мне как для консультаций, так и для его постепенного ознакомления с моими планами. Будет потом у человека время, помозгует над этим на досуге, глядишь – ещё и мне что-нибудь дельное присоветует, до чего я сам хрен бы допетрил. Бывали уже подобные случаи на заводе – в той, прежней жизни, и как раз ради этого я тогда всегда старался ознакомить всех своих работяг с предстоящими сложными работами заранее. И добрая половина оригинальных решений для многих заковыристых проблем придумывалась в результате ими самими или нами совместно, и к началу этих работ, к которым прежде не знали, как и подступиться, в основном уже вырисовывался вполне конкретный план действий – вполне нам понятных и вполне посильных. Эдакий своего рода «мозговой штурм», но только рассредоточенный в пространстве и во времени, дабы каждый мог обмозговать какую-то часть головоломки спокойно и никуда не торопясь. И это, кстати, ещё одна причина, по которой я ненавижу все эти обезьяньи игры начальства в таинственность предстоящего. Продержат, сволочи, в полном неведении до последнего момента, да огорошат внезапно, когда времени думать и организовывать работу по уму уже нет, потому как результаты «нужны были ещё вчера». Долбогрёбы, мать их за ногу!
Поблизости от обжитого района вилл предгорный лес имел полуокультуренный вид – в нём отсутствовал валежник, явно собираемый местными на топливо, и виднелись кое-где финиковые пальмы, явно проросшие из сплюнутых людьми финиковых косточек. Но дальше, по мере того как дорога поднималась в предгорья, пальмы исчезли, уступив место настоящей дикой растительности. Преобладала среди неё, впрочем, кустарниковая, поскольку настоящий лес был в значительной степени сведён при строительстве вилл.
Где-то с километр примерно мы так и не видели хороших деревьев, годных для серьёзного строительства, покуда не кончилась хорошая мощёная дорога, перешедшая в накатанную телегами грунтовку. Вот там-то и начался уже полноценный лес, практически не тронутый человеком. Вечнозелёные дубы, дикие оливы, а кое-где даже и знаменитые атласские кедры, которые от вырубки на строительство кораблей спасла удалённость этой местности от моря. Тем не менее целый километр от обжитого района – для сильных, но медлительных волов расстояние немалое. А сколько там у нас наберётся-то тех воловьих упряжек? Даже если со всех трёх вилл мобилизовать, то десяток, не больше. А брёвна ведь будут тяжёлые, и по одному их возить смысла нет, так что никаких мулов с ишаками на это дело, только волы…
Отвечая на мои вопросы, управляющий уже понял строительный характер моих «тайных» замыслов и заметно приободрился, поскольку столь беспокоившая его проблема занятости всех рабов после окончания полевых работ этим решалась. Более того, сами же рабы этим вроде бы ещё и довольны будут. Этого я не понял.
– Пока идут тяжёлые работы, занятых на них рабов хорошо кормят, господин, – пояснил мне управляющий. – На лёгких работах рацион урезается, а рабы ведь успели уже привыкнуть есть досыта…
– Объяви им всем, что их рацион урезаться не будет, – распорядился я. – Пусть работают на совесть, и голодными мы их не оставим. В конце концов, ещё один десяток мешков скормленного рабам ячменя не разорит меня.
– Как прикажешь, господин, – судя по его тону, десятком мешков там явно не ограничится, но я махнул рукой, давая понять, что это несущественно. При плодородной земле и двух урожаях в год, да ещё и при поднятой нами производительности труда наши рабы нас уж всяко не объедят. Существенным же мне представлялось совсем другое…
Я ведь отчего давеча к хорошо укреплённым виллам приглядывался? Вовсе не такой уж я фанат махрового Средневековья с его рыцарской романтикой. Ну её вообще на хрен, романтику эту голимую, которая только в приключенческих романах с фильмами и существует, а никак не в реальной жизни. Но реальный-то мир суров, а мы ещё и живём в населённом ливийцами и нумидийцами Тунисе с Алжиром, если по современной карте на страну смотреть. Атлас с предгорьями, эдакий своего рода североафриканский Кавказ, и население его во многом схоже с кавказоидами. Сейчас, пока в окрестностях Ганнибал со своей армией, они не безобразничают, но сколько там ещё осталось сдерживать их тому Ганнибалу? Точно не помню, но кажется – очень недолго. И хотя основная нумидийская экспансия будет вроде бы проходить юго-западнее и юго-восточнее от нас, где земли ещё плодороднее и богаче, наверняка не избежать набегов и здесь. Как говорится, богу богово, кесарю кесарево, а слесарю слесарево. Сам Масинисса там будет хулиганить, но кто-то из его подданных и здешним добром не побрезгует. Нумидийцы – народ вообще простой и непривередливый. Замок же рыцарский средневековый чем хорош? Тем, что при малом обороняемом периметре он вместителен. Для надёжной обороны хорошего баронского замка сорока человек достаточно, а вмещает он без особых проблем человек пару сотен. И пока у противника нет мощной осадной артиллерии, а у нумидийцев её нет и в принципе быть не может, хороший средневековый замок для этих берберских дикарей практически неприступен. Ну, при наличии достаточных запасов жратвы и колодца с водой, конечно.
Увы, о том полноценном замке – типа того, что в старом ещё советском фильме «Чёрная стрела» был показан – я мог только мечтать. И не только о нём, но и о куда более простых «недозамках». Это ведь прорва камня и прочих стройматериалов и прорва людей, которых у меня нет и не предвидится. Но даже и будь у меня всё это, в приемлемые сроки хорошего добротного замка с нуля один хрен не осилить. Оттого-то и очень хотелось мне схитрожопить, слегка достроив чей-нибудь прежний задел навроде каких-нибудь древних мальтийских мегалитов или сардинских нурагов. Или уж, на худой конец, чей-то обычный для античного мира эдакий полувоенный «недострой». Но с этим меня сначала опередил Васькин, а потом обломил тесть с его «хорошим вкусом» – ага, классическим античным, ни разу не варварским вроде моего.
Получив в результате вместо столь желаемого фортификационного «недостроя» классическую античную виллу эллинистического стиля, великолепную для своего класса и весьма комфортабельную, но совершенно не приспособленную к обороне от хулиганов, я захотел в таком случае хотя бы уж какой-то оборонительной стеной её обнести вместо той хлипкой и чисто символической ограды, которую она имела. Если и не каменной, так хотя бы деревянной – вроде тех древнерусских крепостей-острогов, что отражали набеги печенегов, половцев, а потом крымских и ногайских татар с Дикого поля. Нумидийцы – не татары, и то, чего зачастую не могли взять приступом те, тем более не возьмут и эти. Но теперь, после ознакомления с местными