Читать интересную книгу "Соглашение - Кирстен Модглин"

с той или другой стороны. Я не хочу, чтобы кому-то потом было больно. Ведь ты согласен?

Питер открыл было рот, словно собираясь возразить или произнести нечто глубокомысленное, но тут же закрыл его снова.

– Ну да, – помолчав, проговорил он. – Да, хорошо.

– Такое впечатление, что ты не согласен.

Он покачал головой.

– Нет, не в этом дело, просто… ну, думаю, тебе тут будет гораздо легче, чем мне. Женщины сочтут меня сволочью.

– Можешь поверить, женщин, ищущих ни к чему не обязывающих связей, ничуть не меньше, чем мужчин. Я живое тому доказательство. Надо тщательно выбирать кандидатов. Еще не хватало, чтобы кто-то захотел продолжения или обиделся и начал разнюхивать. – К концу фразы я понизила голос.

Муж кивнул.

– Ладно. Да, я согласен.

– Вот и хорошо. – Я постучала обручальным кольцом по бокалу, который держала в руке. – Рада, что в этом мы сходимся.

– А почему ты вдруг заговорила об этом? У тебя возникли проблемы со вчерашним парнем?

– Нет-нет, – поспешила заверить я. – Просто думала на эту тему. Но он прислал несколько сообщений, и мне пришло в голову, что, пожалуй, следовало яснее выражать свои намерения. Вот я и решила предупредить тебя насчет завтра и на будущее.

Питер кивнул.

– Ага.

– Кстати говоря, ты уже выбрал, кого пригласить?

Он нахмурился, и морщина посреди лба стала глубже.

– Это же не школьный бал, Эйнсли.

– Ну ты ж понимаешь, о чем идет речь. – Я улыбнулась, пытаясь подавить подступающий приступ ревности.

– Да, решил.

Кто она? Моложе меня? Стройнее? Красивее? Такая, которая не будет ни о чем спрашивать и доставать? Я вздрогнула, отгоняя от себя непрошеные мысли. Неважно, кто его избранница. Важно то, какой эффект свидание окажет на моего мужа, и если оно будет похожим на мое, есть шанс, что все получится.

Я сменила тему:

– Есть пожелания насчет гарнира к курице?

– Пожалуй, брюссельская капуста, – ответил муж, направляясь к холодильнику. – У нас осталось немного, надо пустить в дело, пока не испортилась. – Он вытащил из контейнера для овощей зеленый пакет и подошел к раковине, чтобы помыть капусту.

– Что ты делаешь? – удивилась я, поскольку Питер так давно не участвовал в приготовлении ужина, что я уже забыла, когда такое случалось в последний раз.

– Хотел помочь… – пробормотал он неуверенно, будто боялся, что я отругаю его. – Ты же не против?

– Ну конечно. – Я отхлебнула еще вина. – Выпить хочешь?

– Нет, спасибо. – Питер задержал на мне взгляд еще на секунду. В глазах у него появилась какая-то теплота. Он явно пытался произвести на меня впечатление, и я не могла не оценить его усилий. Потом муж встал рядом со мной, чтобы нарезать овощи, и его бедро коснулось моего. Вокруг было сколько угодно свободного места, но ни один из нас не отодвинулся.

Ритмично стучал нож, от близости Питера по телу разливалось тепло, и я улыбнулась про себя. Возможно, в конце концов мой план и сработает.

Глава восьмая

Питер

Вечер четверга неумолимо приближался, и я превратился в комок нервов. Последний раз я так себя чувствовал в тот вечер, когда родилась Мейзи, – нервным, возбужденным, тревожным. Я боялся, что поведу себя как полный идиот, но еще больше боялся совершить ошибку, которая окончательно добьет наши с Эйнсли отношения. Я знал правила, но все равно опасался, что они изменятся или я невольно нарушу одно из них.

Когда Эйнсли вчера вечером объявила новое правило, больше всего на свете мне хотелось сказать, что я предпочел бы просто бросить дурацкую затею со свиданиями. Я колебался между возбуждением по поводу грядущего свидания, ужасом, что оно разрушит нашу семью, и отвращением оттого, что не могу просто получать удовольствие. Какой мужик станет задавать вопросы, когда жена предлагает ему спать с другими женщинами? Я никак не мог заглушить занудный внутренний голос – а он не переставал талдычить, что я вот-вот потеряю Эйнсли.

Когда я был маленьким, родители заставляли меня играть на пианино. Я мучительно заучивал ноты, запоминал, какими пальцами на какие клавиши нажимать. Помню, как пахло от моей учительницы музыки – затхлым чердаком и мятными конфетами, которые она носила в карманах, – и то, как она била мне по пальцам линейкой, если я неправильно держал руки.

Сейчас я чувствовал себя в точности как на уроке музыки: словно жизнь покривилась и миссис Феффермен сейчас начнет лупить меня, чтобы я выпрямился.

Из спальни я вышел в темно-серых брюках, светлой рубашке и черной куртке-бомбере. Пока я добрался до гостиной, нервы натянулись до предела. Эйнсли несколько секунд не замечала моего появления, измельчая печеную куриную грудку для своего легендарного чили с белым мясом. Металлические кулинарные ножницы у нее в руках двигались с хирургической точностью. И злостью. Или мне только показалось?

Я откашлялся, и жена обернулась через плечо, отложила ножницы и, взяв полотенце, вытерла руки, после чего оглядела меня с головы до ног.

– Прекрасно выглядишь, милый, – объявила она непринужденным, абсолютно безмятежным тоном. Как будто я собрался в магазин, а не на свидание с незнакомой женщиной.

Я сглотнул и сделал шаг вперед.

– А куртка… – Я нервно поправил воротник. – Это не перебор?

Эйнсли подошла ко мне, предварительно еще раз вытерев руки, отложила полотенце и поправила мне воротник куртки.

– Тебе удобно?

Жена предпочитала губную помаду темно-красных оттенков, которые хорошо сочетались с цветом волос. Она красила губы каждое утро, а к вечеру от помады мало что оставалось. Сейчас в уголках ее рта и трещинках нижней губы остались красные следы, и меня внезапно охватило неодолимое желание наклониться, вцепиться зубами в ее губу, укусить. Не знаю, откуда взялся этот неожиданный порыв причинить боль, но я испытал его. Мне действительно хотелось сделать жене больно. Может, это реакция на стресс?

– Да, удобно, – подтвердил я, отгоняя желание. – Почти не носил эту куртку, она все еще жесткая.

Эйнсли медленно, почти игриво провела руками мне по бокам, но в глазах у нее не было и тени чувственности. Ее движения были медленными, методичными, словно она находилась в примерочной и проверяла, как сидит на ребенке новый костюмчик. Она тщательно, плотно сжав губы, оглядела мой наряд, предназначенный произвести впечатление на другую женщину.

– Может быть, наденешь свитер? Если тебе неудобно в куртке, будет заметно.

– Не хочу выглядеть как бродяга.

Она фыркнула.

– Не говори ерунды. Тебе идут свитера. Всегда шли. Можешь надеть кашемировый, который тебе подарили родители на Рождество в прошлом году.

– Совсем забыл о нем, – признался я. – Но как по-твоему, нормально я выгляжу?

Жена подняла на меня взгляд, и мне показалось, что она