Читать интересную книгу Путешествия вокруг света - Отто Коцебу

Вокруг селения Росс имеется много строительного леса, который используется Компанией. Здесь было уже спущено со стапелей два судна. Море изобилует очень вкусной рыбой, а на суше водится в неистощимом количестве самая лучшая дичь. Обладая всеми этими достоинствами, селение страдает лишь из-за отсутствия хорошей гавани. Однако при умелом ведении хозяйства все же можно будет со временем снабжать отсюда всеми необходимыми припасами более северные поселения.

Местные индейцы очень похожи на тех, которые живут в миссиях. Можно утверждать, что все они принадлежат к одной расе, хотя и говорят на разных языках. Однако здесь индейцы не столь глупы и выглядят более веселыми и довольными, тогда как в миссиях с их лиц не сходит печать глубочайшей серьезности, а глаза всегда устремлены в землю. Эти различия объясняются их неодинаковой судьбой.

Здешние индейцы тоже ходят нагими и ведут кочевой образ жизни. Помимо поденной работы у русских их единственным занятием является охота. Эти индейцы весьма неприхотливы в выборе пищи. Они с аппетитом поедают всякую дрянь, в том числе различных насекомых и червей, делая исключение лишь для ядовитых змей. На зиму они запасаются желудями и зернами дикой ржи, растущей здесь в изобилии. Когда эта рожь созревает, индейцы ее поджигают. Солома сгорает, а обжаренные зерна остаются на земле. Их собирают в кучу и смешивают с желудями. В таком виде это кушанье употребляется в пищу. Местные индейцы придумали несколько азартных игр, которые они обожают. Они предаются игре со страстью и нередко проигрывают все, что имеют.

Если когда-нибудь среди отсталых обитателей данного края распространятся блага цивилизации, то это будет заслугой отнюдь не испанских миссий, а русских поселений. Приобщившись к культуре, местные народы станут благодарить русских за свое пробуждение к разумной жизни. Такое пробуждение уже началось у алеутов.

Проведя в селении два дня, мы простились с почтенным Шмидтом и отправились назад той же дорогой. На обратном пути с нами не произошло ничего примечательного. Профессор Эшшольц остался в селении, чтобы произвести некоторые изыскания в области естественной истории. Он намеревался вернуться морем на алеутской байдаре, воспользовавшись тем, что многие из них должны были в ближайшее время отправиться на промысел морского бобра в залив Сан-Франциско.

Так как испанцы сами не занимаются охотой на морских бобров, они охотно разрешают русским промышлять возле своих берегов, за что получают определенную часть добычи. Я был очень рад, что байдары из колоний Росс прибудут в залив еще во время нашего здесь пребывания. Дело в том, что я намеревался посвятить некоторое время исследованию еще совершенно неизученных рек, впадающих в залив Сан-Франциско, для чего эти небольшие суденышки могли бы весьма пригодиться. Вот почему я ждал только их прихода, чтобы вновь отправиться в путь.

В течение всего лета здесь господствует северо-западный ветер, при котором никогда не бывает дождя. Но теперь стоял уже конец октября, когда часто дуют южные ветры, приносящие с собой плохую погоду и сильные ливни. Именно из-за них нам пришлось в течение некоторого времени ожидать возвращения профессора Эшшольца и прибытия байдар.

Однажды, к большому нашему изумлению, в залив из открытого моря вошла шестивесельная шлюпка, которая вскоре подошла к нашему кораблю. Она была спущена с английского китобойного судна, которое уже в течение нескольких дней лавировало перед входом в залив, не имея возможности войти в него из-за неблагоприятного направления ветра. Большая часть команды страдала от цинги, и капитан решил послать на берег шлюпку, чтобы достать для больных свежего мяса. Я тотчас же приказал в изобилии снабдить их мясом и овощами, после чего шлюпка отправилась обратно. На следующий день в залив вошло само судно и стало возле нас на якорь. По тому, как они убирали паруса, было видно, что у них осталось очень мало людей, сохранивших работоспособность. Капитан, вскоре меня посетивший, также был совсем изнурен, а его помощники лежали в постели. Семь месяцев это судно провело у берегов Японии, ни разу не вставая на якорь и не поддерживая никакой связи с сушей. Несмотря на столь большие лишения, команде не удалось добыть ни одного кита, хотя последние в изобилии водятся у японских берегов.

Заболевание команды цингой я могу объяснить лишь плохим питанием вследствие непростительной экономии, а также нечистоплотностью. Последнее качество вообще нехарактерно для англичан, но при таком длительном и непрерывном плавании, конечно, трудно избежать грязи на судне. На нашем корабле в течение всего путешествия не наблюдалось ни малейших следов цинги, этой страшной болезни, от которой в прежние годы погибало так много моряков.

Капитан рассказал мне, что у берегов Японии промышляло большое число китобойных судов, причем многие из них через короткое время уходили оттуда с богатой добычей. Все эти суда очень страдали от частых штормов. Другим большим неудобством было строгое запрещение высаживаться на японскую землю.

Как известно, японцы не желают иметь никакого дела с другими нациями, за исключением китайцев и голландцев, и обращаются с чужеземцами как с прокаженными: под страхом смертной казни там запрещено снабжать иностранцев пищей. Японцы видят в этом верное средство сохранить в чистоте свои древние обычаи, при которых они чувствуют себя счастливыми. Проведя семь месяцев в Японии во время моего первого путешествия с адмиралом Крузенштерном, я могу засвидетельствовать, что всякий, кто имел возможность поближе познакомиться с этим народом, не может его не уважать. Ведь японцы собственными силами, без какого бы то ни было иностранного влияния, достигли высокой ступени просвещения. Возможно также, что подобная изоляция — результат политики их весьма деспотического правительства, которое опасается распространения неблагоприятных для него идей.

На одном китобойном судне, которое слишком долго задержалось у берегов Японии, кончились все запасы провизии и пресной воды. Находясь в столь тяжелом положении, капитан принял смелое решение нанести японцам визит в самой императорской резиденции, хотя и знал о строгом запрещении высаживаться на берег. Без всякого предупреждения он вошел в залив Иеддо и стал там на якорь на расстоянии пушечного выстрела от города. Можно себе представить, в какое смятение пришли жители Иеддо, ранее никогда не видевшие ни одного европейского судна. На берегу тотчас же появилось множество солдат, а сам корабль был окружен лодками, в которых сидели вооруженные люди. Эти воинственные приготовления заставляли предполагать, что на судно готовится нападение и что команде придется поплатиться за свою смелость жизнью. Однако события развернулись иначе. После того как японцы приняли все необходимые меры, чтобы судно оставалось на месте и с него не могли спустить ни одну шлюпку, к нему подошла изящная лодка. На борт поднялись двое вельмож в шелковой одежде, каждый с двумя мечами за поясом. Их сопровождал переводчик, который немного говорил на ломаном голландском языке. Дружелюбно и вежливо поздоровавшись с капитаном, они сказали, что император прислал их узнать, по какой причине прибыли чужеземцы и известно ли им, что приставать к берегам Японии запрещено под угрозой смертной казни. Капитан признался, что слышал об этом строгом запрещении, но добавил, что решился на столь отчаянный поступок, ибо на корабле не осталось никаких припасов. Вельможи тщательно осмотрели судно и, убедившись в том, что на нем действительно нет ни продовольствия, ни воды, так же вежливо попрощались с капитаном. Тем временем из города прибыло множество лодок с любопытными обоего пола. Им не разрешили войти в круг, образованный сторожевыми лодками, и потому жителям города пришлось издали любоваться новым для них зрелищем.