языческом статусе, совершая смысловое насилие над текстом. И вот, учителя церкви противились этим попыткам мифологизации Библии, утверждая ее первичный и прямой смысл.
Затем солнце и Луна в Шестодневе тоже подвергаются лишению своего Божественного статуса, развенчанию. Они всего лишь светила, их сотворение возводится лишь к четвертому дню. Жизнь растительная создана раньше них. Во всем этом тоже видится и автором священного текста, и христианскими отцами-комментаторами именно низвержение богов. Солнце и луна – основополагающие боги множества народов, окружавших Израиль. Более того, и сейчас легко опознать, предки каких народов больше почитали бога-солнце или бога-луну. Достаточно всего лишь взглянуть в их календарь. У почитателей Солнца – год в 365 дней и месяцы не совпадают с фазами луны. У лунных почитателей – лунный же и календарь.
У древних евреев календарь тоже лунный – но это, скорее, оппозиция Египту, народу подчеркнутых поклонников Солнца-Ра.
В любом случае, сотворенные для календарей и освещения земли, солнце и луна в Шестодневе низвергнуты со своих пьедесталов. Переведены в лампочки дневного и ночного освещения. На большее их роль уже не простирается.
И наконец, еще одним ниспровержением ложного божества, по-видимому, является обряд обрезания. Археологи многократно доказали, что эпоха библейского Авраама наполнена культами плодородия и блуда, среди которых процветают и фаллические культы. Какой же еще смысл мог быть вложен в такую болезненную, непростую хирургическую операцию, бессмысленную в медицинском и любом ином прикладном значении, как не оскорбление и ниспровержение извращенного и чуждого культа? Во времена Авраама – это вполне понятная и вполне достаточная мотивация поступка для почитателя Единого Бога, сторонящегося языческого разврата и мерзости, и опасающегося за своих детей и домочадцев.
Может быть, мера крайняя, но результат ее заманчив: после операции обрезанных уже не примут в свое сообщество служители мерзких божков.
И здесь же еще раз, кстати, подчеркнем, что Бог Единый – это и единственный Бог во всех мировых пантеонах, для которого нравственность человека – самая важная вещь.
Единственное, чего этот Бог требует от первого человека – послушание заповеди. Послушание просто по приказу, даже когда смысл такого послушания (для чего именно нужно не трогать эти плоды) совсем не ясен человеку. Согрешение человека привлекает Божьи наказания, как на Адама, так и на Каина, так и на допотопных людей. Блуд и многобожие ставятся Библией на одну сторону (и осуждаются), верная семья, почитающая одного Бога, ставится на другую сторону – и благословляется.
Первая чета людей, несмотря на непослушание, все-таки сохраняется, как образ созданной Богом идеальной семьи, где один муж, одна жена и много детей. Затем осуждается первое убийство вкупе с запретом на ответное убийство. И осуждается блуд и разврат в поведении предпотопных людей.
В наши дни мы привыкли уважать ценность семьи, ценность человеческой жизни. Но в мире современников Авраама или Моисея эти ценности отнюдь не были традиционными. Свободная человеческая мысль, не связанная какими-либо традициями и наставлениями в стиле единобожия, отнюдь не ценит ни другую человеческую жизнь, ни семью (в понимании союза между одним мужчиной и одной женщиной, которые любят и воспитывают своих детей). Мифология народов не почитает практически нигде ни такой семьи, ни чужой жизни. Боги древних мифологий практически нигде не требуют от людей выполнять какие-то заповеди нравственного характера.
Не противоречит ли это тому, о чем мы говорили выше, а именно универсальности нравственного закона в сердцах людей? Не противоречит. Действительно, люди знают в глубине души, что убивать нехорошо. Но дело в том, что это сознание в культах богов не доводится до уровня божественного повеления. Боги язычников убивают сами и людям подают пример. До уровня религиозного запрета универсальное нравственное человеческое чувство обычно не доходит.
Библии в этом отношении принадлежит историческое первенство.
Это факт. И его стоит обдумать. Вряд ли свободная человеческая мысль сама собою двинулась бы по библейским рельсам, ибо так она не двигалась в библейские времена ни у кого.
Может быть, кто-то ее, эту мысль, подтолкнул в библейском направлении?
Если мы это признаем, значит, Библия уже не есть чисто человеческое изобретение!
Народ Бога
Библия не претендует на то, что с самого раннего периода ее летопись всюду составляется очевидцами. Это не так. Первым человеком, бросившим взгляд назад, в историю людей от самого ее начала, считается Моисей. Книга Бытия восходит к нему. И логично предположить, что известную ему, единственному образованному израильтянину своего поколения, историческую информацию он излагает и осмысливает в форме исторической хрестоматии по единобожию. И книга обнаруживает следы мысли, явно не укладывающиеся в рамки человеческого мышления, как мы уже видели выше.
Но с Моисея, его собственной истории, начинается и нечто новое. Это неимоверно трудная задача: воспитание Божьего народа уже не в форме племени собственных потомков (как это было у Авраама), а из уже существующих реальных единоплеменников, сердца которых глубоко отравлены многобожием и рабской психологией. Мы помним, что библейские книги – это книги о войне богов и сами книги – воины в этой битве. Битва длилась еще минимум тысячу лет после Моисея.
К сожалению, борьба была настолько тяжела, что велась не в белых перчатках.
А когда книга вернулась с полей войны, прошла три тысячи лет и упала на стол современному изнеженному читателю, то он вдруг воскликнул:
– Если ты от Бога пришла, почему у тебя перчатки грязные?
Ответ прост: потому что книга в них воевала.
Серия соблазнов на Библию связана с теми страницами, где описывается Божий народ. Как Творец вселенной опустился до уровня племенного божка? Что это за любимчики у него, которым все позволено? И почему так низки в нравственном отношении Его служители? Подобных соблазнов у людей масса. Для их преодоления потребуется терпение.
Итак, становление народа Божьего в Ветхом Завете проходит два основных этапа.
Первый этап – Авраамов, второй – Моисеев.
На первом этапе единственный в своем поколении почитатель Единого Бога слышит призыв Его и уходит со своей семьей от цивилизации в пустынное странствие, чтобы там из его потомков родился и сложился новый народ. Народ во имя Единого Бога. Задача на этом этапе: дождаться потомства и воспитать его в вере. Частично Аврааму удается ее решить.
С Моисеем чуть похожая, но иная история. Он тоже сознает себя единственным поклонником Бога в своем народе. Того самого Бога, который открылся Аврааму. Но теперь Бог судьбу Моисея связывает с его народом и велит ему вести весь народ за собой, а не только свою семью, как это было у Авраама. А это уже