были известны. Мыслили аналогиями. Рыба у всех народов считалась особенно сильным средством стимулирования плодовитости, так как рыба мечет икру, состоящую из тысяч икринок, из которых вылупляется рыба.
На втором месте стоят всякого рода плоды – яблоки, орешки, семена – тоже по вполне понятной причине. Особенным почетом пользовался горох – из-за своей способности набухать. Женщина, съевшая горошинку, скоро начнет «полнеть» («Покатигорошек»). Плоды и семена надо давать под наговоры; надо только остерегаться двойных орехов, иначе родится двойня (см. статью «Мотив чудесного рождения»[927]). В нашей сказке рыбу ловят, но происходит неожиданное: щуку моют, а ополощины выливают за окно. Эти ополощины выпивает корова. Рыбу жарят, и служанка несет блюдо королеве, а по дороге съедает крылышки. В один день и в один час королева, служанка и корова рожают по мальчику – трех братьев, которые все очень походят друг на друга: голос в голос и волос в волос. «Чудные уродились мальчики». Один называется Иван-царевич, другой – Иван девкин сын, третий – Буря-богатырь Иван коровий сын. Они быстро растут – не по дням, а по часам, как «тесто на опаре киснет». Опускаю детали, но на одной из них хотелось бы остановиться.
Выше мы говорили, что утроение никогда не слагается по схеме 1 + 1 + 1, а всегда по схеме 2 + 1, из трех элементов один является решающим. Так объясняется спор трех братьев о первенстве. Один должен быть старшим или главным, т. е. основным героем. В этих случаях братья бросают вверх по булаве или – как в данной сказке – по шарику – кто выше забросит. Старшим оказывается не королевский сын и не сын служанки, а коровий сын. Опять мы имеем дело с весьма архаическими представлениями. Герой волшебных сказок и в иных случаях оказывается сыном животного. Так, в сказке «Иван Медведко» он – сын девушки, похищенной медведем.
Так кончается этот вводный эпизод. Интересно, что он представляет собой как бы сказку в сказке и строится по всем законам сказочной композиции: нехватка, клич, отправление, испытание, добыча предмета поисков, возвращение. Но это только вводный эпизод, сказка еще впереди.
Братья отправляются из дому без всякого повода, без всякого поручения. Совершенно очевидно, что здесь пропущен какой-то элемент. Но этот пропуск – не недосмотр, не забывчивость, а намеренная лакуна. Братья едут «в такие места – в змеиные края, где выезжают из черного моря три змея, шести-, девяти- и двенадцатиглавый». Змеи здесь никого не похитили и никакого вреда как будто не причинили. Но они – зло, и братья едут бороться с этим злом. Откуда они знают об этих змеях – это сказочника не заботит. Здесь нет завязочной идеи, нет посылки, есть только «отправка». Логически сюжет пострадал, но художественность сказки не определяется логикой, скорее наоборот: строгая логика ее портит.
Я уже сказал, что опускаю детали. Сказка очень длинная, со вкусом к детальной разработке.
Братья прибывают в змеиные края. Пейзаж не описывается, только калиновый мост. Калиновый мост – всегдашняя деталь этого типа сказок. Объяснить ее не берусь, скажу только, что река обычно представляет собой как бы границу между мирами. Баба-яга в начале пути, змей – в конце. Змей всегда обитает в воде. Мост – переход в змеиные края, и этот мост охраняется змеями. Тут же стоит избушка, напоминающая избушку яги, но не выполняющая ее функций. В избушке братья располагаются на ночлег. Три ночи появляются змеи, герой их побеждает, в то время как братья спят. Самый страшный бой – третий. Вот как он описывается: «Подходит третья ночь, сбирается Буря-богатырь на караул: поставил на столе свечку, воткнул в стену ножик, повесил на него полотенце, дал братьям колоду карт и говорит: „Играйте, ребята, в карты, да меня не забывайте: как станет свеча догорать, а с этого полотенца будет в тарелке кровь прибывать, то бегите скорее на мост ко мне на подмогу“». Братья, конечно, не выдерживают и засыпают, а тем временем Буря-богатырь бьется со змеем один.
Картина эта полна таинственности и значительности. Полотенце, с которого стекает кровь, – один из сказочных предметов, в котором герой заключает часть своего существа (связка). Когда с героем приключается беда, из этого предмета начинает сочиться кровь. Теперь представим себе эту картину: квадратное окно избы, перед окном – стол, и на столе свеча. По бокам стола сидят два богатыря, опустив голову на руку, положенную на стол, и глубоко спят. В стену воткнут нож, на нож повешено полотенце, и с него стекает каплями кровь в тарелку. Это кровь героя. За окном полыхает пламя. Там герой бьется со змеем. Там происходит страшная битва со злом, а здесь те, кто призван принять участие в ней, погружены в мертвый сон. Появление змея и бой с ним описываются так: «Вдруг утка крякнула, берега звякнули, море взболталось, море всколыхнулось – лезет чудо-юдо, мосальская губа: змей двенадцатиголовый». Обратим внимание на словесное оформление: здесь три пары рифм.
Описания дракона нет, но по другим сказкам его можно себе представить. В данном случае он – на коне, что не вяжется с его обликом и в других сказках не встречается. На коне, притом волшебном, белом, сияющем, и герой. Между змеем и его конем происходит диалог. «Въезжает на мост, конь под ним спотыкается: „Что ты, воронье мясо, спотыкаешься? Или почуял недруга?“». Конь – вещий, он понимает то, чего не понимают люди. «Есть наш недруг – Буря-богатырь коровий сын». – «Молчи, его костей сюда ворона в пузыре не занашивала!». На что герой отвечает: «Врешь ты, чудо-юдо, мосальская губа! Я сам здесь третий год погуливаю».
Этот диалог полон значительности. Змей откуда-то знает, что ему есть противник. Герой также едет в змеиные края, зная, что там есть ему противник. Смертельный бой двух сил как бы предустановлен. Здесь судьба отдельного героя как бы оказывается втянутой в судьбу мира, где встречаются правда и зло, чистота и нечисть, светлый герой и гад и где победа всегда остается за героем (Георгий Победоносец).
Нечисть сдается не сразу. Змей побит, но у змея есть своя семья: молодая жена-змеиха и ее мать, страшная ведьма, которые будут за него мстить. Побив змея, три брата возвращаются домой. По сказочному канону, теперь должна следовать погоня или преследование. Одна из форм такого преследования состоит в том, что на братьев напускается наваждение. Делается жара, и братья выезжают на прекрасный луг, а на нем колодец. И в колодце плавает серебряная чарочка. Братья героя уже