Читать интересную книгу Тележка с яблоками - Бернард Шоу

Магнус. Да, но есть еще морская граница, которую за наш общий счет охраняет Лига наций, и это обходится не­сколько дороже.

Ванхэттен (встает, чтобы придать своим словам больше внушительности). Ваше величество, долга больше нет. Граница перестала существовать.

Королева. То есть как?

Магнус. Мистер Ванхэттен, уж не хотите ли вы сказать, что в результате какого-то грандиозного катаклизма Атланти­ческий океан поглотил Североамериканский материк?

Ванхэттен. Нет, но произошло нечто, еще более достой­ное удивления. Британская империя в некотором роде погло­тила Атлантический океан.

Магнус. Мистер Ванхэттен, я вас очень прошу по воз­можности вразумительно рассказать нам, что же все-таки про­изошло? Садитесь, пожалуйста.

Ванхэттен (усаживаясь на прежнее место). Как вам из­вестно, сэр, было время, когда Соединенные Штаты Америки составляли часть Британской империи.

Магнус. Да, таково предание.

Ванхэттен. Не предание, сэр, а неоспоримый историче­ский факт. В восемнадцатом столетии...

Магнус. Ну, это давние дела.

Ванхэттен. Что значит какое-нибудь столетие в жизни великой державы, сэр? Позвольте напомнить вам притчу о блуд­ном сыне.

Магнус. Ох, мистер Ванхэттен, это дела еще более дав­ние. А тут, насколько я понимаю, что-то важное произошло не далее как вчера.

Ванхэттен. Произошло, король Магнус. Произошло, и очень важное.

Магнус. Так рассказывайте, что именно. У меня сейчас нет времени заниматься восемнадцатым столетием и блудным сыном.

Королева. У короля через десять минут заседание каби­нета, мистер Ванхэттен.

Ванхэттен. Любопытно, какие лица сделаются у ваших министров, король Магнус, когда они услышат то, что я имею вам сообщить.

Магнус. Очень любопытно. Но, к сожалению, я не смогу сказать им, в чем дело, поскольку я сам этого не знаю.

Ванхэттен. Ваше величество, блудный сын возвращает­ся домой. Но на этот раз он вернется не бедняком, изголодав­шимся и одетым в рубище, как это было в древности. О нет. Те­перь он принесет с собою в отчий дом все богатства земли.

Магнус (вскакивает с кресла). Послушайте, неужели...

Ванхэттен (тоже встает, наслаждаясь эффектом своих слов). Именно, сэр! Декларация независимости отменена. До­говоры, скреплявшие ее, разорваны. Мы приняли решение вер­нуться в состав Британской империи. Разумеется, мы войдем на правах самоуправляющегося доминиона и мистер Боссфилд останется нашим президентом. Так что в скором времени я буду иметь честь посетить вас снова, но уже не в качестве посла иностранной державы, а в качестве правительственного уполно­моченного по величайшему из ваших доминионов и вернопод­данного вашего величества.

Магнус (падая в кресло). Черта с два! (Пытается про­никнуть взглядом в будущее, и впервые за все время в этом взгляде появляется растерянность.)

Королева. Какое замечательное событие, мистер Ван­хэттен!

Ванхэттен. Я не сомневался, мэм, что вы именно так его оцените. Такого события еще не было в мировой истории. (Садится на прежнее место.)

Королева (тревожно поглядывая на короля). Ведь прав­да, Магнус?

Магнус (с видимым усилием овладевая своими чувства­ми). Скажите, пожалуйста, мистер Ванхэттен, кому принадле­жит эта... этот... эта блестящая политическая идея? Откровенно говоря, я привык считать вашего президента одним из тех го­сударственных деятелей, которые больше работают языком, чем головой. Не может быть, чтобы он сам удумал такую штуку. Признайтесь, кто подсказал ему?

Ванхэттен. Ваше критическое суждение о мистере Боссфилде я вправе принять лишь со всеми необходимыми оговорками; но могу сказать вам, что у нас в Америке эту приятную новость будут, вероятно, связывать с недавним посещением на­ших берегов президентом Ирландского свободного государства. Мне не выговорить его имя так, как оно произносится офи­циально, по-гэлльски, — а как оно пишется, у нас во всем по­сольстве знает только одна машинистка, — но друзья называют его Мик О’Рафферти.

Магнус. Ах, прохвост! Джемайма, нам придется жить в Дублине. Англии пришел конец.

Ванхэттен. В известном смысле — пожалуй. Но это не означает, что Англия погибнет. Она просто сливается — да, именно сливается — с другим предприятием, более мощным и более процветающим. Я забыл упомянуть, сэр, что вы теперь будете императором; таково одно из наших условий. Этот ма­ленький островок мог обходиться королем; но раз уж в дело вступаем мы, тут требуется нечто более грандиозное.

Магнус. Этот маленький островок! «Сей малый перл в серебряной оправе моря!» А не приходило ли вам в голову, мистер Ванхэттен, что мы можем не захотеть превратиться в какой-то довесок к мощному американскому предприятию? Что, если вместо того, чтобы согласиться на это, мы кликнем старый боевой клич синфейнеров и будем драться до последней капли крови за свою независимость?

Ванхэттен. Меня бы очень огорчило подобное возрож­дение варварских нравов прошлого. К счастью, это невозможно. Не-воз-мож-но! Старый боевой клич не вдохновит разноплеменный экипаж Атлантического флота Лиги наций. Этот флот под­вергнет вас блокаде, сэр. Нам, пожалуй, придется объявить вам бойкот. И плакали тогда ваши два миллиарда долларов в год.

Магнус. Но континентальные державы? Неужели вы ду­маете, что они хоть на миг допустят подобную перемену в меж­дународной расстановке сил?

Ванхэттен. А что тут особенного? Ведь это перемена чисто номинальная.

Магнус. Номинальная! Вы называете слияние Британ­ского содружества наций с Соединенными Штатами номиналь­ной переменой! Хотел бы я знать, как назовут это Франция и Германия!

Ванхэттен (снисходительно покачивая головой). Фран­ция и Германия? Эти устарелые географические названия, ко­торыми вы пользуетесь по укоренившейся семейной привычке, нас нимало не волнуют. Под Германией вы, очевидно, подразу­меваете ряд советских или почти советских республик, распо­ложенных между Уральским хребтом и Северным морем? Но здравомыслящие политики Москвы, Берлина и Женевы ста­раются сейчас объединить их в федерацию, и у нас имеется полная договоренность, что, если мы не будем мешать их дейст­виям, они не станут препятствовать нашим. А то, что вы назы­ваете Францией, — то есть, очевидно, правительство в Новом Тимгаде — чересчур занято своими африканскими делами, что­бы интересоваться событиями по ту сторону Ламаишского тун­неля. Пока в Париже достаточно американцев, а у американцев достаточно денег, с французской точки зрения на Западе все спо­койно. В числе развлечений, которые Париж может предложить американцам, одно из самых популярных — экскурсия в Старую Англию. И французы хотят, чтобы мы себя здесь чувствовали как дома. Что же, мы так себя и чувствуем. И это вполне есте­ственно. В конце концов, мы же здесь действительно дома.

Магнус. То есть простите, почему же?

Ванхэттен. А потому, что нас здесь окружает все свое, привычное: американские промышленные изделия, американские книги, пьесы, спортивные игры, американские религиоз­ные секты, американские ортопеды, американские кинофильмы. То есть, короче говоря, — американские товары и американские идеи. Политический союз между нашими странами явится лишь официальным признанием совершившегося факта. Так ска­зать — гармония сердец.

Королева. Мистер Ванхэттен, вы забываете, что у нас есть своя великая национальная традиция.

Ванхэттен. Соединенные Штаты, мэм, восприняли все великие национальные традиции и, сплавив их воедино с соб­ственной славной традицией Свободы, получили в результате нечто поистине оригинальное и универсальное.

Королева. У нас есть своя самобытная английская куль­тура. Я не хочу сказать, что она выше американской, но, во вся­ком случае, она иная.

Ванхэттен. Так ли? Ведь эта культура нашла себе во­площение в произведениях английского изобразительного искус­ства, в загородных замках вашей знати, в величественных со­борах, воздвигнутых нашими общими предками для служения богу. А что вы сделали со всем этим? Продали нам, американ­цам. Я вырос под сенью Элийского собора — мой папочка пе­ревез его из графства Кембридж в штат Нью-Джерси и тем положил начало своей профессиональной карьере. Соору­жение, которое теперь стоит на месте этого собора в Англии, тоже очень недурно в своем роде, отличный образец железо­бетонной архитектуры двадцатого века. Но проект его был сде­лан американским архитектором, а строил Международный трест синтетических строительных материалов. Поверьте мне, истинные англичане, которые судят о жизни по реальным фак­там, а не по тому, что пишется в книгах, гораздо лучше чув­ствуют себя среди нас, чем среди обветшалых английских тра­диций, искусственно поддерживаемых американскими туриста­ми. Если вы встретите где-нибудь в сельской глуши почтенного джентльмена, свято соблюдающего все рождественские обычаи, можете быть уверены, что это — американец, недавно купив­ший поместье. И англичане разводят вокруг него всю эту че­пуху потому, что он им за это платит деньги, а вовсе не потому, что это нужно им самим.