что внешность совершенно не важна, – важно, как ты себя ведёшь.
Тут мне вдруг пришло в голову, что я даже не сказала Якобу спасибо. Мог ли он подумать, что я неблагодарная? Всё же это было очень смело с его стороны – взять и стащить мой мобильный. Мне вдруг показалось, что он прощался со мной как-то слишком поспешно. Мы даже не обменялись телефонами. Иначе я могла бы позвонить ему и сказать спасибо, а ещё мы могли бы договориться встретиться на перемене в школьном дворе.
– Молодец, Линда! Ты опять жутко сглупила! – громко сказала я себе и зло пнула в сторону ветки, валявшиеся посреди дороги.
Тем временем закрапал мелкий дождь, мне стало холодно и, что ещё хуже, – моё хорошее настроение исчезло без следа. Вдруг я услышала какой-то треск в кустах. Я остановилась.
– Эй! – произнесла я, прислушалась и отправилась дальше, пока снова не услышала шум, очень похожий на хруст веток под ногами, как будто кто-то шёл рядом со мной.
– Привет! – прошептала я. Оказаться одной в лесу было очень неуютно. И вообще я давно должна была добраться до замка. Неужели заблудилась? Такого быть не могло, ведь я только что проверила направление по полустёршемуся указателю. А может, гаргульи его развернули, чтобы я заплутала в лесу? Этого мне ещё не хватало для счастья. Я страшно расстроилась, но оставалось только идти дальше. И тут кто-то выскочил из кустов и бросился прямо ко мне.
– Ой! – воскликнула я, но тут же рассмеялась. – Боже мой, Мирабель, что ты тут делаешь?
Вы и представить не можете, какое облегчение я испытала, увидев, что это не поганые гаргульи караулили меня в лесу. Меня искала Мирабель. Я взяла её на руки, и она тут же начала громко урчать.
– Ах ты моя бедняжка! – сказала я. – Но что ты делаешь здесь, в лесу? Тебе было скучно без меня? Придётся привыкать, ведь я теперь каждый день буду ходить в школу.
В ответ раздалось тихое мяуканье. Зарывшись лицом в мягкую шёрстку, я прошептала:
– К тому же теперь я очень даже хочу туда ходить. Из-за Якоба. Он очень милый. Но это наша тайна, понятно?
Мирабель продолжала мяукать, будто отвечала мне «да». Поэтому я рассказала ей ещё кое-что о Якобе.
Но в какой-то момент я поняла, что действительно заблудилась, ведь дорога теперь шла вниз по холму. Вскоре мы вышли на площадку для барбекю с деревянными скамейками. Сквозь деревья я разглядела длинный жилой квартал вдали, желтоватый свет уличных фонарей и светофор, переключавшийся с красного на зелёный. Похоже, я снова вышла в город. Вот это да!
– Ты такая тяжёлая, – сказала я Мирабель и опустила её на одну из скамеек. – Нужно подумать, кто может мне помочь. – Я достала мамин мобильный и открыла список сохранённых номеров. Как я и боялась, их было всего три: номер папиного телефона (который у него давно украли), мой номер и ещё телефон дома престарелых, где жила моя прабабушка Адельгейд.
– Мама не очень-то любит звонить, – сказала я Мирабель, балансирующей на спинке скамьи. – Она считает, что это пустая трата времени. Что ты думаешь? Позвонить в полицию? У нас как раз несчастный случай. Скоро совсем стемнеет, а мы с тобой заблудились. Надо рассказать полиции всё-всё… и что мама с папой пропали, тоже…
Тут со стороны улицы послышалось тарахтение. Испугавшись, Мирабель собралась прыгнуть в кусты, но в последнюю секунду я её удержала.
Тарахтение становилось всё громче, приближаясь ко мне. Скоро я поняла, что шуметь так могла только неисправная выхлопная труба – к тому же, глубоко неисправная. Интересно, зачем в столь поздний час и в такую непогоду кто-то решил приехать на площадку для барбекю? Уж точно не затем, чтобы жарить сосиски. Взяв Мирабель на руки, я спряталась в густом кустарнике, и как раз вовремя. На площадку ворвался старый мопед красного цвета и запетлял среди скамеек раз, два, три… пять… Не знаю, сколько ещё раз.
Но всё-таки это меня успокоило: это точно были не гаргульи. И хотя я не могла узнать мотоциклиста, – ведь он был в защитном шлеме, – но гаргульи никак не могли сесть на мопед.
– Мирабель! – закричала я, когда та, вырвавшись из моих рук, бросилась через площадку, мимо мопеда. Мопед накренился и остановился в траве. Затем Мирабель быстро вскарабкалась на дерево с противоположной стороны. Я внимательно наблюдала за ней: добравшись до середины дерева, она начала громко и жалобно мяукать, как будто забраться выше ей не хватило храбрости. Моя бедная Мирабель!
Мотоциклист спешился и зашагал к дереву, а я изо всех сил помчалась за ним, обогнала и встала перед деревом, скрестив руки.
– Прочь от моей кошки! – гневно закричала я.
Тут он снял шлем, и я была просто ошарашена:
– Эй…Что ты здесь делаешь?
Глава 20
Якоб смотрел на меня не менее удивлённо.
– То же самое мог бы спросить и у тебя, – ответил он. – Ты сказала, что собираешься домой, а вместо этого ты выгуливаешь здесь свою кошечку.
– Кошек не выгуливают! Чушь какая! – сказала я под жалобное мяуканье, доносившееся до нас из кроны дерева. – Но не об этом сейчас речь. Что нам делать? Ты же видишь, Мирабель боится спускаться.
К счастью, Якоб решил взобраться на дерево сам.
– Это мой любимый вид спорта! – сказал он, переходя от ветки к ветке и осторожно приближаясь к Мирабель, которая тем временем почти добралась до верхушки и продолжала жалобно мяукать. – Но кататься на мопеде – это ещё круче! Только у меня пока нет водительских прав. На прошлой неделе я въехал на школьный двор, и кто-то на меня настучал. Поэтому Пфайфер и вызывал меня сегодня… Ну, теперь ты тоже всё знаешь. И не могла бы ты сказать своей кошечке, чтобы она меня не царапала, – добавил он, спускаясь по дереву.
– Мирабель не царапается! – воскликнула я возмущённо. – И вообще она самая милая кошка на свете.
Спрыгнув на землю, Якоб вскрикнул от боли, но так тихо, что я едва заметила. Следы от когтей на нём почти не кровоточили. Якоб крепко держал Мирабель в руках.
– Спасибо, – сказала я и быстро забрала у него кошку. – А ещё спасибо, что спас мой мобильный.
– Да ладно, – сказал Якоб, смущённо улыбаясь. – Ничего особенного я не сделал… Хм… Как насчёт третьего доброго дела? Может, отвезти тебя домой? Конечно, если ты хочешь, – тут же добавил он. – И при условии, что ты живёшь не на одной улице с Пфайфером. Ты ведь