491
хвастун (франц.). – Ред.
492
мошенник (англ. swindler). – Ред.
493
A propos его братий. Один из них, кавалерийский генерал, бывший в особой милости Николая, потому что отличился 14 декабря офицером, приехал к Дубельту со следующим вопросом: «Умирающая мать, – говорил он, – написала несколько слов на прощанье сыну Ивану… тому… несчастному… Вот письмо… Я, право, не знаю, что мне делать?» – «Снести на почту», – сказал, любезно улыбаясь, Дубельт.
494
внешнее приличие (франц.). – Ред.
495
Французская полиция не могла ему простить одну проделку. В начале 1849 была небольшая демонстрация. Президент, т. е. Наполеон III, объезжал верхом бульвары. Вдруг Головин продрался к нему и закричал: «Vive la République!» и «A bas les ministres!» <«Да здравствует республика!»… «Долой министров!» (франц.)> – «Vive la République», – пробормотал Наполеон. – «Et les ministres?» – «On les changera!» <«A министры?» – «Их сменят!» (франц.)> Головин протянул ему руку. Прошло дней пять, министры остались, и Головин напечатал в «Réforme» свою встречу, с прибавлением, что так как президент не исполнил обещания, то он берет назад свое рукожатье (il retire sa poignée de main). Полиция промолчала и выслала его, несколько месяцев спустя, придравшись к 13 июню.
496
приблизительно (франц.). – Ред.
497
суда чести (франц.). – Ред.
498
бурным, от frénétique (франц.). – Ред.
499
всеобщего (польск. powszechny). – Ред.
500
забияки (франц. matamore). – Ред.
501
Не будем об этом больше говорить (франц.). – Ред.
502
тупик (франц.). – Ред.
503
совершившийся факт (франц.). – Ред.
504
«Дело идет не о деньгах» (франц.). – Ред.
505
«Morning Advertiser», тогда именно попавшийся в руки К. Блинда и немецких демократов марксовского толка, поместил глупейшую статью, в которой доказывал единство видов моей пропаганды с русским правительством. Головин, дающий такие хорошие советы, сам впоследствии прибегнул к тем же средствам и в том же «Morn Advert».
506
Для собственного употребления (лат.). – Ред.
507
В.
22 августа 1854. Ричмонд.
Милостивый государь,
Вы писали мне, что хотите прекратить всякое воспоминание нашего знакомства. Через несколько дней вы просили взаймы десять ливров.
На первое письмо я вам отвечал искренно и вежливо, не обращая внимания на тон вашего письма.
На второе я ничего не отвечал.
Переписка между нами невозможна. Я возвращаю вам письмо и не приму следующих. В полном сознании моей правоты в отношении к вам я буду упорно молчать, пока это возможно, надеясь на здравый смысл всякого беспристрастного человека.
А. Герцен
23 августа 1854 г.
Вы хотите меня заставить с вами драться, так, как заставляют мальчиков. Мне совершенно все равно, считаете ли вы меня трусом или храбрым, вором или фальшивым монетчиком.
Почему вы хотите драться теперь – потому что вам совестно, чтопопросили десять ливров у человека, с которым грубо прервали все сношения. Если б я вам их дал, у вас не было бы reconnaissance <признательности (франц.)>.
Я не буду с вами драться, потому что это глупо, потому что я ничего не сделал, за что обязан вам репарацией, и потому, наконец, что стою самобытно на своих ногах и не покоряюсь чужой воле или ругательным словам, диктованным каким-то помешательством.
Не думайте, что я из этого письма делаю тайну, – вы можете его читать, не читать. Вообще, делайте что хотите, только не пишите ко мне.
Я, с своей стороны, и говорить не буду, не только писать – так мне это надоело.
А. Герцен.
508
D.
Отослать письмо, не читая, есть дерзость, достойная храбрых. Отослать письмо, полагая, что оно содержит запрос денежный, между тем как ничего такого в нем нету, надо быть жидом. Отослать письмо, не зная, нет ли в нем чего, касающегося для чести, надо иметь об ней странные понятия.
509
краях (франц. parage). – Ред.
510
«простаки» (англ. simpleton). – Ред.
511
«знаменитостью» (нем. berühmt). – Ред.
512
«АЛЕКСАНДР ГЕРЦЕН – РУССКИЙ ИЗГНАННИК.
Какой-то горе-демократ написал клеветническую заметку в „Morning Advertiser” о г. Герцене, очевидно, с намерением, если возможно, повредить митингу, устраиваемому в St. Martin’s Hall’e. Это мальчишеская выходка. Митинг устраивается различными нациями во имя принципов и ни в какой мере не зависит от личности какого-нибудь отдельного участника. Но, чтобы быть справедливым к г. Герцену, мы обязаны сказать, что смехотворное заявление, будто он не русский и не изгнанник из своей страны, является чистейшей ложью; а утверждение, будто он принадлежит к той же самой расе, что Иосиф и Иосиф Флавий, совершенно ни на чем не основано, хотя, разумеется, нет ничего дурного и постыдного принадлежать к этому некогда могущественному и всегда стойкому народу, как и ко всякому другому. В течение 5 лет Герцен находился в ссылке на Урале, а освободившись оттуда, он был изгнан из России – своей родины. Герцен стоит во главе русской демократической литературы, он является самым выдающимся из эмигрантов его страны, а как таковой – и представителем ее пролетарских миллионов. Он будет участвовать в митинге в St. Martin’s Hall’e, и мы уверены, что прием, который ему будет оказан, покажет всему миру, что англичане могут симпатизировать русскому народу и в то же время намерены бороться с русским тираном» (англ.). – Ред.
513
«Г-н ГЕРЦЕН.
Издателю „The Daily News”.
M. г.! В одном из нумеров вашего издания помещено письмо, отрицающее за известным русским изгнанником г. Герценом не только право на представительство русской демократии в Международном комитете, но даже право на принадлежность к русской национальности.
Г-н Герцен уже отвечал на второе обвинение. Позвольте нам от имени Международного комитета присоединить к ответу г. Герцена несколько фактов касательно первого обвинения, – фактов, сослаться на которые г. Герцену, по всей вероятности, не позволила его скромность.
Осужденный, имея от роду двадцать лет, за заговор против царского деспотизма, г. Герцен был сослан на границу Сибири, где и проживал в качестве ссыльного в течение семи лет.
Амнистированный в первый раз, он очень скоро сумел заслужить и вторую ссылку.
В то же самое время его политические памфлеты, философские статьи и беллетристические произведения доставили ему одно из самых выдающихся мест в русской литературе.
Чтоб показать, какое место принадлежит г. Герцену в политической и литературной жизни его родины, мы не можем сделать ничего лучшего, как сослаться на статью, напечатанную 6 числа текущего месяца в „Athenaeum”, журнале, который никто не заподозрит в пристрастии.
Прибывши в Европу в 1847 году, г. Герцен занял видное место в ряду тех выдающихся людей, имена которых тесно связаны с революционным движением 1848 года. С этого же времени он основал в Лондоне первое свободное русское издание, целью которого стала смертельная, в высшей степени полезная война против царя Николая и русского деспотизма.
Ввиду всех этих фактов, задавшись целью направить по (единому) руслу деятельность всей демократии в целом, мы не надеялись да и не желали бы найти более благородного и более истинного представителя революционной партии в России, чем г. Герцен.
С почтением
по уполномочию Международного комитета
Председатель
Секретариат: Роберт Чапмен,
Конрад Домбровский,
Альфред Таландье» (англ.). – Ред.
514
золотоискателем (англ. digger). – Ред.
515
рабовладельцем (англ. slave-holder). – Ред.
516
послания, письма (франц. missive). – Ред.
517
Вы желаете войны – вы ее получите (франц.). – Ред.
518