Читать интересную книгу "Хроники смутных дней - Карен Джиннейн"

когда женщина проходила по узкому холлу. Но её голос, вопреки выражению лица, по-прежнему оставался спокойным и дружелюбным.

– Благодарю за поддержку и за уделённое мне время, мистер Бейли. Мне нужно спешить на приём к врачу. Визит к нему на вес золота, вы же понимаете.

Юбка наконец протиснулась полностью и свободно всколыхнулась. Мать Фиби повернулась к отцу и Виолетте с самым приветливым выражением лица:

– Пожалуйста, дайте мне знать, если выясните что-нибудь – пусть даже какую-то мелочь – о том ужасном дне. Жаль, что не удалось поговорить с вашей дочерью. Прошу, сообщите мне, когда она достаточно поправится, чтобы мы могли встретиться. Нам остаётся только молиться о возвращении моей несчастной девочки и, конечно же, о скорейшем выздоровлении Авы.

Снова раздался дверной звонок.

– Миссис Фортескью, прошу прощения. – Виолетта попыталась обойти даму с одной стороны, чтобы добраться до двери.

– Ой, – миссис Фортескью казалась озадаченной, но приподняла один край наряда, освобождая крошечный проход, чтобы экономка могла протиснуться вдоль стены. И Ава знала, хотя и не видела, что сейчас она картинно приподняла брови. Виолетта обошла препятствие и открыла дверь.

– А, миссис Бельвиль. Прошу вас, входите, – обратился отец к женщине на пороге.

Он обернулся к великосветской даме и пояснил:

– Миссис Бельвиль – продавец времени. Она доставляет его по всему Лондону точно в срок, от двери до двери. – Он улыбнулся невысокой женщине, вошедшей в холл с хронометром в руках.

На лице миссис Фортескью отразилась целая гамма чувств. Она вскинула руку к груди, на её щеках, как пятна вина на скатерти, проступил румянец.

– Вы доставляете время? Где вы его берёте? – ахнула она.

Отец рассмеялся:

– Это всего лишь фигура речи, миссис Фортескью. Миссис Бельвиль каждый день определяет точное время по Гринвичу, а затем оказывает невероятную услугу, доставляя это время в дома и конторы по всему Лондону. Как иначе мы узнаем, что наши часы показывают точное время, если не видим шар времени на Гринвиче?

– Ах, – дама поспешно обмахнула лицо и выдавила лёгкий смешок. Ава высунула голову и заметила, как подозрительно прищурилась Виолетта.

Миссис Фортескью снова рассмеялась:

– Просто недоразумение. Я подумала… Как глупо с моей стороны. Я отняла слишком много вашего времени. Мне нужно спешить. До свидания.

Она подобрала юбки, прошагала мимо Виолетты, не оборачиваясь, и бесцеремонно протиснулась через открытую дверь к ожидавшему её экипажу.

Глава 11

Джек

Донлон

– Ты нужна мне! Вернись!

Слова вырвались у Джека, но слишком поздно. Ава исчезла, и его сердце рвалось из груди, чтобы последовать за ней.

Казалось, что в нём проделали огромную дыру на виду у всех. В детстве Джек воображал, что все вокруг, как и он сам, могут свободно проникать в чужие души. Но потом он понял, что это совсем не так. Джек выяснил, что он чувствует глубже и острее, чем другие люди. Потом он научился закрывать ставни, чтобы устанавливать барьер между собой и миром. И только он сам мог управлять этими ставнями. Но то, что он испытывал сейчас, было впервые.

Без этой девочки он казался себе неполным. Джек осознал это, как только Малайка взмыл в воздух, унося с собой Аву. Мальчик видел, как растаял их след, и всё вокруг разом потеряло смысл.

Наверное, так же чувствуешь себя, когда тебя разрывают на части? А может, ещё и хуже.

Джек так долго пробыл в немой пустоте, а потом вдруг появилась Ава, но она появилась слишком рано. Он ещё не до конца вернулся в свой мир, и девочка успела проникнуть внутрь него, пока он не успел закрыться. Ава стала частью его, как стежок становится частью ткани. Словно она была швом, который удерживал вместе его разорванные части.

Джек приучил себя к мысли, что ему не нужны люди, и держал их на расстоянии. Так ему удавалось выживать. Но теперь ему был нужен кто-то, и, что хуже всего, этим кем-то была девчонка из Лондона – места, о котором он ничего хорошего сказать не мог. Девочка, которая, он был готов поспорить, никогда не оставалась без еды, заботы и тёплой постели. Которая даже дважды была из другого мира – слишком далёкого от мира беспризорников, который был ему так знаком.

Эта привязанность напугала Джека. Как будто он оказался в замкнутом пространстве, откуда нет выхода, но при этом ему хотелось, чтобы Ава всегда была рядом. Она казалась такой родной. Словно Джек обрёл давно потерянную сестру.

Джек втянул носом резкий запах из пылающей топки и обрадовался жару, ударившему ему в лицо. Он дома. И этого должно быть вполне достаточно для него. Он принадлежал этому месту, и жизнь должна продолжаться. Но теперь, из-за возвращения Авы, этого казалось мало. Возвращения? С чего он так решил? Но почему-то Джек знал, что так оно и есть.

Прежде работа занимала всю его жизнь. Работа подмастерьем у Хаммера была его спасением, и Джек знал толк в своём деле. Работа была для него всем: он просыпался и первым делом думал о работе, засыпал и думал о работе. А теперь всё изменилось.

Джек сделал шаг вперёд, к распахнутой пасти литейного цеха, в котором полыхал огонь днём и ночью. Мальчик поморщился, потому что казалось, что при каждом шаге тысячи иголок впиваются в его ноги, плечи, спину. Боль была острой и пронизывающей, как будто вороньи клювы, которые терзали его, были пропитаны ядом. Джек поковылял к выходу, который внезапно показался ему невероятно далёким. Мальчик потратил все силы, что ещё оставались после похищения, нападения воронов и исчезновения Авы.

Джек был пуст. Всё было плохо. Это…

Резкий запах дезинфектора ударил в нос Джеку, подействовав как нюхательная соль. Мальчик резко открыл глаза. Он был в палате. Рядом стояли две пустые койки. Всё тело ныло. Каждое движение давалось с трудом, но Джек, тяжело дыша сквозь сжатые зубы, заставил себя сесть.

Невысокая женщина тут же подскочила к нему.

– Ты чего это выдумал? – спросила она, глядя прямо на него, упираясь одной рукой в упитанный бок, а в другой сжимая пузырёк с мутной жидкостью. Это была Агнес, их домохозяйка, кухарка, врач, экономка и ведьма по совместительству. От неё так просто не отделаешься.

Джек покорно опустился обратно на кровать и попытался натянуть одеяло на своё полунагое тело. Агнес фыркнула и закатила глаза:

– Какие нежности. Я тебя умоляю, чего я там не видела? – Она подошла к нему и приложила руку ко лбу, а потом растянула ему веки, заглядывая в каждый глаз по очереди. – В лазарете принято отдыхать. Ты пока ни