Сегодня он требует у правительства Британии передать ему концессию на строительство его предприятия на Иордане, и никакая сила не остановит его. Рядом с ним Натан Опенгеймер, умный и преданный друг. И Рутенберг понимает, что эти люди в кабинете не имеют ничего против него и его детища. Но реальная действительность ставит свои нелёгкие вопросы, которые нужно решать.
— Господин Рутенберг просит нас утвердить концессию на реке Иордан, — сказал Шакборо. — Руководствуясь искренним желанием помочь нашему другу, мы досконально изучили это вопрос. Нам удалось вместе с его юристами существенно продвинуться в формулировке соглашения. Этому способствовали и материалы, полученные нами от Верховного комиссара Палестины Герберта Сэмюэла. Но есть препятствия, которые требуют нашего серьёзного обсуждения.
Он окинул взглядом присутствующих и взял в руки лежавший на столе лист бумаги.
— Я составил их список. По договору с Францией о границах, параграфу номер 8, должна быть создана комиссия специалистов. При использовании воды, источники которой находятся вне Эрец-Исраэль, могут возникнуть серьёзные трудности с французской стороной.
— Разрешите мне Вас поправить, господин Шакборо, — произнёс Рутенберг. — Я являюсь членом этой будущей комиссии. Мой проект электрического предприятия не создаст никаких проблем, связанных с водами реки Ярмука и озера Кинерет. Все мои расчёты это подтверждают.
— Я рад, господин Рутенберг, что этот вопрос будет улажен, — продолжил Шакборо. –
Другим препятствием является проблема электрификации Хиджазской железнодорожной линии. Противоречивые заявления её владельцев делают её практически неразрешимой.
— Герберт Сэмюэл занимается этим вопросом, — заявил Пинхас. — Есть основания надеяться, что ему удастся договориться с руководством этой дороги.
— Прекрасно, только хотелось бы получить от него письменные разъяснения. Далее, господа, Сэмюэл декларировал, что не будет выдана ни одна концессия, находящаяся в противоречии с этой. Но ещё в довоенные дни Оттоманская империя предоставила греческому предпринимателю Еврипиду Мавроматису концессию на электрификацию Палестины. Пока не подписан договор о мире с Турцией, эта концессия остаётся в силе.
И наконец, в письме, полученном министерством в начале мая, Сэмюэл предупредил о возможности столкновения между просителем концессии Рутенбергом и арабским населением. Он пишет, что необходимо проверить позицию арабов и местных советов.
— Я планирую поговорить с их представителями. Надеюсь, мне удастся убедить их в том, что моё предприятие улучшит их жизнь и повысит их благосостояние. Я даже готов дать им работу в моей компании.
— Благодарю Вас, господин Рутенберг. У меня всё.
Джон Шакборо положил лист на стол и посмотрел на Пинхаса.
— У меня, господа, есть два важных замечания. В тексте соглашения о концессии должно быть требование, что правительство будет принимать все решения при консультации с сионистской федерацией. И ещё. Вблизи с электростанцией я намерен построить поселение для рабочих. Я об этом уже писал. Скажу ещё раз: я настаиваю на передаче мне для этого 50 000 дунам государственной земли.
— Вы можете обосновать Ваше требование? — спросил один из сотрудников.
— Безусловно. Это самая простая и естественная защита от нападения на предприятие. В противном случае необходимо проложить дорогу и содержать в этом районе большие постоянные полицейские силы. Такая альтернатива значительно дороже. У жителей поселения будет явный интерес в успехе станции, и это самый лучший путь к её защите от атак и нападений.
Когда Рутенберг выходил из кабинета, к нему подошёл один из участников заседания.
— Роланд Вернон, сотрудник министерства колоний, — представился он. — Мне было поручено проверить вопрос электрификации.
— Я получил рекомендацию, чтобы электрическая компания сама купила железную дорогу Яффо — Иерусалим, — усмехнулся Рутенберг.
— Теперь у меня другое мнение. Я предложил правительству ежегодно покупать у будущей компании электроэнергию для обеспечения нужд дороги.
— Это разумная альтернатива, Роланд.
— Сегодня мне представился случай, наконец, познакомиться с Вами. Не скрою, я, да и мои коллеги, под впечатлением от Вас и Ваших способностей организовать и вести такое сложное дело. Я вижу, что мотивы у Вас патриотические. Вы не стремитесь заработать деньги благодаря этим предприятиям. Ваше желание — добиться успеха и принести стране пользу и процветание.
— Благодарю Вас, Роланд, за понимание.
— Примите, господин Рутенберг, мои заверения в дружбе и поддержке.
Пинхас улыбнулся и пожал ему руку.
«Приятный человек. Он не скрыл уважения ко мне и говорил искренне и по существу, — подумал Пинхас. — Думаю, пренебрегать его дружбой не стоит».
Рутенберг проводил все дни в Лондоне и встречался с сотрудниками министерства колоний и специалистами из конторы агентов короны. Большинство обсуждений касалось технических вопросов. Он настаивал на своём мнении, и всё же понимал, что переговоры не поединок Давида и Голиафа. Компромиссы в них неизбежны. Чтобы договор был подписан и утверждён для незамедлительного начала работы, Рутенберг решил пойти на уступки и принять предложения министерства. Он согласился временно снять вопрос в отношении ишува, который предлагал построить рядом с электростанцией, и в будущем вернуться к вопросу об электрификации железной дороги, от которой зависело экономическое будущее предприятия.
В начале сентября все шероховатости были устранены, и сотрудники министерства колоний завершили формулировку текста концессии. Тогда же Черчилль послал телеграмму Сэмюэлу. В ней он сообщил ему, что все обсуждения по вопросу концессии фактически завершились. А на следующий день он направил Верховному комиссару дополнительную телеграмму, где ещё раз обсуждал концессию на Иордане. Он передал Сэмюэлу, что Рутенберг надеется начать работы немедленно, и поэтому не стоит задерживать утверждение документа. Черчилль сообщил, что обязательствам правительства в передаче территории для строительства еврейского поселения в радиусе до 10 километров от станции посвящено отдельное соглашение. Вопрос электрификации железной дороги также рассматривается в специальном приложении к тексту концессии. Кроме того, Черчилль отметил в телеграмме, что правительство намерено передать Рутенбергу иорданскую концессию при условии, что он сумеет создать в течение двух лет компанию с основным капиталом миллион