесь порт Румянцева. В него могут заходить лишь небольшие суда. Ввиду этого расположенное здесь незначительное русское поселение, вероятно, никогда не станет таким процветающим, каким оно могло бы быть, если бы обстоятельства позволили основать его в заливе Сан-Франциско. На востоке, далеко в глубь материка, протянулась долина, которую, как мне сообщил Эстудильо, индейцы называют долиной Белых людей.
У индейцев существует древнее предание, согласно которому у здешних берегов однажды потерпело крушение судно. Спасшиеся с него белые люди поселились в этой долине и жили в дружбе с индейцами. О том, что стало с ними в дальнейшем, нет никаких сведений.
На северо-востоке возвышается большая гора, поросшая густым еловым лесом. Она имеет неприступный вид, вследствие чего на ней главным образом и обитают индейцы. Об их пребывании там свидетельствовали столбы дыма. Наши солдаты рассказывали, что на этой горе живет индейский вождь, которого уважают за храбрость как испанцы, так и его соплеменники. По словам солдат, это племя вообще принадлежит к совершенно иной расе. Все его представители отличаются мужеством и предпочитают смерть подчинению миссионерам. Поэтому ни один из них не находится под властью попов. Более высокий уровень развития этих индейцев, возможно, объясняется тем, что они произошли от смешанных браков с потерпевшими крушение белыми.
Теперь мы местами ехали по песчаному берегу океана, так что волны прибоя хлестали по ногам наших лошадей, местами же пробирались по лугам и возвышенностям. Вскоре после того, как порт Румянцева остался позади, мы переправились вброд через мелководную реку, которую русские назвали Славянкой. По мере удаления от океана ее глубина увеличивается и она даже становится судоходной. Русские поднимались на 100 верст вверх по ее течению. Славянка течет с северо-востока. Ее берега, по-видимому, очень плодородны, но их населяют многочисленные воинственные племена.
Местность, через которую мы проезжали, выглядела очень романтично, хотя и продолжала оставаться весьма суровой. Повсюду росли роскошные травы, что свидетельствовало о плодородии почвы. Очутившись снова на вершине высокой горы, мы с радостью увидели внизу крепость Росс. По склону шла довольно удобная дорога. Мы пришпорили усталых лошадей и, к немалому удивлению обитателей крепости, галопом въехали в ее ворота. Правитель селения Шмидт принял нас чрезвычайно дружественно и приказал произвести несколько пушечных выстрелов в честь нашего прибытия на российско-американскую землю. Затем он весьма гостеприимно пригласил нас в свой удобный и чистый дом, выстроенный из толстых бревен на европейский манер.
Крепость Росс расположена на возвышенном морском берегу, возле устья небольшой речки, под 38°33′ северной широты. Она была основана в 1812 г. с согласия коренных жителей, которые с готовностью помогали подвозить строительные материалы и даже участвовали в возведении построек. Русские поселились здесь для того, чтобы развернуть у побережья Калифорнии охоту на морских бобров, ибо возле более северных наших поселений эти животные были теперь полностью истреблены. Испанцы, не занимаясь сами подобными промыслами, охотно разрешили русским за определенное возмещение поселиться на здешнем берегу, где тогда еще в изобилии водились морские бобры.