Читать интересную книгу Тележка с яблоками - Бернард Шоу

Королева (со вздохом). Ах, так много представителей самых лучших семейств уезжает теперь в Ирландию. Следовало бы запретить англичанам ездить в Ирландию. Они никогда от­туда не возвращаются.

Ванхэттен. Что же тут удивительного, мэм? При таким климате, как у вас...

Королева. Нет, это не из-за климата. Это из-за Конской ярмарки.

Король в глубоком раздумье поднимается с кресла; видя это, Ванхэт­тен тоже встает.

Магнус. Я должен обдумать ваше сообщение. Собственно, я уже давно чувствовал, что к тому идет. Более того: когда я был молод и находился под влиянием семейных предрассуд­ков, — а надо сказать, что у нас в семье никогда не признавали самостоятельности отложившихся американских колоний, — я сам мечтал воссоединить под эгидой Британской империи все народы, говорящие на английском языке, и поставить эту им­перию во главе цивилизации.

Ванхэттен. Прекрасно! Замечательно! Вот ваши мечты и сбылись.

Магнус. Не совсем. Теперь, умудренный годами и жизнью, я должен сказать, что в мечтах все это казалось при­влекательней, чем на деле.

Ванхэттен. И это все, что я могу передать президенту, сэр? Он будет разочарован. Признаюсь, я и сам несколько смущен.

Магнус. Да, пока все. Может быть, это и в самом деле гениальная идея...

Ванхэттен. Безусловно, безусловно.

Магнус. А может быть, это ловушка, рассчитанная на погибель Англии.

Ванхэттен (ободряюще). Ну зачем же так мрачно! В конце концов, ведь ничто не вечно под луной — в том числе добрая Старая Англия. Прогресс, сэр! Сами понимаете — про­гресс, прогресс!

Магнус. Именно, именно. Мы можем уцелеть только в виде сорок девятой звезды на вашем флаге. И тем не менее мы цепляемся за те жалкие остатки самостоятельности, которые вы нам до сих пор позволяли сохранять. Может быть, нам и при­дется слиться — или, как вы сказали, — влиться, — но все-таки кое-кто из нас постарается продержаться, пока хватит сил. (Ко­ролеве.) Дорогая...

Королева ударяет в гонг, стоящий на ее столике. Входит Памфилий.

Вы получите мой ответ после заседания кабинета. Сегодня не ждите, оно может закончиться очень поздно. А вот завтра с утра я вас извещу о принятом решении. Благодарю вас за то, что вы сообщили мне новость до того, как она попала в газеты: в наше время это бывает редко. Памфилий, проводите его пре­восходительство. До свидания. (Подает Ванхэттену руку.)

Ванхэттен. Я тоже благодарен вашему величеству. (Ко­ролеве.) До свидания, мэм. Надеюсь, что скоро буду иметь удо­вольствие явиться к вам в придворном мундире.

Королева. Он вам очень пойдет, мистер Ванхэттен. До свидания.

Посол и Памфилий уходят.

Магнус (с мрачным видом расхаживает по террасе из угла в угол). Ах, мерзавцы! Этот жулик О’Рафферти! Эта без­мозглая трещотка Боссфилд! Ремонтному тресту, видите ли, за­благорассудилось отремонтировать Британскую империю.

Королева (спокойно). А по-моему, это прекрасная идея. Из тебя получится превосходный император. И мы постепенно приобщим этих американцев к цивилизации.

Магнус. Для этого мы сами еще недостаточно цивилизо­ванны. А они относятся к нам так, как к какому-нибудь пле­мени краснокожих. Англия будет низведена на положение ре­зервации.

Королева. Ты говоришь глупости, милый! Они вполне отдают себе отчет в нашем прирожденном превосходстве. До­статочно взглянуть, как американки ведут себя при дворе: чув­ствуется настоящая любовь и уважение к царственным особам. А от наших английских аристократок простой вежливости не до­ждешься, если уж они вообще удостоят двор своим появлением.

Магнус. Что ж, дорогая, мне не раз уже приходилось в угоду тебе делать то, чего я в жизни не сделал бы по своей воле; так что, может быть, я и в американские императоры пойду — только чтобы доставить тебе удовольствие.

Королева. Магнус, когда я тебя о чем-либо прошу, то лишь для твоей же пользы. Ты сам не всегда знаешь, что тебе полезно.

Магнус. Ну, ну, ну, ладно, дорогая! Пусть будет по-твоему. Но где же эти окаянные министры? Они опаздывают.

Королева (смотрит в сад). Вон Семпроний ведет их сюда.

Кабинет министров в полном составе поднимается на террасу. Мужчины по дороге снимают шляпы. На Боэнерджесе блестящий придворный мундир, который он себе за это время успел раздобыть. Процессию возглавляют Протей с Семпронием, за ними сле­дуют обе дамы. Королева встает навстречу Протею. Семпроний про­ворно отодвигает ее столик в сторону, а кресло, в котором она сидела, ставит на середину — для короля.

(Подает руку премьер-министру.) Здравствуйте, мистер Протей.

Протей. Ваше величество, разрешите представить вам министра торговли, мистера Боэнерджеса.

Королева. Я, кажется, уже однажды видела мистера Боэнерджеса; это было на открытии Летнего дворца транспорт­ных рабочих. Вы тогда были в костюме, который вам удиви­тельно шел. Отчего вы перестали его носить?

Боэнерджес. Да принцесса сказала, что у меня в этом костюме дурацкий вид.

Королева. Как это нехорошо со стороны принцессы! Он вам был очень к лицу. Впрочем, вам любой костюм к лицу. Ну, не буду мешать вашему заседанию. (Уходит в дом.)

Семпроний несет за нею ее вязание.

Магнус (усаживаясь в кресло). Леди и джентльмены, прошу садиться.

Министры кладут шляпы на балюстраду и берут кто стул, кто плетеное кресло. Рассаживаются в таком порядке: Никобар, Красс, Боэнерджес, Аманда, король, Протей, Лизистрата, Плиний, Бальб. Пауза. Протей ждет, чтобы король начал разговор. Но король молчит, погруженный в свои мысли. Молчание становится томительным.

Плиний (нарочито непринужденным тоном). Хорошая погода стоит последнее время.

Аманда фыркает.

Король. С запада надвигается туча, мистер Плиний. (Протею.) Вы слыхали, что придумали американцы?

Протей. Да, сэр.

Магнус. Надеюсь, что мои министры выскажут мне свои соображения по этому поводу.

Протей. С разрешения вашего величества, мы сперва займемся вопросом об ультиматуме.

Магнус. А так ли уж важен будет этот ультиматум, если столица Британского содружества наций переместится в Вашингтон?

Никобар. Почему в Вашингтон, а не в Мельбурн, Мон­реаль, Иоганнесбург?

Магнус. Потому что ни в одном из этих мест она бы не удержалась. Столица может удержаться только там, где нахо­дится центр тяжести государства.

Протей. Согласен с вами. Если уж столицу придется переносить, она будет перенесена либо на Запад, в Вашингтон, либо на Восток, в Москву.

Боэнерджес. Москва очень много воображает о себе. Л может ли Москва научить нас чему-нибудь, чему мы не на­учились бы и сами? Москва руководствуется английской исто­рией, написанной в Лондоне Карлом Марксом.

Протей. Правильно; а английский король опять заста­вил вас уклониться от основного вопроса. (Магнусу.) Так как же с ультиматумом, сэр? Вы обещали сообщить нам свое реше­ние в пять часов. Сейчас уже четверть шестого.

Магнус. Вы, значит, непременно хотите довести спор до его логического завершения? Это, знаете, даже как-то не по-английски.

Протей. Мои предки были выходцами из Шотландии.

Лизистрата. Очень жаль, что они в Шотландии не остались. Что касается меня, я англичанка до мозга костей.

Боэнерджес (громогласно). Я тоже!

Протей. Плохо пришлось бы Англии, если бы за нее не думали шотландцы.

Магнус. Что на это скажут другие члены кабинета?

Аманда. У всех у них предки были выходцами откуда-нибудь, сэр, — не из Шотландии, так из Ирландии, из Уэлса, из Иерусалима. Так что на английский патриотизм вы тут не рассчитывайте.

Красс. Англичане, если хотите знать мое мнение, не созданы для политики.

Магнус. И потому я, единственный, как видно, англича­нин, пытающийся заниматься политикой, должен быть превра­щен в пустое место?

Протей (резко). Да. Вам не удастся запугать нас и сбить с позиции, какими бы мрачными красками вы эту позицию ни расписывали. Я ведь тоже могу сгустить краски, если понадо­бится. Короче говоря, мы требуем от вас безоговорочной капиту­ляции. Если вы откажетесь, я распущу парламент и назначу но­вые выборы, предоставив избирателям решать, быть Англии абсолютной монархией или же конституционной. В этом вопро­се мы единодушны; никто из правительства в отставку не по­даст. У меня имеются письменные заявления отсутствующих членов кабинета; а те, кто сейчас здесь, выскажутся сами.