Я высказал предположение, что теперь, вероятно, многое изменится, так как владычество духовенства прекратилось и военные больше не находятся от него в столь тяжкой зависимости. Эстудильо ответил на это следующее: «Калифорния могла бы стать могущественным государством, ибо природа в избытке наделила ее всем, что для этого необходимо. Однако нами должен руководить сильный человек. Дон Луис Аргуэльо не способен упорядочить наши совершенно расстроенные финансы и ввести субординацию, без которой не может существовать ни одно государство. Он не в состоянии дать нам конституцию, которая могла бы обеспечить спокойствие и всеобщее удовлетворение. Все военные придерживаются такого мнения: тот, кто выплатит нам жалованье, которое осталась должна Испания, сможет нами располагать! Подобные заявления часто повторялись во всеуслышание. Основываясь на этом, Мексика начала с нами переговоры, которые находились в центре внимания на конгрессе в Монтеррее. Поэтому еще неизвестно, останется ли Калифорния самостоятельным государством или подпадет под власть другой державы».
Сознаюсь, я не мог не подумать о том, как счастлива была бы данная страна под защитой нашей великой империи и какие выгоды получила бы от этого сама Россия. Калифорния явилась бы житницей для Камчатки, Охотска и всех поселений Российско-Американской компании. Ее присоединение вдохнуло бы новую жизнь в эти районы, нередко испытывающие нужду в самом необходимом.
К тому времени, когда солнце показалось во всем своем великолепии над вершинами гор, мы уже шли на веслах между островами, отделявшими южную часть залива от северной. Вскоре перед нами открылась широкая водная гладь. За нею находилась ближайшая цель нашего путешествия — миссия Сан-Габриэль, которую можно было опознать лишь по горам, возвышавшимся в отдалении от берега, ибо расстилавшаяся равнина была настолько низменной, что не вырисовывалась над горизонтом. На северо-западе мы увидели еще одну недавно основанную миссию — Сан-Франциско Солона. Эти две миссии до сего дня остаются единственными на берегах северной части залива.
В этих местах такие же прелестные ландшафты, как и на берегах южной части залива. Всюду виднеются отлогие холмы, высота которых постепенно увеличивается по мере удаления от берега, леса, напоминающие парки, и прелестные луга. На этот раз северо-западный берег остался слева от нас, но позднее я его неоднократно посещал. Здесь имеется несколько небольших, но надежных естественных гаваней. Глубина в них у самого берега настолько велика, что позволяет становиться на якорь самым большим судам. Именно здесь наш корабль запасся очень вкусной питьевой водой, так как вода в районе президио плохого качества.
Весь залив Сан-Франциско представляет прекрасную гавань, в которой могут стоять на якоре тысячи судов. Но для ремонта последних наиболее удобны небольшие бухточки, расположенные вдоль северо-западного побережья, так как здесь суда могут подходить почти вплотную к берегу, а поблизости имеется превосходный строительный лес, в том числе большие мачтовые деревья.
Весь северный берег залива, строго говоря, уже не относится к Калифорнии, а рассматривается географами как часть Нового Альбиона. Этот берег еще не исследован ни одним мореплавателем и малоизвестен даже местным испанцам. В северную часть залива впадают две большие судоходные реки: одна — с севера, а другая — с востока. Позднее я имел возможность их осмотреть. Местность здесь повсюду кажется весьма плодородной, а климат ее можно, пожалуй, назвать самым прекрасным и здоровым на земле. Однако удел этого края подобен уделу безмолвных добродетелей и скромных заслуг: как и они, он остается незамеченным. Наши потомки будут более справедливыми и потому признают когда-нибудь ценность Калифорнии. В этой пустынной местности вырастут города и села, в здешние воды, которые ныне лишь изредка бороздит одинокий челн, станут заходить суда всех наций, а зажиточное и счастливое население данного края будет с благодарностью пользоваться щедрыми дарами природы и рассылать местные сокровища во все части света.
Свежий попутный ветер помог нам преодолеть встречное течение, вызванное отливом. Крутые берега общего устья обеих упомянутых рек остались справа от нас. А когда солнце уже готово было зайти за синевшие на западе горные вершины, мы прошли по узкому протоку, пересекавшему болотистую прибрежную равнину, и достигли места высадки.
Отсюда нам оставалась еще добрая морская миля до миссии Сан-Габриэль, видневшейся в отдалении среди старых дубов. На берегу моря простирался прекрасный луг, на котором паслось множество лошадей, принадлежавших миссии. Рядом с ними мирно щипало траву стадо небольших оленей, которые в изобилии водятся в этих местах. Наши драгуны, не желая идти в миссию пешком, взялись за свои арканы и быстро поймали столько лошадей, сколько нам требовалось.
Седла у нас были с собой, и потому вскоре мы уже неслись галопом по равнине мимо растущих здесь одиночных дубов.
Миссией Сан-Габриэль управлял тогда единственный монах, встретивший нас весьма гостеприимно. Эта миссия, основанная в 1816 г., расположена, по-видимому, еще удачнее, чем знаменитая миссия Санта-Клара. Высокий горный хребет защищает ее от холодных северных ветров. Однако, по словам монаха, за этой естественной преградой обитают «немирные индейцы». Один раз им даже удалось напасть на миссию и сжечь ее строения, вследствие чего приходится постоянно быть настороже. И действительно, миссия Сан-Габриэль кажется как бы форпостом, защищающим все остальные миссии. Ее гарнизон, состоящий из шести драгунов, готов к бою при малейшей тревоге.
Ночью мне помешали уснуть насекомые, и я пошел прогуляться в сторону гор. Здесь я увидел двух часовых в полном вооружении. Они развели костры и каждые десять минут звонили в колокол, висевший между двумя столбами, видимо, для того, чтобы доказать свою бдительность. Всякий раз на звон колокола отвечал вой волков, бродивших вокруг миссии. Эти небольшие звери несколько похожи по внешнему виду на лисиц. Вряд ли в миссии сколько-нибудь серьезно опасаются других врагов. Об этом свидетельствуют как ничтожная численность гарнизона, так и отсутствие оборонительных сооружений, хотя миссия расположена посреди открытого поля. Храбрость «немирных индейцев», по-видимому, заключается в том, что они не хотят добровольно подчиниться и скрываются от преследований, а иногда, может быть, еще прокрадываются к миссии, чтобы ее поджечь. Мы видели здесь несколько подобных «героев». Они терпеливо работали с кандалами на ногах и ничем не отличались от индейцев, живущих в миссиях Сан-Франциско и Санта-Клара.