рабочих; один из них нес на плече мешок. Они остановились у входа и задрали головы, разглядывая вывеску, которая представляла собой кусок холста, натянутый поверх старой таблички.
На холсте был изображен солдат в белом парике и с чудовищного размера эполетами, украшенными желтой бахромой. Надпись под рисунком (довольно неумелым) сообщала прохожим, что перед ними таверна «Генерал Вашингтон». Не успела Бри задуматься о прежнем названии заведения — до прихода в город Континентальных войск, — как вдруг один из парней выудил из мешка несколько спелых томатов. Передав их товарищу, достал пригоршню для себя и с истошными воплями «Боже, храни Короля!» принялся бомбардировать вывеску.
— Боже, храни Короля! — подхватил второй хулиган. Он не отличался такой же меткостью: два помидора расплющились о фасад, выстрелив во все стороны брызгами, еще один шмякнулся на мостовую и растекся по булыжникам.
В результате помидорной атаки уголок холста отошел и сполз вниз, частично обнажив прежнюю вывеску: теперь можно было без труда догадаться, что раньше таверна называлась «Королевская голова».
— Пойду узнаю, кто они. Напечатаешь их имена в утренней газете! — заявила Джоани деловым тоном и, решительно вскочив на ноги, ринулась через дорогу.
— Джоани! Thig air ais an seo![192] — Марсали тоже вскочила и едва успела схватить за руку Фелисити, рванувшую было за сестрой. — Джоани!
Девочка притормозила и обернулась через плечо, но юные вандалы, успевшие вооружиться новой порцией томатов, тоже услышали крики. Раскрасневшись от возбуждения, они бросились на другую сторону улицы, швыряя помидоры в Джоани. Та с испуганным визгом побежала к матери.
— Прекратите! — заорала Брианна во весь голос, и тут же очередной помидор с противным хлюпаньем ударился о ее грудь, разбрызгивая красный сок и склизкие семечки. — Что вы делаете, кретины?!
Спрятав детей за спину, побелевшая от ярости Марсали сжала кулаки и встала напротив обидчиков.
— Как вы смеете нападать на мою дочь? — рявкнула она.
— А ты, кажись, жена печатника? — спросил один из парней. Шляпа его где-то потерялась, спутанные волосы стояли торчком, по лицу струился пот — от жары и адреналина. Прищурившись, юнец окинул взглядом Марсали и ее дочерей. — Точно! Я тебя знаю, чертова повстанческая шлюха!
— Грязные выродки! — добавил его запыхавшийся товарищ. Он утер потный лоб и закатал рукав, обнажив мощные мускулы. — Сбросим-ка их в реку. Надо бы преподать печатнику урок.
Бри выпрямилась в полный рост — она была на добрых полголовы выше обоих юнцов — и шагнула вперед.
— А ну проваливайте, молокососы! — прорычала она сквозь зубы.
Парни удивленно вытаращились на нее и заржали.
— Никак, еще одна подстилка мятежников? — Лохматый наглец грубо схватил ее за руку, а второй лоялист затянул мешок, раскрутил его и шарахнул Брианну по виску.
Потеряв равновесие, она покачнулась и упала. Несмотря на мягкое содержимое, мешок был тяжелым; от неожиданного удара на глазах выступили слезы, из носа потекло. Парни глумливо загоготали. С трудом удерживая за спиной визжащих дочек, Марсали одновременно пыталась пнуть одного из негодяев. Но дотянуться не успела — второй бандит нагнулся и схватил Брианну за щиколотки.
— Хватай ее под мышки! — крикнул он дружку.
Юнцы потащили ее вниз к поросшему ивами берегу реки, то и дело волоча по земле. Брианна отчаянно сопротивлялась, пока у нее вдруг не перехватило дыхание. Легкие отказывались работать, и ей никак не удавалось за что-нибудь зацепиться, чтобы дать отпор обидчикам.
— Buinneachd o’n teine ort![193] — послышался резкий крик. Парень, который нес Брианну за плечи, от неожиданности разжал руки.
Легкие наконец наполнились воздухом; брыкнув ногами, Брианна вырвалась и откатилась в сторону. Затем медленно поднялась на четвереньки, нашаривая под рукой камень, ветку — хоть что-нибудь, чем можно огреть чертовых ублюдков.
Тяжело дыша и стиснув зубы, Марсали приближалась к мужчинам, сжимая в руке нож Брианны. Глаза у Бри все еще слезились, однако, поднимаясь на ноги, она сумела разглядеть Джоани и Физзи, стоявших на высоком берегу; у каждой в руках было по дыне. В этот момент Фелисити изо всех сил швырнула свою дыню. Та приземлилась неподалеку от парней, медленно скатилась вниз и затерялась в кустах.
Вандалы грохнули от смеха. Один из них танцующей походкой направился к Марсали, делая вид, что хочет выхватить нож, и замахиваясь на нее другой рукой.
Придя в чувство, Брианна встала на ноги, сжимая в руке увесистый камень, а затем что есть силы запустила им в спину ублюдку, который держал ее за лодыжки. Удар пришелся в цель: парень заверещал и рухнул на колени, изрыгая сдавленные проклятия.
Его напарник несколько раз перевел взгляд с Марсали на Брианну и равнодушно отступил.
— Передай муженьку, чтоб больше не печатал всякую ересь в своей мерзкой газетенке, миссис, — бросил он Марсали. Ярость по-прежнему клокотала в нем, однако жажда разрушения сошла на нет. Он махнул в сторону девочек, которые стояли в тени ивы, прижавшись друг к дружке. — У тебя ведь их целый выводок? Одним больше, одним меньше…
Внезапно юнец метнулся к лежащей на земле дыне и пнул ее, превращая в месиво из сока, семечек и ошметков мякоти.
Брианна и ее спутницы застыли на месте. Спустя несколько долгих мгновений парень, в которого она запустила камнем, встал на ноги, недобро зыркнул на нее и мотнул головой приятелю. Они повернулись и ушли, прихватив холщовый мешок и вытряхнув на землю томатную жижицу.
72
Молитва святому Дисмасу[194]
Выйдя из дома преподобного Селверсона, Роджер услышал оглушительный бой барабанов. Он пребывал в таком смятении, что не сразу смог определить источник звука, поэтому на мгновение замер, щурясь от слепящего солнца. В этот момент из-за угла показался солдат Континентальной армии и деловито направился в его сторону, сдвинув набок висевший на шее огромный барабан, чтобы тот не мешал при ходьбе.
Роджер уловил движение, стук неторопливых шагов — и барабанщик проплыл мимо, глядя прямо перед собой. Следом появились другие мужчины, часть из которых были в военной форме; разбившись на небольшие группки, они неспешно прогуливались по улице и беседовали. Роджер предположил, что они идут со стороны Хафмун-стрит, где располагались таверны и дешевые забегаловки. Барабанный бой, очевидно, призывал солдат возвращаться в лагерь — поужинать и отдохнуть по окончании дня. Как же называется этот сигнал?.. Точно не «подъем» — все-таки утро давно прошло. Ах да — «отбой»!
Типография находилась в районе Сент-Майкл, а преподобный Селверсон жил на другом конце города. Здесь же располагался и лагерь Континентальных войск: вот почему раньше Роджер не слышал