эти важные шаги, завтра нас будут ждать новые кровавые беспорядки.
— Есть ещё вопросы? — спросил Рутенберг.
Он подождал какое-то время. Ответом ему было молчание его товарищей.
— Я от вашего имени хотел бы поблагодарить нашего гостя Иехуду Магнеса. И заверить, что мы разделяем его беспокойство о будущем нашей страны и предпримем все меры, чтобы решить эту проблему.
Публикация инициативы Магнеса-Филби вызвала большую суматоху и бурю в ишуве и в сионистском движении. Благодаря усилиям Рутенберга и Фредерика Киша дело было быстро снято с повестки дня. К концу ноября сионистское руководство и национальный комитет учредили совместную комиссию, которая занялась этой проблемой.
Рутенберг, наконец, вздохнул спокойно. Его энергичные действия привели к созданию важного учреждения и успокоению бури. Через несколько дней он поднялся на борт судна, идущего в туманный Альбион.
Лондонские встречи
Лондон встретил его снегопадом и туманами. Но после напряжённых дней противостояния инициативе Магнеса Рутенберг был рад свободе и новым впечатлениям. Они всегда сопровождали его во время пребывания в столице империи. С зимними дождями в Эрец — Исраэль пришло известие, что для завершения строительства предприятия на Иордане средств не хватает. В последнем письме Варбургу он поделился с ним, что его поездка в Лондон, помимо вопросов, связанных с деятельностью Ваад Леуми, вызвана и финансовыми проблемами. Феликс Варбург уважал Рутенберга. Для него Пинхас был с многих точек зрения идеальным воплощением сионистского деятеля в соответствии с формулой судьи Брандайза. Не изворотливый политик, человек, не склоняющийся к радикальным политическим позициям, а инженер и бизнесмен, собравший всю свою энергию для строительства страны и её развития.
В первый же день Рутенберг позвонил лорду Редингу. Они встретились в конторе совета директоров. Он регулярно писал Редингу, и лорд знал о его намерении собрать деньги для окончания строительства. Он провёл совещание с акционерами электрической компании, и те нехотя согласились вложить деньги. Рутенберг поблагодарил его. Рединг усмехнулся и заметил, что в этом ему очень помог лорд Мельчет. Пинхас знал, что Альфред Монд за большие заслуги перед Британией недавно получил титул пэра Объединённого королевства — барона Мелчета. Он находился у себя в офисе и тепло приветствовал вошедшего Рутенберга.
— Шалом, Пинхас. Рад тебя видеть, — улыбнулся лорд.
— Я очень Вам благодарен, барон.
— Наши акционеры вначале не слишком торопились вкладывать деньги. Пришлось объяснить им, что строительство предприятия почти завершено.
— Плотины и дамбы уже построены, — произнёс Рутенберг. — Осталось закончить работы в здании электростанции, приобрести и установить электрооборудование и трансформаторы.
— Я им сказал, что мы уже потратили столько денег, что было бы глупо всё бросить на последнем этапе. Если вы заинтересованы в получении прибыли, объяснил я им, нужно идти до конца. Представь себе, они мне поверили. Около ста тысяч лир стерлинг в ближайшие дни переведут на банковский счёт компании. Но ты не подведи.
— Я ручаюсь за моих специалистов. У них еврейские головы и горячие еврейские сердца.
— Ну, это я знаю. Встречался с ними во время последней поездки в Эрец-Исраэль.
Лорд подошёл к бару и взял оттуда бутылку и два бокала.
— Давай-ка, Пинхас, выпьем за наш успех. Это прекрасный шотландский виски.
Он наполнил бокалы и положил на столик разрезанный на равные кусочки шоколад. Его лицо зарделось широкой добродушной улыбкой.
Теперь у Рутенберга были развязаны руки. Он договорился о встрече с начальником отдела Ближнего Востока Джоном Шакборо.
Рутенберг сказал Шакборо, что у него не вызывает сомнений, что беспорядки в стране вызваны агентами Коминтерна, которых Москва уже много лет готовит и посылает в Палестину. Он также слышал, что следственная комиссия, которая только что завершила слушание свидетельств в Эрец-Исраэль, рекомендует учредить представительское правление и создать в ней парламент. Это предложение вредное и разрушительное с любой, а главное с экономической и политической точки зрения. Оно основано на ошибочном предположении, что население Эрец-Исраэль желает такое самостоятельное учреждение и созрело для его создания. Он жаловался на нестерпимое положение еврейского жителя и потребовал укрепить правительство Эрец-Исраэль и передать в его руки широкие полномочия для усмирения беспорядков и возвращения закона и порядка. Шакборо выслушал Рутенберга и в своей записке рекомендовал министру Пасфилду встретиться с ним. А в конце её написал:
«Он, несомненно, самая выдающаяся и энергичная личность между евреев Эрец-Исраэль и много привнёс в развитие страны устойчивым электрическим предприятием, которое он создал. Он единственный еврей, которому сэр Джон Ченселлор (если я не ошибаюсь) верит».
Встреча с министром колоний состоялась в конце января. Рутенберг знал, что политика национального очага, принятая консерваторами, практически отвергнута пришедшими к власти либералами. Ему рассказали, что лорд Пасфилд не испытывает симпатий к сионистам и как член либерального правительства не считает, что оно должно руководствоваться принципами Декларации Бальфура. Но Пинхас понимал, что и с ним придётся налаживать отношения. Министр ждал его в своём кабинете и вежливо указал ему на кресло возле стола. В строне за небольшим столом сидел его помощник, готовый писать протокол.
— Господин Шакборо очень высоко Вас ценит и просил принять для беседы, — произнёс Пасфилд.
— Я благодарен Вам, господин Пасфилд, за возможность встретиться с Вами.
— Для меня очень важно разговаривать с людьми, которые живут в Палестине и знают её не понаслышке.
— Я в Лондоне уже около полутора месяца, но регулярно получаю сведения оттуда от моих коллег по Национальному комитету.
— Что они пишут?
— Волнения в стране закончились, но еврейский ишув, получивший столь болезненные удары, ещё не успокоился. Я думаю, что причины кровавых событий Вам известны.