Джонс выудил из бардачка блокнот с розовыми медвежатами и начал составлять список покупок. Что-то он писал молча, что-то проговаривал вслух:
– Растительное масло… средство от комаров… спички… аккумуляторная дрель…
– Тампоны, – добавила Зула.
– Какой фирмы? – не моргнув глазом отвечал Джонс. – Лайт, нормал, супер, ультра?
– У тебя правда была девушка?
– Я куплю мультипак, а твою ехидную реплику расценю как утверждение, что фирма может быть любой. Что-нибудь еще, раз уж я зайду в женскую секцию?
– Влажные салфетки, лучше не ароматизированные. Белье. Необоссанные штаны.
– Тренировочные пойдут?
– Что угодно. Носки, пожалуйста.
– А, ты вдруг стала употреблять волшебное слово.
– Все, что увидишь из флиса.
– Все в «Уолмарте», что сделано из флиса, – прилежно повторил Джонс, записывая. – Это будет несколько грузовиков. – Он поднял на Зулу глаза. – Еще что-нибудь, или я могу дальше планировать злодеяния?
– Да на здоровье.
Шарджиль беспокойно следил за ними глазами.
Через несколько минут Джонс, Шарджиль и еще один новоприбывший, которого называли Азиз, вышли и двинулись через парковку к магазину.
– А у тебя славная семья, – через какое-то время произнес голос по-английски.
Зула пребывала в полукоматозном состоянии, бесконечном апатичном отчаянии, в котором последние дни проводила все больше времени. Словно компьютер, который вывели из энергосберегающего сна, она не сразу смогла раскрутить жесткий диск, включить монитор и начать реагировать на входящую информацию.
В дальнем конце дома на колесах третий новоприбывший, тот самый, что устроился в кресле капитана Кирка, захватил контроль над ноутбуком и рылся в Интернете. Скорее всего смотрел Зулу в поисковике.
Ей пришлось призвать на помощь всю силу воли и самообладание, выработанное за последние полторы недели, чтобы не сорваться. По-настоящему ее сдержало только одно: мысль, что именно этого он добивается. Он нарочно сказал то, что вернее всего заденет девушку за живое. Тычет палкой, проверяя ее на прочность. «А у тебя славная семья». Вот ведь подонок!
Однако она сама дала повод для таких издевок, несколько дней назад, сразу после крушения самолета, когда назвала Джонсу свою фамилию. Конечно, получив доступ к Интернету, тот первым делом выяснил все про Зулу, ее дядю, остальных родственников. И наверняка оставил закладки, по которым теперь и бродит этот урод. Может, даже создал Зула-вики, в которую моджахеды со всего мира постят нарытую информацию.
Итак. Зула прикована за щиколотку, до ноута ей не дотянуться. Урод смотрит фейсбуковские странички ее двоюродных сестер и братьев, их альбомы на фликре, сайты, которые они создали в последнюю неделю, пытаясь разузнать, что с нею.
Десять секунд у ноута, и она натравила бы на боевиков всю полицию Соединенных Штатов. И они это отлично понимают. Отсюда и цепь. Один замок у нее на щиколотке, другой – на поручне в душевой кабине.
И от второго у нее в кармане есть ключ.
Она могла бы его вынуть и через десять секунд получить свободу: по крайней мере свободу передвижений внутри автофургона, – однако за ней постоянно кто-нибудь наблюдал. Ключ – единственный шанс. Второй попытки не будет.
Парень за ноутом некоторое время смотрел на Зулу, ожидая реакции, потом его внимание вернулось к экрану. Он некоторое время возил пальцем по сенсорной панели, затем вновь покосился на Зулу – проверить, глядит ли она на него, – и развернул ноутбук к ней. С другого конца коридора было не очень видно, но она рассмотрела несколько своих фотографий, снятых на Дне благодарения и других семейных мероприятиях. Сверху большими буквами стояло: «ВЫ ВИДЕЛИ ЭТУ ДЕВУШКУ?» – и телефонный номер с кодом Западной Айовы.
Даже с расстояния в тридцать футов страничка вызвала у Зулы целую мешанину чувств. Радость и гордость от того, что родные ее ищут. Острое горе от того, что до такого вообще дошло. Ярость, что этот козел пытается манипулировать ее эмоциями. Досада, что у него до определенной степени получилось.
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Можешь называть меня Закиром, – ответил он.
Парень, велевший называть его Закиром, был крупный и рыхлый в сравнении с другими моджахедами. Скорее всего офисный работник. Компьютерщик в страховой компании, решила Зула. Работа скучная, девушки не любят, в душе разлад из-за того, что продался Западу, – и вот, навещая родителей в Пакистане, он выходит на контакт с проалькаидовскими психами и оказывается в списке людей, которым можно позвонить, если движению понадобятся свои люди в Ванкувере. Теперь он здесь и не жалеет. Надо думать, парень еще не очухался после того, как его подняли в три утра и велели ехать к «Уолмарту», и убивает время тем единственным, что умеет делать хорошо, – возится с компьютером.
Боевики начали по очереди возвращаться из магазина: видимо, в «Уолмарте» они разделились, каждый со своим списком. Азиз притащил несколько тяжеленных пакетов – не мужское занятие. По большей части там были продукты, но еще он купил запаянную в прозрачный пластик веб-камеру в форме глазного яблока и удлинитель для USB. Предметы женской гигиены тоже были у него, и Азиз с отвращением швырнул их через весь фургон, так что коробки рикошетом отлетели от стены и упали на кровать, немного помятые по углам. Шарджиль пришел с дополнительным туристским снаряжением: спальными мешками, палатками, брезентом, веревками и флисовой одеждой. Одежду он бросил Зуле и снова отправился в магазин. Через полчаса они с Джонсом вернулись с двумя большими плоскими телегами. Они купили циркулярную пилу, аккумуляторную дрель, шурупы, доски два на четыре дюйма, фанеру. Целые листы в автофургон не пролезли бы, и их заранее распилили пополам. Азиза снова отправили в «Уолмарт», и он прикатил на телеге рулон толя и здоровенный пухлый пакет с изображением Розовой Пантеры: стекловата.
Дальше группа разделилась: любовнички Махир и Шариф уехали на машине с несчастным Азизом, а толстый Закир и юркий подлиза Шарджиль остались в доме на колесах. По команде Джонса Закир развернул кресло, включил двигатель и вывел фургон на шоссе. Джонс распаковал циркулярную пилу. В фургоне был генератор, от которого работали розетки. Джонс разобрался, как его запустить, затем принялся обмерять спальню, вежливо протискиваясь мимо Зулы всякий раз, как ему надо было выйти или войти. Толстыми уолмартовскими карандашами он провел на фанере линии, потом включил пилу и разрезал сложенные вдвое листы, наполнив фургон опилками, дымом и скрежетом. Готовые листы Джонс отнес в спальню, приставил к окнам и дрелью с насадкой прикрепил их шурупами к стене. Занавески предварительно задернули, так что снаружи ничего видно не было.