И это меня едва не развоплотило. Ведь божественное влияние уничтожало демонов.
А вот сила, которой я только что воспользовался, ощущалась родной. На первый взгляд, она целиком состояла из божественного, и всё-таки я направлял её, как волю.
Мог ли Иешуа контролировать меня через червяка? Соглашусь ли я воззвать к этой силе ещё раз?
Она не шла ни в какое сравнение с мощью, которой я обладал на Мундосе. Сравнивать её следовало с моими возможностями до посещения сокровищницы академии.
И больше всего волновал экстаз, который появлялся при применении этой силы. Уж не хотели ли меня выдрессировать за счёт заёмных способностей?
От этого предположения во мне вспыхнула ярость, но она быстро утихла.
По сути, ничего не изменилось. Я всё равно вытащу из себя паразита, когда восстановлюсь. Однако с этого момента надо вдвойне осторожнее относиться к тому, что происходит внутри.
К слову об этом… Сверлящая боль, прятавшаяся в глубине демонической сути, набросилась на меня, едва я обратил на неё внимание. С ней столкнулась эльфийская истома, пришедшая после горячки боя.
Я стиснул кулаки и пробежался по дому. Отыскал в душном чулане одинокого мужчину, размазывавшего слезы по грязной роже.
Он подарил мне облегчение своей медленной смертью.
К тому времени как я закончил с ним и покинул изрядно запачканный чулан, желание близости сошло на нет. Игнорировать его было куда проще, чем позывы духа.
Благодушно окинув взглядом руины, я глубоко вздохнул. Смешно, но ведь я и правда не хотел доводить до этого.
Чудом сохранившиеся часы напомнили мне, что я подзадержался. Пора бы найти Дженни и отправиться домой. Для первого дня приключений вышло с избытком.
Интересно, уцелел ли сейф?..
Глава 10
Если бы меня спросили, то я бы сказал, что вид разгромленной, подплавленной и кое-где обрушившейся базы Ореста служил достаточным доказательством того, что со мной не стоило связываться.
Увы, жителям Бронсвилла этого показалось мало.
Отчасти я их понимал: одинокий человек тащит увесистый чемодан, в котором что-то заманчиво побрякивает. Кто устоит перед искушением? Особенно если этот кто-то не видел, при каких обстоятельствах человек завладел чемоданом.
Может быть, если бы я не надел кольцо перевоплощения, для некоторых аборигенов жизнь продолжила идти своим чередом. Едва ли кто-то посмел бы напасть на эльфа; я подозревал, что смерть Маат’Лаэде послужит отличным основанием для того, чтобы разнести весь район по камешку. А обитателей его, ясное дело, перебить всех до единого.
Увы, для наблюдателей я был всего лишь человеком. А для наблюдателей, которые увидели меня вдали от базы Ореста — уязвимым человеком с чемоданом, застёжки которого натянулись так, словно его вот-вот вырвет.
Каков же улов? Кучка бумаг — запутанных договоров, намеренно составленных так, чтобы разобраться в них мог лишь тот, у кого на руках больше оружия. Горка побрякушек — колец, ожерелий, брошек, серёг. Они пестрели драгоценными камнями, среди которых преобладал жемчуг. Парочка золотых слитков с полустёртой пробой; я не особо надеялся, что они многого стоят. И, конечно, куда обойтись без денег — того, что на Земле подразумевали под деньгами.
То есть банкнот с написанными на них числами. Стопки отчётливо зеленели: ох уж эта страсть остроухих к природе! Называлась валюта даларами, и я даже приблизительно не представлял курса обмена к рублю. Но даларов было много, так что даже если они ценились невысоко, добыча всё равно внушала.
А вот что не внушало, так это то, что поблизости не было ни одного такси. Да что там — даже обычных машин! Парень, который добросил сюда меня и Евсея, должно быть, слыл среди своих отчаянным сорвиголовой.
А скорее, дело было в подкрадывавшейся темноте.
Так вот, как только я послал Дженни на разведку — отыскать автомобиль и пригнать его ко мне, здешние отбросы зашевелились.
Первой ласточкой недружелюбности их намерений стал арбалетный болт, пущенный из подворотни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Второй — троица крепких бугаев с шипастыми дубинами, которая ломанулась ко мне с разных сторон.
Их самоотверженная жажда к смерти растрогала меня. Болт я перехватил волей у лба и, не озаботившись тем, чтобы развернуть, отправил обратно. Предварительно, разумеется, ускорив его. Итогом стали подвывающий стон, донёсшийся из переулка, и больше меня оттуда не беспокоили.
Трудно, наверное, ползти куда-то, когда у тебя из глазницы торчит деревяшка. Даже если железный наконечник при этом находится с другой стороны.
Громилы приостановились, сообразив, что дельце им подвернулось мутноватое. С удовольствием развлёкся бы с ними подольше, если бы на дворе стоял день. Однако вечерело, путь предстоял неблизкий, так что я просто спеленал их и, одному за другим, отсёк все конечности. Бедолаги прекрасно видели, что происходит с товарищами, но не могли пожаловаться на горькую свою долю, поскольку рты я им заблаговременно позатыкал.
Они так и остались валяться на улице жалкими человеческими обрубками. Кровотечение я им остановил, чтобы они не умерли в сумрачном забытье. Нет уж, пусть усвоят урок.
Лишь праведными поступками можно чего-то добиться в жизни. А ограблениями беззащитных прохожих добьёшься разве что потери рук и ног.
По правде говоря, им это послание уже не пригодится. Вряд ли тут найдётся хоть один бескорыстный человек, чтобы взвалить на себя уход за полутрупами.
Зато оставшимся наблюдателям урок мог и пойти впрок. Правда, раз они не бросились на меня всем скопом, то, вероятно, видели, что я сотворил с жилищем Ореста. А эти неудачники был из тех, кого забыли предупредить — или подставили под мою разящую длань.
Мало ли какие интриги процветали в Бронсвилле.
Я не возражал против небольшого развлечения. Бандита из кладовки было маловато, чтобы восстановить силы.
Рано или поздно заканчивается всё — и хорошее, и плохое. Закончился и Бронсвилл: постепенно замусоренные, грязные улицы с приземистыми копчёными домами сменились широким авеню, по которому без боязни разъезжали машины.
Где-то здесь мы с пикси и встретились. Она остановила автомобиль и, раздражённо вереща, тыкала в сторону Бронсвилла. Видимо, у неё это считалось уговорами — переговорами? Убеждением?
Зеркало на передней дверце было опущено, и из него торчала клыкастая рожа тролля. Он с видимым наслаждением переругивался с феей.
Я кинул водителю стопку даларов, которую заранее, ещё перед выходом из дома Ореста, сунул в карман. Судя по округлившимся глазам тролля, далары ценились как минимум среди сектов.
Не дожидаясь приглашения, я открыл пассажирскую дверь и плюхнулся на переднее сидение. Положил на колени чемодан и позволил Дженни усесться на него.
— Выкинешь какую-нибудь шуточку — пришибу, — пообещал я троллю.
Их манера разыгрывать ближнего своего была мне знакома не понаслышке.
Тот громко сглотнул и предупредил:
— Бардачок не открывайте.
Адрес апартаментов тётушки Фаниэль я узнал, когда изучил карту Манхэттена в такси, так что с этим сложностей не возникло.
Сложности начались, когда меня на пороге встретила Лютиэна. Выяснилось, что она вбила себе в голову, будто я вышел прогуляться на часок, хотя я никаких обещаний не давал.
Также ей не понравились синяки на моём лице, порванная одежда (я не дал себе труда восстановить её) и огромный чемодан, наполненный деньгами и драгоценностями. Мой трофей вызвал у неё страдальческий вздох.
— По крайней мере, честным путём такого не накопить, — сказала она, захлопнув чемодан.
— Веришь или нет, но на меня напали первыми.
Сестра неразборчиво промычала что-то грубое обо мне и привлекла к себе, чтобы исцелить.
— Ты хоть знаешь, что будешь делать со всем этим? — поинтересовалась она.
Светло-зелёная аура лечения, исходившая от её ладоней, придавала лицу эльфийки измождённый вид. На деле она сердилась и вполовину не так сильно, как пыталась это показать.