Хотя о яркости Тайтелин могла только догадываться. Сейчас они просто казались контрастными — и все. Видимо, из-за того, что стекло витрины было покрыто грязью, внутри было сумрачно и серо.
Тайтелин выбрала несколько книг для Диэди и одну для Наны — подумала, что Намарна опять будет ругаться, но Нане нравилось читать. Жаль, что взрослые книги были тяжелыми и сшитыми из блоков, и он уже не мог их осилить.
Потом нашла узкий стеллаж с картами и вытащила их все. Что-что, а карты сейчас были ценной вещью. Перед Первой волной их печатали все меньше и меньше, потому что люди в основном пользовались электронными картами в коммуникаторах.
Тайтелин отбросила туристические карты, с красиво нарисованными зданиями и фотографиями, а остальные затолкала в рюкзак. Байю будет доволен.
На всякий случай перед выходом она решила проверить маршрут, и Гвейле подошел ближе, когда она растянула лист карты на полу в слабом свете из витрины.
Пока она чертыхалась, прищуриваясь и пытаясь что-то разглядеть в расплывающихся линиях, Гвейле пододвинул карту ближе и потыкал пальцем в какое-то место.
— Мы здесь, — сказал он, — надо же, так далеко прошли. То есть ты не лгала, ты действительно с Речной заставы? Мы сейчас идем туда?
Тайтелин мрачно взглянула на его палец и размытые полосы улиц. Сейчас они были куда ближе к Северному дому, где располагался один из небольших отрядов Пяти лепестков, но идти туда было бессмысленно.
— Нет, — сказала она. — Мы идем к морю.
Серое пятно воды на карте разглядеть она могла и показала примерное направление.
— Много придется обходить? — осторожно спросил Гвейле.
— Зачем? — удивилась Тайтелин. — Идем напрямую, сначала через Промышленный район, потом через Горки, мимо центра и дальше рукой подать.
Гвейле помолчал, следя по карте за движением ее пальца. Тайтелин показывала больше наугад, устав прищуриваться в сумерках.
— Я… никак не привыкну, — скованно отозвался Гвейле. — Все избегают центра, опасных районов, никто не ходит напрямик. Я, честно говоря, и не думал, что когда-нибудь окажусь в Горбовском. Думал, что придется смириться с тем, что какие-то улицы я уже никогда не увижу…
Тут он, видимо, вспомнил, в какой ситуации оказался, и рвано вздохнул.
— Если ты пришел в себя, — равнодушно сказала Тайтелин, сворачивая карту, — то отправляемся дальше.
Гвейле не возразил ни слова, поднялся на ноги и двинул к двери.
Промышленный район оказался тем еще испытанием. Они прошли совсем немного, но Тайтелин поняла, что Гвейле не осилит постоянных подъемов и спусков по развалинам, которые тянулись несколько кварталов во все стороны. Вторая волна в Гренгавиуме началась именно здесь, и множество зданий было разрушено пространственными искажениями. Сейчас на холмах из битого стекла и бетона, кирпичей и железа росли чахлые деревья и травы, а в оставшихся более-менее целыми постройках кто-то жил.
Тайтелин услышала голоса, и решила, что будь то подменыши или люди, но встречаться с ними она совсем не хочет.
Поэтому она коротко кивнула Гвейле, и они пошли обратно.
Там дальше нужно было дважды перебраться через реку Жану, и переход по заброшенным мостам мог оказаться куда рисковее.
Но Тайтелин просто кожей чувствовала, что лучше пройтись по мосту, чем влезать в дебри Промышленного района. Планируя маршрут в книжном магазине, Тайтелин забыла, что она сейчас не в компании с Диэди и Геррёг, как в прошлый раз, и что в случае чего ей придется не только драться, но и прикрывать безоружного.
Тайтелин дала себе обещание больше не выпивать целую ампулу лилейного экстракта за раз. Как-то раньше не настолько по мозгам давало, что ли. С утра Тайтелин только и делает, что ошибается.
Держа Гвейле за руку, она провела его по крышам складов до разрушенной ограды, за которой раньше был самый большой в городе стадион под открытым небом.
За оградой начинались травы.
Тайтелин и Гвейле медленно шли, раздвигая тонкие, пряно пахнущие стебли, на которых покачивались зонтики с сухими семенами. Словно в детстве, когда всё выше тебя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мелкие белые цветы, собранные в кисточки, желтые таблетки цветов остроголовника, тонкие стрелы высохших травинок и мягкие кружева листьев и высохшие зонтики с семенами — казалось, они заполнили весь мир вокруг, и в тихом солнечном воздухе слышны были только шаги и жужжание пчел.
Здесь давно не было людей, и даже подменыши не забредали, поэтому травяные пустоши тянулись далеко. Тайтелин там нравилось. На короткое время можно было ни о чем не думать, просто идти и не видеть ничего, кроме трав и цветов.
В небе над стадионом можно было разглядеть часть циферблата и одну из стрелок Мировых часов. В прошлый раз Диэди упросил их подождать, чтобы посмотреть. Тайтелин и Геррёг дремали, устроив себе лежанку из трав, а Диэди сидел и упрямо таращился в небо часа полтора, но так и не увидел стрелку. Байю, когда наказывал их за опоздание, сказал, что стрелка появляется в строго определенное время и только на несколько мгновений.
— У тебя же хронометр с собой? — спросила Тайтелин, останавливаясь. — Посмотри, который час.
Пока он доставал из нагрудного кармана хронометр, Тайтелин отыскала в небе секцию циферблата. Бледно-золотистый осколок висел в воздухе на два-три человеческих роста вверх, прозрачный, словно луна в солнечный день. Нижний край — более четкий, округлый, с частью узора, остальное размытое.
— Это же… Часы? — негромко сказал Гвейле, встав рядом и проследив за направлением ее взгляда. — Раньше здесь ничего не было.
— После Второй волны появились. Ты посмотрел время?
Гвейле сказал, и Тайтелин скривилась — они уже опоздали, стрелка прошла это место.
— Идем, — сказала она. — Хватит глазеть.
Но его пришлось окликать еще два раза, потому что Гвейле все стоял как завороженный и глядел на маленький кусочек циферблата, по которому иногда проплывали тени — как будто от облаков, только совсем другого неба.
Гораздо позже, когда они шли по мосту через Жану, Гвейле признался, поглядывая вниз сквозь провалы в покрытии моста:
— Я раньше думал, что город умер, и везде только развалины и… бандиты, разграбленные магазины и все такое. А он не умер, он просто живет совсем по-другому.
— Что у тебя вообще в голове? — сказала ему Тайтелин. — Ты странный.
Гвейле удивился, поднял на нее глаза. В солнечном свете они казались совсем прозрачными.
— Я не странный, — сказал он. — Я абсолютно нормальный.
— Нормальных не бывает, — отозвалась Тайтелин. — Вот ты сейчас идешь неизвестно куда. Со мной. Я слышала, какие у вас страшилки про Пять лепестков. А ты идешь и болтаешь про город и все такое. А! Подожди, — оборвала сама себя Тайтелин. — Я не подумала, да ты, может, решил, что тебя спасут? А тебе нужно будет просто немножко потерпеть?
Гвейле остановился, нахмурившись.
— По-моему, это логично, — отозвался он. — Я, конечно, не глава отдела разработки, но в каждого специалиста вкладывается слишком много ресурсов, чтобы ими можно было разбрасываться.
— Ты серьезно так думаешь? — удивилась Тайтелин. — Но ты же предатель.
— Ч… что? — Гвейле даже запнулся, с недоумением и тревогой вглядываясь в ее лицо. — Я не предатель. Я ведь не…
— Ты ушел по своей воле, — отозвалась Тайтелин. — Не звал на помощь, не пытался предупредить, что среди вас враг.
— Но ты же сказала, что убьешь всех!
— О да. Но ведь об этом никто, кроме нас с тобой, не знает. На камерах видно, что мы разговаривали. Я не угрожала тебе оружием. Потом ты пошел к себе и ждал меня. И ушел сам. Ты предатель, Гвейле Сон-Бейга. И если кто-то пойдет за тобой следом, ну разве что затем, чтобы наказать за это.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Гвейле что-то хотел сказать, но в это время где-то гулко бухнуло, и Тайтелин пружинисто развернулась.
К западу от них, почти на горизонте, поднималось полупрозрачное облако пыли. Над гладью реки звуки разносились далеко, поэтому слышно было и как кричат птицы, поднимаясь в воздух над тем местом.