Читать интересную книгу "Соглашение - Кирстен Модглин"

не скажешь: наши тела буквально столкнулись, губы встретились, и я ощутил у нее на языке кисловатый привкус виски, когда Мэлори впилась в меня поцелуем.

Мне казалось, я растеряюсь, но вместо этого рука уверенно легла на грудь девушки. Наш поцелуй стал более страстным, и она застонала, а я прижал ее спиной к металлической стенке лифта. Но тут мы приехали, звякнул сигнал, и мы расцепились, оба с глуповатыми улыбками на красных припухших губах.

Теперь уже я первым кинулся к машине. Забравшись внутрь, мы посидели немного молча, переводя дыхание после пробежки, поцелуев и волнения. Как мне не хватало этого ощущения, боже, как не хватало! Неопределенность, желание и ощущение, что грудь вот-вот лопнет; возбуждение в глазах спутницы и нарастающее предвкушение, которое явно испытывали мы оба. Куда все это делось у нас с Эйнсли? Почему мы стали такими холодными? Страсти во мне явно еще хватало.

Я запустил двигатель.

– Куда ехать? – Мэлори непринужденно прильнула ко мне и начала объяснять дорогу, водя рукой вдоль шва моих брюк. Цветочный аромат ее парфюма был таким сильным, что, уверен, он надолго впитался в одежду и обивку сидений.

Соображал я с большим трудом, но мы каким-то чудом выбрались из центра города и доехали до ее дома.

По дороге мы едва не разбились, потому что она взяла мою руку и без предупреждения засунула ее за вырез платья, так что мои пальцы охватили ее грудь. Там рука и осталась, и я не возражал. Сердце у меня так колотилось, что Мэлори наверняка слышала его удары, и моя ладонь потела у нее на соске, пока мы не приехали. Она поерзывала на сиденье, гладя меня по внутренней стороне бедра, снова и снова подбираясь к бугру на брюках.

Когда мы прибыли, Мэлори показала мне место напротив ряда двухэтажных таунхаусов, сняла руку с моего бедра и поправила верх платья, после того как я отлепил руку от ее груди. Девушка улыбнулась мне и, наклонившись, поцеловала в губы, а потом открыла дверцу и вышла. Я тоже вылез и направился вслед за ней по длинной дорожке к красной парадной двери кирпичного дома.

– Ш-ш, – предупредила Мэлори. – Не хочу беспокоить соседей.

С этими словами она повернула ключ в замке, и мы вошли в темную пустую гостиную. В нос ударил одуряющий запах тако и кошачьей мочи – не самое романтичное сочетание. Желудок взбунтовался от вони, и я заставил себя дышать через рот.

Мэлори, даже не пытаясь нашарить выключатель, взяла меня за руку в темноте и повела по коридору мимо закрытых дверей, а потом вверх по узкой крутой лестнице. Из-за одной двери доносилось приглушенное бормотание телевизора, и у меня промелькнула мысль, что соседи уже привыкли к веренице мужиков. В какой-то момент девушка споткнулась и тихо рассмеялась, как пьяная, хотя я прекрасно знал, что она выпила совсем немного, явно недостаточно, чтобы набраться. Мы подошли к двери, она повернула ручку и щелкнула выключателем.

Мы оказались в небольшой комнате: у дальней стены двуспальная кровать с развешанной на спинке одеждой; слева туалетный столик, заваленный косметикой и духами; флаконы разбросаны в беспорядке, столешница присыпана пудрой; напротив кровати небольшая подставка под телевизор, на ней стопка тарелок и пустые банки из-под газировки; на полу открытый ноутбук с черным экраном; рядом темно-синяя собачья лежанка, все в длинной белой шерсти. Интересно, где же песик с фотографий.

Комната напоминала спальню подростка, только гораздо более загаженную, чем у моих детей. У Эйнсли случилась бы истерика при виде подобного бардака.

Но это меня сейчас совершенно не смущало.

Можно было не волноваться о будущем с женщиной, которая не стесняется привести незнакомца в неубранную комнату. Меня интересовала лишь сама Мэлори, которая сейчас стояла прямо передо мной, нарочито медленно расстегивая молнию на платье. Наконец оно упало, открыв полупрозрачное кружевное белье. Мэлори отшвырнула платье ногой в угол и стащила с кровати покрывало, а я потянулся к пуговицам рубашки.

Мэлори развернулась ко мне, и в глазах у нее я увидел отражение желания, которое распирало меня изнутри. Она сама расстегнула последние несколько пуговиц моей рубашки, и наши губы снова встретились.

Схватив за руки, она толкнула меня на кровать и, сорвав с себя последний клочок одежды, постояла передо мной несколько секунд, давая как следует рассмотреть себя, а потом наклонилась, прижавшись своими губами к моим, и забралась ко мне. Я целовал ее грудь, губы, щеки, уши, не зная, где задержаться. Прервав борьбу, она села, спустив с кровати одно колено, другое, и медленно повела ладонями по моему животу вниз. Ей явно было не занимать опыта в искусстве соблазнения. Каждое ее движение непостижимым образом заводило меня еще больше.

Я молча смотрел, как она расстегивает мой ремень, не отрывая от меня глаз, с игривым выражением на лице. Стянув брюки до лодыжек, она оглядела меня с дьявольской усмешкой на пухлых розовых губах, а потом ее белокурая головка наклонилась, и она взяла у меня в рот. Волосы упали ей на лицо и ритмично запрыгали вверх и вниз.

Откинувшись на подушку, я, тяжело дыша, смотрел на эти светлые прямые волосы, так непохожие на привычные рыжие локоны, а Мэлори продолжала поступательные движения, исторгая у меня из горла сдавленные звуки. Я совершенно потерял контроль над собой, и ей, кажется, это нравилось.

В тот момент, момент чистого и, казалось бы, бесконечного экстаза, я был бесконечно счастлив, что это произошло, бесконечно благодарен, что жене пришла в голову эта затея, и радовался, что выбрал именно Мэлори. Как же чертовски здорово все сложилось…

Но мне уже не хотелось ни о чем думать. Хотелось лишь прочувствовать момент и насладиться им.

Снова взглянув вниз, я подумал о том, как мне повезло.

А потом, когда молния пронзила тело и я едва не взорвался от наслаждения, а глаза Мэлори снова встретились с моими, мысли исчезли.

Остались одни ощущения.

Глава девятая

Эйнсли

Когда снаружи послышался шум, я подумала, что вернулся Питер, и, взглянув на часы, испытала внезапное смятение. Не было еще и половины девятого, и если он вернулся, это значило, что свидание оказалось неудачным – или же наоборот, как нельзя более удачным и уже закончилось к полному удовлетворению сторон.

Питер не отличался особой уверенностью в себе и раскованностью, и я подозревала, что первый вариант вероятнее. Ему всегда было трудно в ситуациях, в которых он чувствовал себя некомфортно, хотя в более благоприятных обстоятельствах муж буквально расцветал. Именно поэтому его фирма стала такой успешной, хотя работать на других у него не получалось.