что касается Бога, его целей, то я не очень хочу это обсуждать, по крайней мере, сейчас. Но останусь при своём…
– Да потому, что вам просто нечего сказать! – усмехнулся профессор Моргимерт.
– Уж лучше слепо верить в прекрасную и трагичную сказку, чем скатиться до полного цинизма и уничижения человеческой значимости, – вздохнул Йотт. – До убеждения в том, что мы – просто биомасса, старающаяся занять как можно больше пространства и уничтожающая всё на своём пути… Бездушная и беспощадная, в том числе к себе подобным. И самое страшное – считать, что это норма… Бог, а он, безусловно, есть, как бы мы себе его ни представляли, для того и дал нам веру, чтобы мы не пошли по этому вашему понятному и простому пути, где каждый мерит всё лишь исходя из своей совести или отсутствия таковой…
– Но ведь и вера ваша – то же самое! – возразил профессор. – Что в ней толку, если всегда найдутся те, кто презрит заветы, наплюет на всё…
– Здесь уж точно каждый отвечает за себя, – ответил Йотт. – Но я согласен с тем, что только вера спасет мир, только с ней можно жить… Только так мы сможем достичь гармонии сами с собой и с окружающим миром, стать его частью. Без веры в Бога наше существование бессмысленно… День за днем просто есть, спать, справлять естественные надобности? И так до смерти? Просто один ест с глиняного черепка, а другой – с драгоценной посуды? В этом смысл, по-вашему? За этим мы здесь? Мне кажется, что мы всё же верно чувствуем чье-то незримое присутствие, но неверно оцениваем свою роль и задачу…
– Хорошо… – кивнул профессор, сделав вид, что принимает эти доводы. – А скажите, пожалуйста, как же тогда ваш Бог допускает такое?
Йотт, ожидавший этот вопрос, а потому и не горевший большим желанием устраивать эту полемику, с учётом обсуждаемых событий, собирался было ответить, но за него это сделал спокойный незнакомый голос.
– Главный дар Бога, помимо самой жизни – свобода, – произнёс он. – Свобода и невмешательство. Иначе мы были бы куклами на нитке…
Все обернулись. Из-за широкой колонны показалась Синта, в сопровождении высокого и худого мужчины с бледным лицом и чёрными, как смоль, волосами.
– Корнир Морнис, – представился он, кивнув уже знакомым с ним Эду и Лине. – Прошу прощения, что так бесцеремонно вмешался в ваш разговор…
– Хорошо! – профессор, которого, казалось, уже не остановить, переключился на гостя. – И где же он, по-вашему, этот ваш Бог? Чем занят?
Корнир Морнис улыбнулся.
– Этот мир очень далек от Бога, – ответил он. – Он создан творениями его творений, и это нужно повторить многократно. Поэтому здесь так трудно почувствовать его… Но Дух его пронизывает Бытие… Всё, что Существует… И ничто не может существовать помимо его воли, и нет миров более или менее важных для него…
– Вы так говорите, любезный, – гнул своё профессор, – будто чуть ли не встречались с ним лично…
– Фи, профессор, – рассмеялась Синта. – Это невежливо!
Обернувшись к Корниру Морнису, она добавила:
– Этого достойного учёного мужа зовут Юлис Моргимерт, и помимо того, что он профессор, он делает первые шаги и в нашем ремесле…
– Рад познакомиться, – улыбнулся Корнир Морнис.
Профессор, который понял, что спутник Синты под стать ей самой, немного поубавил свой пыл. С недавних пор всё, что имело отношение к тому, что принято называть «магией», притягивало профессора даже больше, чем научные дебаты.
– А это – Йотт, – продолжала представлять своих друзей Синта. – Эда и Лину ты уже видел, а это – Вики, про которую ты спрашивал… Вернее, о которой я тебе рассказывала… – поправила себя Синта.
Вики при этих словах перевела удивлённый взгляд с Синты на Корнира Морниса.
– Он хочет услышать твою историю из первых уст, – обратилась к девушке ведьма. – Так что будь добра, расскажи ему. Может, это как-то поможет разгадать твою тайну…
– Хорошо… – медленно кивнула Вики.
Она поднялась с дивана и проследовала с Корниром Морнисом и Синтой к дальней стене, где вокруг резного деревянного столика стояло несколько кресел. С учетом того, что утром Вики уже рассказывала свою историю Тальвирелле, ей предстояло повторить её второй раз за день.
Оставив Вики и Корнира Морниса наедине, Синта вернулась к компании, которая на этот раз обсуждала то, как можно добраться до верхушки «Ордена».
– Никто из агентов не знает никого дальше куратора, – в ответ на вопрос профессора покачала головой Чарна. – А сами кураторы, обычно, знают лишь вождей… Но всё это, как я понимаю – мелочь…
– Как я поняла, – взяла слово Лина, – «Орден» – это такая махина… Мы даже представить себе не можем её масштабов. И как тогда мы собираемся с ней бороться? Считаю, что это – чушь полнейшая. У нас нет ни информации, ни средств. А у них развязаны руки…
Эд вздохнул.
– Это да, – кивнул он. – Мы заведомо в неравном положении… Для них – одной планетой больше, одной меньше… Это люди считают, что их планета очень важна. Но, в масштабах этой самой Вселенной, это ровным счётом ничего не стоит, и для их «игры» ничего не значит… Я же больше не хочу брать на себя такую ответственность… А вы готовы, профессор?
Профессор Моргимерт, по обыкновению, теребил свою длинную седую бороду.
– Признаться, не готов… – вздохнул он. – Но значит, мы должны действовать осторожно. Нужно понять, кто стоит за этим, и потом уже…
– Все, кто когда-либо пытался бороться с «Одреном», это понимали, – возразил Эд. – Вот только что толку? Пока никому не удалось выйти на «верхушку»… Они затаились где-то, и оттуда ведут свою игру. И игра эта, как правильно говорит Лина, намного более масштабна, чем вы думаете. Для них то, что случилось на Долноне, – лишь мелкий эпизод, коих великое множество… Такое твориться повсеместно. Уверен, что тот, кто проиграл Долнон, спокойно отнёсся к своему поражению, и уже переключился на другие «театры»…
– А если честно, дорогой Рихэддарт, – с упреком в голосе перебил его профессор, – за столько-то лет уж могли бы… А то вы как-то слишком уж спокойно относитесь к существованию этих ваших «Игроков»…
– Когда-то, на заре времён, я спокойно относился к этому, потому что считал, что в любой момент мы сможем всё изменить, – вздохнул Эд. – А теперь я спокойно отношусь потому, что не могу ничего исправить…
– Давайте хотя бы попытаемся… – неуверенно продолжал профессор.
– Скажи, Эд, – обратилась к нему Лина, – всё хотела у тебя спросить: если ты можешь попасть почти в любую точку пространства, то где заканчивается наша Вселенная? Может, они