Читать интересную книгу "Круг ветра. Географическая поэма - Олег Николаевич Ермаков"

на ухо. — Пойдем и мы.

Но Бэйхай упрямо стоял и смотрел вослед уходящему. И это необъяснимо, ведь Хайя, например, был намного заботливее Джанги.

Конь не мог уразуметь, зачем спутники, так помогавшие друг другу, рано или поздно расходятся. А так уж это и должно быть. Странник на самом деле всегда один. Ведь и в самадхи погружаешься в одиночестве, тем более — в ниббану. А это тоже странствие. Странствие туда, о чем нечего сказать.

Достиг ли Джанги своих островов? И вступил ли в самадхи, а там уже и в ниббану? Мне довелось потом побывать на западном побережье Индии, и, дыша соленым солнечным ветром, я вглядывался в желто-синюю даль, стараясь угадать хотя бы призрачные очертания его островов. Но тщетно. Слишком они далеки.

Мы приближались к Наланде. Среди всех построек выделялся огромный прямоугольник, возведенный из кирпичей, с резными колоннами и фигурками львов, будд и слонов. Но вскоре мы уже видели только верхние этажи строений, колонн, крыши, переливающиеся цветной черепицей, — Наланда была обнесена стенами, как крепость. И это и была крепость ума, знания, это был манас — ум, мозг, возвышающийся посреди Индии. Так во внезапном озарении мне и увиделся этот ученый город.

Хайя оглянулся на меня, оробев. Признаюсь, и я почувствовал себя выскочкой, самонадеянным монахом, которому лучше бы усердно сидеть за сутрами и шастрами в родной Поднебесной. Приходилось уже слышать о высоких требованиях, предъявляемых всем желающим обучаться здесь или вести диспуты. Многие мудрецы именно за этим и приходят сюда — чтобы скрестить мечи познаний с наставниками Наланды. Диспуты, бывает, затягиваются на много дней. Спорщики иногда теряют сознание, потому что забывают вкушать пищу и утолять жажду. Ведь выйти из Наланды победителем — это высший знак учености. Но лишь единицам это удавалось, да и большинство из них предпочитало и вовсе не покидать ученых стен. Раджа Харша подарил Наланде деревни, чтобы учителя и ученики могли не отвлекаться на четыре необходимости: кров, пищу, одежду и лекарства, а все время посвящать обретению знаний.

Общий оттенок Наланды был красноватым из-за множества кирпичных строений. И этот цвет как будто пульсировал в лучах щедрого солнца Индии. Биение жизни Индии и можно было видеть здесь.

На вратах были выведены имена знаменитых ученых, наставников, которые пребывали когда-то здесь. Мы с Хайей стояли, привязав наших животных к деревьям поодаль и смиренно читали эти надписи. Монахи, шраманеры входили в ворота и выходили, едва взглядывая на нас. Тут таких пришельцев-ротозеев хватало.

Светоч имен ослеплял: Дхармапала, Чандрапала, Гунамати, Стхирамати, Прабхамитра, Джинамитра, Джняначандра, Шилабхадра… Высоко в голубом небе кружилась стайка птиц, и может быть, это тоже были имена учителей и мудрецов, знатоков Дхармы, медицины, поэзии, звездной науки и науки чисел, а также — языка.

Нагарджуна, — это имя сияло ярче всех. Бывали здесь и братья Асанга и Васубандху, создавшие школу йогачара. У них были ученики, у тех — другие ученики, и один из них — нынешний наставник Наланды Шилабхадра. Об этом мудреце я слышал давным-давно, еще в Чанъани, а может, и в Лояне, в монастыре Чистой земли, куда пришел в тринадцать лет за братом. Нет, вспомнил! Индийский монах, появившийся в Чанъани, и поведал о Наланде и Шилабхадре, знатоке особой школы йогачара, которая учит достигать самадхи и ниббаны с помощью йоги. Но не только этому. Прежде всего она учит — жить, буквально плыть, как на лодке, в потоке дхарм и ничего не бояться. Обо всем этом я узнал, разумеется, позже.

На нас с Хайей что-то такое нашло, и мы всё стояли у ворот, не решаясь войти. На нас уже насмешливо посматривал привратник, монах с синими глазами. Но и он ничего не говорил.

Мы знали, что каждому прибывшему многоопытный привратник задает вопросы, и ответы на них и служат ключом к Наланде. Вообще я снова пожалел, что нас покинул Джанги. Все-таки он был мастером мгновенно находить нужный ответ…

И в этот момент издалека вдруг раздался могучий звук. Сомнений быть не могло! Это Джанги трубил в свою раковину. Я так и застыл. Хайя заулыбался, обернувшись на звук. Звук моря, островов повторился.

Неожиданно в воротах появился запыхавшийся шраманера. Он о чем-то спросил у привратника, тот пожал плечами и ответил. И они устремили взгляды на далекую рощу, откуда и прилетел звук. И только после этого шраманера посмотрел на нас с Хайей и остановил взгляд на мне, Махакайе. После продолжительного разглядывания он что-то сказал привратнику. И тот громогласно вопросил, взмахнув рукой:

— Эй, вы! Подойдите наконец и скажите, кто вы такие и откуда прибыли?!

Мы переглянулись с Хайей, и он учтиво — или боязливо? — отступил, предоставляя возможность мне отвечать. Что я и сделал.

Шраманера тут же хлопнул в ладони и воскликнул:

— Скорее входите! Наставник, как видно, вас и ожидал!

Мы с Хайей снова посмотрели друг на друга.

— Нас? — переспросил я.

— Уж одного из вас это, наверное, касается, — ответил шраманера.

— Мы вдвоем пришли сюда, — сказал я.

— Да, да, проходите! — нетерпеливо предложил шраманера.

И Хайя, оставив меня, поспешил за конем и верблюдом. Неужели нас так и пропустят? Без входного экзамена?

Но привратник все же поднял руку, направив на нас ладонь, и спросил:

— Разве конь и верблюд способны учиться?

— Этот конь миновал Большую Пустыню Текучих Песков, — с уважением к коню отвечал Хайя. — Как бы он смог, не будучи ученым?

— А верблюд, — добавил я, — прошел Железные Врата и Большие Снежные Горы.

— И у них есть имена?

— Бэйхай и Золотые Уши, — тут же отвечал Хайя.

— Что значит Бэйхай?

— Северное море, — объяснил я.

— Это он? — догадался привратник, указывая на коня, и, услышав утвердительный ответ, важно кивнул. — Хорошее имя.

— Да, животные с такими именами уже в одном шаге от благоприятной кармы и перерождения в человеческом облике, — вставил Хайя.

— Возможно, им только и не хватает посещения Наланды? — нахмурив брови, спросил привратник.

— Уж нам — точно, — ответил Хайя.

— В каждом из нас есть конь и верблюд, — со вздохом подтвердил я.

И привратник с шраманерой засмеялись, глядя при этом не на меня, а на Хайю. И мы были пропущены в это государство света, которым правил Шилабхадра. И ведь именно к нему нас и повели.

Мы обошли огромное прямоугольное здание на каменном фундаменте, с деревянными колоннами, выкрашенными в красный цвет, что мне сразу напомнило наш дом в Коуши. И я даже увидел наше окно, под которым рос густой волчелистник. И себя с каким-то свитком. Наш дом тоже был маленькой школой для меня и братьев, и дед и отец руководили нами.

И вот, пройдя полмира, я достиг другой школы, славной