Интерес Маркса был настолько велик, что он выступил в качестве редактора верстки; доверие же Лиссагарэ, в свою очередь, было так велико, что он отдал Марксу все полномочия на ведение любых переговоров от его имени. И вновь счастье женщины из семьи Маркс зависело от успеха книги. Тусси конечно же могла думать, что книга принесет Лиссагарэ достаточно денег, чтобы он мог жениться на ней. Но когда эта возможность стала превращаться в явь, Тусси начала задумываться.
К 1876 году их связь с Лиссагарэ длилась уже более 4 лет. Ее девичья восторженность, преклонение перед героизмом участника Коммуны (когда каждый француз, появлявшийся в доме Маркса, выглядел романтическим героем) уступили место более зрелым размышлениям. Возможно, Маркс и Женни знали, что так и будет, — потому и откладывали этот брак всеми возможными способами. Интересы теперешней Тусси отличались от интересов 17-летней девочки, желавшей во что бы то ни стало связать свою судьбу с мятежным графом. Она участвовала в политике — поддерживая женщину-кандидата {56} на выборах в школьный совет; она начала переводить книгу Лиссагарэ на английский; кроме того, она не менее активно занималась театром — а это лежало совершенно вне интересов Лиссагарэ.
Тусси вступила в Новое Шекспировское общество, возглавляемое Фредериком Джеймсом Ферниваллом, христианским социалистом и ярым феминистом. Он, кроме того, был секретарем Филологического общества, основателем обществ любителей Браунинга и Чосера, собрал богатейшую коллекцию материалов, легшую в основу Оксфордского словаря английского языка. Фернивалл принадлежал к британской элите, однако не без оговорок (его жена служила горничной) {57}. Понимая тоску Тусси по интеллектуальным занятиям, он разбудил и поощрял ее интерес к Шекспиру, и вскоре после того, как она примкнула к группе Фернивалла, в Обществе был опубликован ее перевод немецкой статьи о Барде {58}. (Автор оригинальной статьи прислал Тусси благодарственное письмо, и Женни очень надеялась, что оно поможет Тусси в дальнейшем, если она будет искать работу в литературных изданиях.) {59}
Собрания Шекспировского общества проходили раз в две недели на частных квартирах, но Маркс так любил подобные сборища, что постепенно они окончательно переместились в дом на Мейтланд-парк. Круг знакомых Тусси рос, она начала все больше общаться со своими сверстниками, большинство из которых были англичане. Хотя и выросшая в немецкой семье, Тусси была англичанкой до мозга костей, а благодаря своему любимому Шекспиру она нашла себе подходящую компанию единомышленников.
В 1876 году, через 30 лет после скандальной кампании Маркса против социалистов-утопистов они с Энгельсом вдруг оказались вовлечены в новую схватку на старую тему — против нового поколения мечтателей. Карл Евгений Дюринг, слепой немецкий философ, социалист левых взглядов, читавший лекции в университете, опубликовал критику теории Маркса (он уважительно называл его «старым младогегельянцем» {60}) и снискал важных сторонников своей позиции среди руководства Немецкой рабочей партии, созданной в Готе. Энгельс и Маркс сочли необходимым ответить на этот вызов, потому что после поражения Коммуны и в разгар растущего политического движения рабочих нельзя было допустить проникновения утопических идей в сознание рабочих, а они полагали, что в основе философии Дюринга лежат именно утопические идеи {61}. Энгельс принял вызов (он называл это «преломить копья с утомительным [занудой] Дюрингом»), начав полемику, названную им «Анти-Дюринг». Эта работа была не просто публичным спором или опровержением — Энгельс сделал замечательный подарок всем, кто пытался понять идеи Маркса, и в частности — его «Капитал». В своем обычном, четком и легком стиле Энгельс кратко излагает теории Маркса, а также историю создания им идеи научного социализма через два великих открытия: «материалистическую концепцию истории и теорию прибавочной стоимости» {62}.
«Анти-Дюринг» стал переломным моментом в изучении марксистской теории и классикой марксистской литературы. Это был не просто сборник мыслей или цитатник работ Маркса; это было экспертное изучение идей Маркса самим Энгельсом. Он многое дополнил: там, где Маркс говорит о деньгах, собственности и монополии на идеи, как средствах угнетения масс, Энгельс описывает роль военной мощи в этой же системе. На протяжении многих лет Маркс и Энгельс неоднократно подчеркивали, что право голосовать должно быть подтверждено — и защищено — правом на владение оружием. До тех пор, пока оружие и армия остаются под контролем правящего класса, массы всегда будут у него в подчинении, неважно, демократией или монархией называется государственный строй {63}. В «Анти-Дюринге» Энгельс описывает проблему вооружения с экономической точки зрения, говоря, что как только человек стал не в состоянии сам изготовить себе оружие из камня, металла или дерева, он перешел в подчинение к тому, кто способен производить все более совершенное оружие. Другими словами, экономическая мощь любого класса в любом обществе определяется в том числе и его военной мощью. В середине XIX века, утверждает Энгельс, индивидуальная способность человека сводится исключительно к ведению партизанской войны, поскольку производство любого оружия не только контролируется правящим классом, но еще и «дьявольски дорого» {64}.
Маркс прочитал и первоначальный вариант, и верстку «Анти-Дюринга», а также добавил в него главу своего авторства — это станет последней совместной работой двух друзей и соратников. В течение следующих лет они будут заняты в основном личными проблемами.
Маркс, Энгельс и Женни чувствовали, что молодость их миновала безвозвратно. Женни описывала это чувство в письме приятельнице в Женеву:
«Чем старше становишься и чем тяжелее наступают времена, тем быстрее все проходит, тем быстрее пролетают часы… так печально и так жалко, что ты больше не молод, и нет прежней живости и «звучания» жизни» {65}.
У них было еще много работы — но вся троица знала, что начинается финальный акт их великой драмы.
41. Лондон, 1880
Это не для тех дней, когда совместимость характеров является непременным условием — это для того момента в жизни, когда каждый ищет в сердце другого забвения о времени, преследующем нас, и о мужчинах, которые нас оставили.
Мадам де Сталь {1}
Лиззи Бернс считалась женой Энгельса на протяжении 15 лет, прошедших после смерти ее сестры Мэри, и больше половины этого срока ее племянница Мэри-Эллен (домашнее прозвище Пампс) исполняла роль их общей «малютки». Энгельс фактически считал себя женатым мужчиной и отцом, и к тому времени, как они с Лиззи переехали в Лондон, их семья выглядела вполне процветающей и буржуазной (у Лиззи даже имелся любимый пудель) {2}. Энгельс и Лиззи были странной парой. Он — высокий, 6 футов ростом, стройный, с военной выправкой, всегда собранный в присутствии незнакомцев. Лиззи — кругленькая и маленькая, вечно готовая обнять любого прохожего со всей теплотой своей ирландской души. Энгельс был начитанный и спокойный человек; Лиззи не умела читать и постоянно болтала. Тем не менее, несмотря на их различия, Энгельс любил ее и с гордостью писал о ней, как о своей «ирландской революционной жене». С Женни Маркс Лиззи тоже вряд ли хорошо сочеталась — но они стали лучшими подругами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});