добавляла новые подробности к своему рассказу о дедушке. Якобы он теперь так плохо говорит, что только я могу понять, что он имеет в виду, поэтому он всегда звонит только мне. Между прочим, я не совсем это выдумала. Однажды на Рождество моя прабабушка Адельгейд от волнения забыла дома вставную челюсть, и только я смогла её понять, когда она бормотала какое-то рождественское стихотворение. Но удастся ли мне убедить Пфайфера в подлинности моей истории с дедушкой?
Тут дверь директорского кабинета открылась, и я поспешно стёрла все сердечки. Якоб сделал несколько шагов мне навстречу.
– Ну как? – спросила я.
Он что-то пролепетал, но так тихо, что я ничего не поняла. Ни единого слова.
Впрочем, мне было некогда задумываться об этом, – я была слишком занята своей проблемой.
– Господин Пфайфер, подождите, пожалуйста! – успела сказать я до того, как он захлопнул дверь. – Это чрезвычайно важно…
– Линда, попроси фрау Вундер записать тебя ко мне на приём на следующую неделю, – сказал он, улыбаясь, как будто между нами ничего не случилось. – И скажи родителям, что они должны лично зайти в школу, чтобы подписать заявление.
– Хорошо. Но я хотела бы…
Однако Пфайфер уже развернулся и исчез за дверью. Если бы на двери была ручка, за которую можно было бы дёрнуть и открыть дверь снаружи, я бы непременно так сделала, но, увы, дверь просто захлопывалась – так что помчаться вслед за Пфайфером и потребовать телефон назад мне не удалось.
А это значило, что относительно счастливчиков, рождённых в среду, мама сильно заблуждалась.
Глава 18
И вот, сунув руки в карманы куртки, я вышла из школы. Если раньше моё настроение можно было назвать плохим, то теперь оно вообще упало ниже нуля. Хотя мама всегда твердила, что не нужно опускать руки и что на каждую проблему обязательно найдётся решение, но так говорили все родители. На самом деле это было такой же выдумкой, как дети-везунчики, родившиеся в среду, или пасхальные зайчики, которые прячут крашеные яйца на Пасху.
– Линда! – вдруг услышала я голос Якоба.
Он стоял у стойки для велосипедов и, по всей видимости, дожидался меня. Конечно, это было довольно мило с его стороны, но мне от этого легче не становилось. Однако я постаралась как можно приветливее спросить:
– Ну, как у тебя всё прошло?
Он втянул голову в плечи, но всё же улыбнулся:
– Подумаешь, неделю заполнять классный журнал! Могло быть и хуже. Прежний директор вообще заставлял оставаться после уроков. Жесть! Так что уж лучше я буду вести журнал. Эй, Линда, что с тобой?
Услышав его слова, я тут же сообразила: это гениальная идея! Я предложу господину Пфайферу добровольно вести классный журнал. Неделю, а если он захочет, то даже две или три! Я тут же вскочила и помчалась назад в школу. Главное, чтобы он отдал мамин мобильный.
– Да погоди же! – прокричал Якоб. Когда я хотела свернуть в застеклённый корпус, он догнал меня и спросил:
– Что ты собираешься делать?
Я посмотрела на него с сияющей улыбкой.
– Буду неделю писать журнал, а Пфайфер за это отдаст мне мобильный. Думаю, ему понравится такая сделка.
– Стой! – Он удержал меня за рукав куртки. Я хотела было вырваться, но тут увидела то, что он достал из кармана своих брюк: это был розовый мобильный со стразами. Мамин мобильный!
– Ого! – вырвалось у меня. Я была просто вне себя от радости. – Это же настоящее чудо!
Я быстро припрятала мобильный, как будто Пфайфер в любой момент мог появиться из-за угла и отнять его у меня.
– Тебе неинтересно, как я это сделал? – голос Якоба звучал разочарованно, и я тут же спохватилась:
– Конечно, интересно! Я просто немного растерялась от счастья. Так как тебе это удалось?
– Изи! Очень просто! Когда Пфайфер на минутку отвлёкся, я просто вскрыл сейф. Чтобы ты знала, я настоящий чемпион по вскрытию сейфов. Именно поэтому мне и приходится вести журнал.
Увидев моё озадаченное лицо, Якоб громко рассмеялся:
– Ты что, правда мне поверила?
– Ты считаешь меня дурочкой? – спросила я немного возмущённо. – Такого вообще не может быть, потому что сейф стоит в секретариате у госпожи Вундер.
– Но он мог чудесным образом переместиться в кабинет Пфайфера. Бывают же переносные сейфы. И в нашей школе, в одной из немногих, как раз есть такой.
– Ну перестань! – хихикнула я, когда он, подмигнув, протянул мне яблоко – видимо, в знак примирения. Это яблоко он якобы стащил из портфеля Пфайфера вместе с наполовину гнилым бананом. Но я, конечно же, больше не верила ни единому слову.
– Окей, Линда. Признаюсь. Яблоко последние несколько дней лежало в моём рюкзаке, и банан вовсе не гнилой. Но остальное, о чём я тебе рассказал, – чистая правда.
Я откусила яблоко, и оно действительно оказалось немного дряблым. Но это было неважно, так же как и то, что я не очень любила яблоки. Мы сидели на батарее плечом к плечу, и я слушала рассказ Якоба о том, как Пфайфер читал ему лекцию о пользе школы.
Он улыбнулся:
– Я чуть не заснул от тоски, и тут увидел мобильный, который лежал на его столе. Знаешь, что прошептал мне телефон? «Я хочу к Линде. Отнеси меня к ней. Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!» Перед тем, как выйти из кабинета, я исполнил его желание и положил его в карман брюк, а Пфайфер всё болтал и болтал, и ничего не заметил.
Мы сидели и хихикали не переставая. Честное слово, я бы всю жизнь просидела на батарее рядом с Якобом. В один момент я почувствовала себя так, будто все мои проблемы растворились в воздухе. Ну, конечно, не все, но одна проблема – с мобильным – точно разрешилась. Может, мама всё-таки была права, и родившиеся в среду – настоящие счастливчики.
Глава 19
Когда Якоб ушёл помогать отцу в автомастерской, я, наконец, отправилась домой в прекраснейшем настроении. Дорога шла через лес вверх по довольно крутому склону. Я шагала очень быстро и потому скоро выбилась из сил. По всей видимости, недавно прошёл сильный дождь, кругом были лужи, и пару раз я вляпалась в грязь, но мне было всё равно.
Потому что мысленно я до сих пор была вместе с Якобом. Интересно, понравилась ли я ему? Конечно, я не красавица и, как мне кажется, нос у меня чуточку кривоват, и на лбу прыщики, и к тому же я не очень стройная. Но моя мама утверждала,