К тому времени Зула сообразила, что они на пароме. Напрашивался вывод: переправа на остров Ванкувер, – однако Зула бывала на тех паромах и знала, что они огромные и спуски к их терминалам другие по звукам и ощущениям. Этот был явно меньше. Да и переправа длилась недолго. Скоро двигатели внедорожника и машин заработали снова, начался длинный пологий подъем, а затем шоссе.
Проезжая вместе с Питером через Британскую Колумбию, Зула узнала, что там много длинных узких озер, вытянутых с севера на юг, – борозд, оставленных ледником в последнюю ледниковую эпоху. Объезжать их было слишком долго, строить мосты не позволяла ширина, так что дороги, идущие с запада на восток, заканчивались у озера и начинались на другом берегу. Концы дороги соединял паром.
Примерно через час после того, как боевики захватили автофургон, она увидела такую пристань, правда, смутно, поскольку уже темнело. Фонари – если они вообще тут были – не горели. Проезжая мимо таблички, извещавшей, что следующий паром будет завтра в шесть утра, Джонс выключил фары автофургона. В следующий миг погасли и фары внедорожника. К озеру съезжали при свете звезд. Дорога шла через лес и упиралась в черную воду. Здесь она раздваивалась: правая часть выводила к платформе на сваях с ограждением и огромными причальными тумбами, слева пандус уходил прямо в озеро. В нем было две параллельных колеи с рельсами, которые тянулись дальше, к большой открытой площадке, окруженной сборными домиками. По лебедкам и тому подобному Зула решила, что это ремонтный двор, куда паромы вытаскивают из воды по рельсам. Она довольно хорошо разглядела площадку из окна, потому что именно здесь Джонс в несколько приемов разворачивал исполинский автофургон. Тем временем Абдул-Вахаб (он был за рулем внедорожника) остановился на середине пандуса, уходившего под воду, опустил все окна, открыл люк в крыше и распахнул задние грузовые двери, а потом вставил между ними палку, чтобы не захлопнулись. С такого расстояния Зула не могла видеть, что за ними, но вполне могла догадаться. В автофургоне имелось много свидетельств – семейные фотографии, туалетные принадлежности, стаканчики для зубных протезов, безделушки, – что этот дом на колесах принадлежал пожилой супружеской паре. Их тела и лежали сейчас в багажнике.
Закончив приготовления, Абдул-Вахаб последний раз обошел внедорожник, оглядывая свою работу, затем сунул руку в открытую водительскую дверь. Вжикнул поднимаемый ручник. Машина покатилась по пандусу. Абдул-Вахаб сперва шел, потом побежал рядом, держа правую руку на руле. Уже у самой воды он отскочил в сторону. Машина вошла в воду, гоня перед собой волну, на первых же нескольких ярдах потеряла скорость, но не остановилась. Воздух пузырями выходил из моторного отсека. Она въехала глубже, мгновенно заполнилась водой и пропала с глаз, оставив медленно удаляющийся от берега след пузырей. Берег тут был крутой, каменистый, и Зула не сомневалась, что за пандусом сразу идет обрыв. Глубина озера составляла, наверное, метров сто, и внедорожнику предстояло упокоиться на самом его дне.
Джонс выехал с ремонтного двора и развернул автофургон к дороге. Абдул-Вахаб запрыгнул в боковую дверь и принялся выслушивать бурные поздравления коллег. Абдулла Джонс вывел фургон на шоссе, включил фары и двинулся куда-то дальше со скоростью дисциплинированного водителя.
День 10
– Так вы видели, что произошло на этой неделе с тремя тысячами к’Шетриев? – спросил Ричард.
Скелетор быстро отвел взгляд и сделал вид, будто изучает красную пластиковую столешницу.
Ричард продолжал:
– С теми, которые хотели навести хоть какое-нибудь подобие порядка в Торгайских предгорьях.
– Я знаю, о ком вы говорите. – Девин Скрелин мотнул головой и мрачно уставился за окно трейлера. С тех пор как Ричард забежал сюда, спасаясь от секретарей Девина, словно турист от комаров, трейлер сделался местом неофициальных встреч – их Рейкьявиком или Панмунджомом. После той их встречи прошла всего неделя, а казалось, что много больше. Черт, это было как будто в параллельной вселенной. Во вселенной, где Зула не пропала.
– Я присутствовал, – продолжал Девин, возвращая мысли Ричарда если не к реальности, то в реальность. – Просто наблюдал с высоты, невидимый. – Он давал Ричарду понять, что не воспользовался суперспособностями кого-нибудь из своих персонажей, чтобы повлиять на исход битвы. – Это была настоящая бойня. Мы – то есть они – такого не ожидали.
– Можете говорить «мы», – быстро ответил Ричард. Он поднял руки ладонями вперед. – Я давно уже не думаю, что писатели должны быть этакой бесстрастной надмирной силой.
Скелетор кивнул, словно много лет ждал, когда Ричард наконец придет к этому пониманию.
– Не получается. Мы уже говорили о противостоянии Добра и Зла и почему оно не работает.
– Да, это была промашка, – ответил Ричард, словно признавая свою вину. – «Как заставить две группы сражаться между собой? Ну конечно, пусть одни будут злые, другие – добрые». Что еще могли предложить на производственном совещании?
Скелетор только кивал, по-прежнему глядя в окно, но изредка косился на Ричарда, возможно, пытаясь уловить признаки иронии.
– Надо было сразу поручить вопрос вашей братии, – закончил Ричард.
– В моем представлении это своего рода спорт, – сказал Девин. – Не футбол, а что-то среднее между шахматами и фехтованием. Конечно, двигать им должен сюжет. – Он поднял руку, словно ученик, вызывающийся стереть с доски. – Рад помочь.
«В обмен на кругленькую сумму», – мысленно добавил Ричард, однако вслух ничего не сказал, только продолжал заинтересованно кивать, как будто и впрямь ожидал услышать нечто для себя новое.
Девин продолжал:
– В конечном счете без состязательности ничего толком не получится. Конечно, кому-то по душе одиночные квесты и поединки игрок против игрока. И все-таки большинство привлекает командный дух, единение с другими. Быть частью армии. Союза.
– Носить форму, – подхватил Ричард. – Иметь эмблему.
– Да, и в противостоянии пестрых с охристыми все это есть. Независимо от наших исходных намерений.
Здесь Девин слегка проболтался. Неделю назад Ричард пришел бы в ярость от такого бессовестного признания в подковерных интригах. Девин, вероятно, это чуял и придерживал язык. Теперь он как-то угадал, что Ричарду глубоко до фени, и оттого уже не таился.
– Я только что из Кембриджа, – сказал Ричард.
– Штат Массачусетс?
– Англия. Где Дональд живет половину времени.
– А.
– Хочу сказать, что его все это вполне устраивает.
Девин, видимо, совершенно такого не ожидал. Лицо у него стало озабоченным.