На поясе у разведчика висел внушительных размеров кинжал. Да ещё притачан колчан, из которого торчали несколько стрел, с разным оперением.
— Из Шмелиного?
— Да… — я стискивал зубы, удерживая образ третьей ступени.
Разведчик же видел окровавленного, изодранного, измотанного дорогой воина. Пот струился у меня по лицу, и я вдруг подумал — блин, не удержу. Слишком низкую планку я взял, надо было хотя бы четвёртую или пятую ступень.
И кем бы я тогда представился? Главой клана? Вождём?
— Кто будешь?
Я наспех перебирал в уме варианты. Вот дерьмо нулячье, ну шпион из меня хорош, хоть бы легенду продумал.
Тяжело дыша, я чуть опустился, чтобы прижать ладонь к земле. Не могу больше держаться, это слишком трудно.
И тут же, освещая ночное небо, как одна из звёздочек, в меня влетел огонёк духа. Сознание резко прояснилось. Небо отметило мои усилия, я сейчас действительно был на пределе своих возможностей.
Разведчик, поражённый, отошёл на пару шагов, неуверенно поднял лук, прицелился.
— Чешуя нулёвая, это что было?
— Шмелиный… — я только качал головой, — Госпожа Геллия…
Разведчик сразу изменился в лице, подошёл, положил руку мне на плечо.
Я даже подумал: одно моё движение, и его нет. И нет проблем.
— Ты шёл всю дорогу пешком?
— Шёл… Бежал… Шёл, — я попытался пожать плечами, — Снова бежал.
— Видимо, поэтому Небо и отметило твою силу, — он одобрительно похлопал меня по плечу, осматривая внушительную комплекцию.
Потом разведчик оглянулся на деревню, в его глазах замерцал какой-то жадный блеск. Снова уставился на меня:
— А что там госпожа Геллия? Приказ пришёл?
Зверю явно не терпелось узнать это первым.
«Думаю, он мечтает о повышении. Представь, несколько дней лагерь стоит без приказа. Да там вся армия, наверное, от безделья мается!»
Я сдержал усмешку и серьёзно, вытягивая страдальчески брови, сказал:
— Нет госпожи Геллии… Всех убили, ей голову отрубили. Этот проклятый… синяя падаль! — я смачно сплюнул в сторону.
Разведчик резко вскочил, зло стиснул зубы:
— Надо срочно в лагерь, зверь! Это должен узнать наш… — тут он замолчал, — Я должен обыскать тебя, друг. Устав такой.
Я осторожно кивнул. Дерьмо нулячье, получится или нет?
Зверь второй ступени. Я человек третий перст. У меня уже получалось кое-что с мелочью в Вольфграде, проникать в их разум.
«Осторожнее, Марк».
Я резко расширил зрачки и нырнул в разум разведчика.
«Подними руки, — говорю я.
Странный оборванец поднимает. Да и так понятно, что при нём нет ничего, но я должен обыскать. Хлопаю по бокам, сую руку под нагрудник… под нагрудник… я… сую руку… спать-то как охота, разбудил меня, засранец!
Ничего вроде. Да, точно ничего нету.
Талисман только висит на шнурке. Хороший зверь, чтит память о предках».
Я вынырнул из разума разведчика, тот зевнул и тряхнул головой:
— Всю ночь без сна тут дежурю, — будто бы оправдываясь, сказал он, — Устал очень.
Уж не знаю, что мне было труднее. Сдерживать свою меру или смех. Я бы и без стихии нашёл этого разведчика по храпу.
— Пойдём, нужно показать тебя командору.
* * *
Это был момент истины.
Если командор, человек четвёртой ступени, не раскроет обмана, то можно двигаться дальше. Если же раскроет…
«По-моему, у тебя опять совершенно глупый план».
«Ну, во мне же ангел. Силы дашь, и я сбегу».
«От тучи зачарованных стрел в спину сила не спасёт».
Мы шли с разведчиком по лагерю. Ну, он шёл, а я, спотыкаясь, ковылял за ним.
Зверь уже дал мне попить из его фляжки, и больше пока ничего сделать не мог. Целительными способностями он не владел.
Мне же приходилось сдерживать свою стихию воды, которая так и порывалась начать лечение раны на груди.
— Сейчас дойдём до командора, ему всё и расскажешь.
— О, Шелест, это кто с тобой? — послышалось сбоку.
Между телегами теплился костерок, несколько зверей вышли вперёд, облокотились о борта. В руке спрашивающий нагло держал бутылку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Из Шмелиного беглец, — мой конвоир с лёгкой ленцой отмахивался, как будто он десять раз на дню приводит к начальству важных гонцов.
— Твою ж мать нулячью, — тот чуть не выкинул выпивку, и переглянулся с остальными.
— Ну всё, началось, — звери стали перешёптываться.
Воины разглядывали меня, я чувствовал со всех сторон внимательные взгляды. Никто не шарахнулся, не закричал: «Это ж человек!» Я ощущал коготки внимания от особо талантливых зверей, но Хали меня успокаивала:
«Марк, глубоко они залезть не могут. Твоя оборона работает!»
Я чувствовал, какая гордость заполняет моего сопровождающего. Прямая спина, расправленные плечи. Оно и понятно: лагерь стоит без дела уже столько времени, тут все от безделья не знают, куда себя деть.
Из темноты вылезали захмелевшие рожи, некоторые воины стояли, подтягивая штаны, за них же цеплялись полуголые зверицы. Наверняка командор уже не обращает внимания на такое непотребство.
Из палаток вылетали голые первушки с охапкой одежды, и уносились куда-то в сторону деревни. Следом выглядывали пьяные воины-звери, мельком смотрели в нашу сторону, и снова исчезали.
Ругань и звон начищаемого оружия постепенно заполнял лагерь.
— Давно мы тут стоим, вторую неделю, — кивал разведчик, — Хочется уже настоящего похода. Синяя падаль рыскает по нашим границам, а эти ничего не делают!
Он ворчал, рассказывая, что наверняка люди просто хотят проредить звериную армию.
— Да сговорились они, — шептал зверь, — Что наш, Жёлтый, что Синий. Зверей ненавидят, вот и морят нас тут…
Я только кивал. В очередной раз передо костром мелькнула одевающаяся впопыхах зверица, в свете огня её округлости засветились так, что даже разведчик засмотрелся.
Ага, думал я. Вас тут заморили прямо выпивкой и бабами. Ужасная пытка для настоящего воина.
Пока мы дошли до огромного шатра в центре лагеря, атмосфера вокруг заметно поменялась. Оно и так понятно: чем ближе к командиру, тем строже дисциплина. Новости распространялись мгновенно, и армия пыталась привести себя в чувство, подготовиться.
Всем было ясно — раз появился гонец из Шмелиного, скоро командор уже будет снимать три шкуры за то, на что ещё вчера смотрел сквозь пальцы.
У шатра стояли два крупных зверя, четвёртой ступени, вооружённые увесистыми алебардами. В кольчугах, начищенных шлемах, и размером они вполне могли поспорить и со мной.
Нехило так устроился командор, возле себя шваль не держит. Звери явно ждали нас, потому что издалека высматривали.
— Стой, кто идёт? — нарочито громко спросил стражник, опуская в нашу сторону лезвие алебарды.
— Шелест, разведчик из сотни Ползучих Змей. Привёл беглеца из Шмелиного…
— Руки подними, — второй навёл на меня оружие.
— Да я уже обыскал, — Шелест небрежно махнул рукой.
— Заткнись, зверьё пустое. По твоей милости чтоб я убийцу к господину впустил?! — второй стражник тоже чуть ли не кричал.
Говорил витиевато, растянуто, и очень громко, чтобы великий хозяин шатра пробудился и привёл себя в порядок. Входить внутрь с докладом что-то никто не решался.
Я стиснул зубы, поднимая руки. Вот же, нулячью твою меру, смогу я обмануть сразу нескольких зверей?
Стражник уже вытянул мой талисман, стал рассматривать шерстяную скрутку. Потом потянул руку залезть дальше за пазуху…
— Сюда этого зверя, — раздался громогласный и хриплый бас из шатра.
Все сразу обернулись, стражники вытянулись по струнке. Я так и стоял с поднятыми руками, а Шелест зашипел:
— Чего встал-то, дурень? Иди!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})* * *
Шатёр вмещал под собой настоящую роскошь.
Кровать с балдахином, прикрывающим ложе; резные сундуки, сильверитовая ванная, пышные ковры на полу. Стол, на котором стоял недоеденный ужин, и шкаф у дальней стены, полный драгоценных украшений. Везде стояли свечи и лениво освещали все эти полированные сокровища.