Читать интересную книгу Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица - Павел Асс

— Грязная фашистская сволочь! Я тебя научу любить Америку!

Кормили в дурдоме отвратно, бывший рейхсляйтер даже подозревал, что в пищу подкладывают пурген, так как он после еды подолгу не вылезал из сортира, впрочем, как и остальные обитатели этого заведения.

Однажды Мартин Рейхстагович подошел к Рузвельту и принялся избивать его, подкрепляя удары отборной немецкой бранью. Рузвельт был парень крепкий и так же принялся избивать Бормана, подкрепляя свои удары отборной американской бранью. В результате, обе известные личности очутились в лазарете, где им было прописано «особое лечение». Именно тогда Борман понял, что единственный выход из этого ада — побег.

ГЛАВА 2. НЬЮ-ЙОРКСКИЕ ПРЕЛЕСТИ И НОВОЕ ЗАДАНИЕ ЦЕНТРА

Штирлиц уже третьи сутки был в состоянии высшей степени трезвости. Полковник Исаев выполнял очередное задание Центра. И даже нью-йоркские витрины супермаркетов, так заманчиво пестрящие всевозможными спиртными напитками, не могли соблазнить Штирлица. Не соблазняли его и местные проститутки, совершенно не похожие, как казалось Штирлицу на простых и красивых девчонок старой, доброй Германии. Кроме этого, Штирлиц ужасно скучал по Кэт, немного вспоминал Марию Сукину, и почти забыл Барбару Крайн, так жестоко убитую им в одном из жилищно-коммунальных управлений Берлина… Но вся эта лирика совершенно не касалась нового задания.

Задание, данное ему Центром, было в высшей степени сложным. Штирлиц несколько раз перечитывал только что полученную шифровку:

«Алекс — Юстасу.

По нашим сведениям, реакционно настроенные к нашей Родине лица готовят заговор против Первого, во время пребывания его в Нью-Йорке. Готовится провокация с целью оскорбления советского лидера во время его выступления на трибуне Организации Объединенных Наций.

Вам необходимо выяснить:

1. Являются ли наши сведения подлинной информацией.

2. Если «да», то кто за этим стоит.

3. Наказать виновных.

4. Сообщить по второму каналу связи о выполнении задания.

Алекс».

В Нью-Йорке шел дождь. Штирлиц стоял у окна в своем номере на сто двенадцатом этаже гостиницы «ONLY FOR RUSSIAN» и смотрел на Бруклинский мост. Вдали виднелись небоскребы, заманивающие к себе своей роскошью. Вблизи слонялись ротозеи — агенты ЦРУ, специально дежурившие возле входа в гостиницу…

Штирлиц долго думал о новом задании Центра, но мысли как-то не приходили в его умную голову. Легендарный советский разведчик устал. Время брало свое.

Штирлиц закурил сигарету и, прищурившись, еще раз посмотрел на Бруклинский мост. Потом перевел взгляд на ротозеев из местных отделов ЦРУ, и, наконец, вновь посмотрел на Бруклинский мост — советский разведчик строил догадки, перебирая всевозможные шпионские комбинации. Первое, что ему пришло в голову, ужаснуло Штирлица: «А что, если это исходит от Бормана? Такие пакости похожи на его почерк… После того как я потерял его в Москве, прошло, по крайней мере, лет пять-шесть. — Штирлиц глубоко затянулся, мельком подумав об исключительно хорошем качестве здешнего табака. — А что, это мысль! Надо послать Центру шифровку с запросом о местонахождении Бормана…»

Штирлиц вызвал связную и продиктовал очередное послание Центру:

«Юстас — Алексу.

Приступая к новому заданию и понимая его сверхсекретность и важность, прошу Центр сообщить мне о местонахождении бывшего рейхсляйтера Германии Мартина Бормана.

Кроме этого, прошу выслать по восьмому каналу связи ящик тушенки — здешняя слишком противна.

Юстас».

ГЛАВА 3. НИКИТА СЕРГЕЕВИЧ ХРУЩЕВ И ЛЕОНИД ИЛЬИЧ БРЕЖНЕВ

Никита Сергеевич Хрущев сидел в своем любимом кресле и готовился к предстоящему выступлению в ООН. Хрущев писал доклад. Настроение у него было ужасное, так как доклад не получался: слова слипались друг с другом и, вместо простых, понятных каждому простому человеку, фраз, получались громоздкие словосочетания, очень похожие на ругательства. Но Никита Сергеевич не унывал — советский лидер был твердо уверен в том, что все равно его слушать никто не будет, он также не забывал и о том, что из Главного управления разведки ему сообщили о готовившемся публичном оскорблении советского лидера в Нью-Йорке.

«Як хватили, — думал Хрущев. — Оскорблять меня! Я им покажу «Кузькину мать»! Гхады! Проклятые капиталисты! Ишь че удумали?!»

Постепенно Хрущев пришел в состояние бешенства. Решив, что дальше работать бесполезно, он открыл бутылку виски и, прямо из горлышка, выпил добрую ее часть.

В это время в дверь постучали и в кабинет Первого вошел Леонид Ильич.

— Никита Сергеевич, — сказал он, протягивая Первому мятую бумажку, — шифровка от Штирлица из Нью-Йорка.

— Якая еще там шифровка? — удивился Хрущев.

— От Штирлица.

— От якакого еще там Штирлица?

— От полковника Исаева, — поправил Брежнев.

— Ах, да! Цэ по поводу новохо задания!

Прочитав шифровку, Хрущев взревел, и так как рядом никого больше не было, решил спустить свой гнев на Брежнева, чего тот, естественно, не ожидал и был сильно удивлен тем обстоятельством, что получил смачный удар в физиономию, в область, чуть правее левого глаза.

— Ой! — вскрикнул Брежнев. — За что же, батенька, вы меня так?

Никита Сергеевич не ответил и влепил охающему Брежневу мощную пощечину.

Леонид Ильич не выдержал и метким ударом в челюсть свалил Первого на пол, оставив его лежать в таком состоянии до того момента, пока тот не очухался.

— Простите, Леонид Ильич, нервы!

— Нервы! Нервы! У всех — нервы! Но нельзя же, милый мой, так!

— Конечно же нельзя! Но вы послушайте, чехо вин пишет! «Пришлите ящик тушенки», так как «здешняя», видите ли, «противна»!

— Что же здесь непонятного? Человек хочет есть!

— Вы так думаете? — удивился Хрущев.

— Конечно. Империалистические продукты надоели советскому человеку и он тянется к простой, понятной пище!

— Хорошо! Вышлите ему этот ящик! Бог с ним! Но при чем здесь Борман? Мы же ему дали задание выяснить, кто намеревается меня оскорбить?

— Штирлиц — умный человек. Если он просит сообщить ему о местонахождении Бормана, значит последний замешан в деле, — глубокомысленно изрек Брежнев.

— Вот оно что? — удивился Хрущев.

— Вот оно что! Вот оно что! Заладили! Бормана искать надо!

— Бормана? — переспросил Никита Сергеевич. — Но кто такой Борман?

— Вы тупеете на глазах, дорогой мой человек! Борман — это Борман!

— Ах, да! — вспомнил Хрущев.

— Ах, да! Ах, да! — передразнил Брежнев. — Какие будут указания?

— Какие указания? Какие указания… Найдите этого, как его… Бормана!

— Это все?

— Все!

— Гениально!

— Послушайте, товарищ Брежнев, хватит паясничать! — заорал Хрущев.

— Слушай-ка ты, кукурузная свиноматка, прекрати на меня орать!

— Чавось? Чехо ты сказал?

— Заткни пасть!

— Свою заткни!

И тут нервы Хрущева, и так расшатанные нелепой шифровкой, не выдержали. Хрущев вцепился обеими руками в горло будущего Генерального секретаря. Но Брежнев был парень крепкий и, четким ударом по почкам, заставил Никиту Сергеевича взвыть:

— Я тебе покажу «Кузькину мать»!

Но дать ответный удар Никита Сергеевич уже не мог. Он упал к ногам Брежнева и уснул.

Леонид Ильич плюнул на распластанное тело и тихо вышел из кабинета, отправившись выполнять указания Первого.

А за окном шел дождь и Юрий Гагарин.

ГЛАВА 4. ПОБЕГ

Мартину Рейхстаговичу приснился ужасный сон. Как будто он купался в молочных реках старой доброй Германии, а за ним следила притаившаяся в кустах Ева Браун, пытаясь пристрелить его из снайперской винтовки. В момент выстрела Борман проснулся… После этого отвратительного сна рейхсляйтер почувствовал себя довольно скверно. К тому же, ему не давал покоя синяк под правым глазом, доставшийся от Наполеона во время традиционной очереди в сортир. Кроме этого, покой Бормана нарушала задница, истыканная уколами со всевозможными успокаивающими средствами. Зад у Бормана болел, но это обстоятельство, мешавшее ему спать на спине, было лишь маленькой долей тех больших неприятностей, которые он мог бы приобрести, если бы его побег не удался. План побега был, как и все гениальное, до безумия прост. Борман должен был заманить в сортир главного врача, где его поджидал бы Рузвельт с кирпичом. Все было бы хорошо, если бы Борман не узнал от того же главного врача о том, что было сделано с парнем, называющим себя «Трижды Герой Мира», который пытался совершить побег, но безуспешно. Парня поймали на Курском вокзале, когда объявившийся «Трижды Герой Мира» пытался требовать от милиционера свои ордена, якобы украденные у него неким перуанским шпионом. Но представитель власти оказался далеко не глупым человеком и воспринял все всерьез, в результате чего «Герой Мира» очутился в том же заведении, откуда бежал. Здесь ему были оказаны почести, соответствующие его положению. Он был отправлен в лазарет, где ему каждый час вводили в заднюю часть тела дистиллированную воду, посредством шприца и длинной иголки.