в самую последнюю секунду он услышал короткий резкий свист, после чего почувствовал под собой слой воздуха, плотный, словно матрас, набитый сеном и перьями.
– Кеос.
Аннев закашлялся и сплюнул. Крови во рту не оказалось. Уже хорошо. Двигаясь медленно и осторожно, он сел. Позвоночник и шея явно не пострадали, пальцы и запястья тоже, а вот из правого предплечья на уровне локтя торчала сломанная кость.
– Кровь и пепел, – простонал Аннев.
Он стиснул зубы и, придерживая руку, кое-как поднялся с земли. Потом задрал голову и окинул взглядом стену. С какой высоты он упал? Кажется, он находился в двух ярусах от мостовой, но теперь сомневался в этом. И почему он не разбился насмерть? Неужели это Длань Кеоса его спасла? Но разве ее магия способна создавать щит из воздуха?
Щит. Аннев снова уставился на землю перед собой, и тут его внимание привлекло слабое бело-голубое свечение, исходившее от его кольца-кодаворы. Аннев присмотрелся и увидел на одной из змеек какое-то темное пятнышко. Он с осторожность стер его золотым пальцем, и кольцо погасло, а на пальце остались мелкие красные хлопья. Кровь? Но откуда?
Ну конечно, Терин… Я ведь ударил его по лицу. Это кровь сокрушителя духа.
По спине Аннева побежали мурашки. Он скверно обошелся с другом, и от этого ему стало стыдно, но в то же время он не мог сдержать восторженного удивления: похоже, он только что случайно использовал даритскую магию! Кровь Терина попала на кольцо, как в свое время кровь брата Тима, и поэтому Анневу передался его магический талант. Правда, судя по всему, лишь на время.
Но почему магия сработала? Он ведь не создавал глифа, не произносил слова силы. Кровь совсем высохла, а значит, из нее вытянули кваир…
Мучительная боль вывела Аннева из задумчивости. Загадки могут и подождать, а сейчас у него есть дело поважнее. Он привык сам заботиться о своих ранах. Когда-то их исцелял Содар, но, казалось, с тех пор прошло много-много лет. Пальцами левой руки Аннев дотронулся до шеи – золотая кожа Длани оказалась на удивление теплой – и с осторожностью снял обвязанный вокруг нее грязный кусок ткани.
Эта засаленная, пропитанная кровью и потом тряпка когда-то являлась частью рубахи восстановления, но даже в столь неприглядном виде она сохранила могущественные свойства артефакта. Аннев завязал тряпку вокруг бицепса и уже собирался спустить ее ниже, чтобы прикрыть рану и торчащую из нее кость, но остановился. Рубаха восстановления уже сращивала ему кости во время битвы с феурогами в Шаенбалу, но тогда открытых переломов у него не имелось. К тому же он вспомнил, как хотел приложить кусок рубахи к ране Шраона, но Рив запретил, потому что артефакт мог лишь залечить рану, но не вывести из тела кузнеца яд Салтара.
Просто здорово.
Аннев прислонился к стене, взялся Дланью за предплечье и дернул. От боли потемнело в глазах. Не дожидаясь, пока от боли ускользнет сознание, юноша наложил бинт из исцеляющей ткани на рану и крепко его затянул.
Едва артефакт коснулся раны, как тут же принялся за работу: кости внутри зашевелились, притягиваясь друг к другу, а кожу словно опалило огнем. Аннев громко закричал от острой боли, но затем стиснул зубы и подавил крик.
Процесс исцеления, который занял бы шесть недель, завершился всего за несколько секунд. Невыносимая, жгучая боль внезапно утихла; сняв повязку, Аннев обнаружил под ней лишь тонкий розовый шрам. Аннев согнул руку в локте, и внутри в последний раз что-то глухо щелкнуло. Рука оказалась как новенькая.
Балбес, нужно было спускаться по лестнице.
Он снова повязал тряпку на шею и огляделся, ища глазами след таланта крови, но красных нитей нигде не увидел. Тут только он вспомнил, что они лопнули и рассыпались в воздухе. Аннев в голос выругался и со злостью пнул медяк, лежащий у его ног. Монетка улетела в темноту и со звяканьем ударилась о стену Анклава.
Где-то здесь должен быть какой-нибудь глиф. Иначе как Ханикат спустился с такой высоты?
Чем дольше Аннев размышлял, тем яснее ему становилось, что спасительный щит из воздуха образовался благодаря соединению крови Терина и начертанной Ханикатом руны. Призвав магию кольца инквизитора, Аннев вгляделся во тьму. И уже пару секунд спустя заметил вдалеке, у стены Анклава, слабое сияние.
Монета. Он начертил глиф на монете, бросил ее вниз, а потом спрыгнул.
Аннев подошел к монетке и поднял ее. Он оказался прав: на обратную сторону медного прямоугольника был нанесен глиф влаги небесной – символы воздуха и воды, начертанные особым способом, принятым среди сокрушителей. Удар о монету высвободил заключенную в ней магию, и в результате возник щит воздуха, смягчивший падение.
Толково придумано. Очень толково.
Выходит, своим спасением он обязан маленькой монетке. Аннев внимательно осмотрел кусочек металла, думая увидеть нити таланта Терина, ведущие в Анклав, однако обнаружил лишь след магии Ханиката.
Так благодаря чему на месте его приземления возникла спасительная воздушная подушка? Наверняка это как-то связано с кровью Терина, но как именно?
Займусь этим позже, решил Аннев и вынул из кармана плаща жезл сотворения. С помощью артефакта он расплел заклинание, выделил из дымки влаги небесной нити таланта крови Ханиката, привязанные к монете, но вместо того, чтобы, как обычно, сжать их в Длани Кеоса, юноша кинул монетку в карман. Теперь обе руки у него оставались свободными, да и за целостность хрупких нитей можно было не волноваться. Аннев сфокусировал зрение на розовом следе, и тот снова запылал огненно-красным светом, отчетливо выделяясь в ночной тьме, слегка разбавленной тусклым сиянием луны.
– Время заплатить по счетам, Джаяр Ханикат, – прошептал Аннев.
Глава 71
Аннев шагал по безлюдным улочкам Квири на северо-восток. Булыжники под его ногами, вытертые за века бессчетным числом подошв, колес и лошадиных копыт, блестели, отражая свет ярких фонарей, в которых Квири не испытывал недостатка. Когда впереди показались северные городские ворота, след Ханиката резко свернул на восток и привел Аннева в конец узкого переулка, где в глубине запущенного сада прятался невзрачный одноэтажный домишко. Используя свои навыки аватара, Аннев без труда вскрыл замок и проскользнул внутрь.
Красные нити тянулись к неприметной двери в полу, ведущей в потайной подвал. Рядом с ней Аннев заметил охранный глиф. Уничтожив знак, он спустился в подвал. Здесь, на узкой кровати у стены, лежал полуголый Ханикат. Аннев расплел еще несколько защитных заклинаний, забрал себе зачарованные предметы, которые нашел в вещах рядом с кроватью, и, наставив на спящего дионаха горящий фламберг, прорычал:
– Зачем ты убил Холиока?
Ханикат