Читать интересную книгу "Соглашение - Кирстен Модглин"

все втроем вышли на улицу.

– Приятного вечера вам обоим.

– И вам. До завтра, – откликнулась Тара и помахала поднятой рукой. Я тяжело вдохнула и плюхнулась в машину. Еще не так давно я стремглав выбегала с работы, торопясь забрать детей из садика или с продленки. Но теперь у них образовалось столько кружков, спортивных занятий и друзей, что можно было не торопиться.

Поэтому я просто сидела. И думала – что, как правило, оказывалось весьма опасным занятием. Думала о Стефане, неоткрытые сообщения от которого ждали в телефоне. О Питере, который никогда в жизни не смотрел на меня так, как сегодня утром. Что ж, по крайней мере, теперь он хотя бы смотрит на меня, попыталась утешить себя я, но легче не стало.

Телефон завибрировал, и я взглянула на экран. Номер не определен.

Это был уже второй анонимный звонок за день. Как и всех, меня регулярно доставали спамеры, однако непонятные звонки все равно нервировали. Я нажала кнопку, игнорируя звонок, и бросила телефон обратно в бардачок.

Не было никакой нужды терзаться виной за то, что я совершила – или, скорее, не совершила. Мы с Питером заключили соглашение, однако свидание прошло в лучшем случае на уровне средней школы. Я не пересекла никаких границ, хоть и получила разрешение пересечь их, так откуда же эта гнетущая тяжесть в груди, от которой никак не удается избавиться? Почему у меня такое ощущение, будто я совершила нечто непоправимое? Мой брак уже невозможно испортить. Дети понятия не имеют о том, что мы задумали. Коллеги в банке тоже. Так что же меня грызет? Стыд. Да, я уже поняла, что это стыд, хотя и совершенно неуместный. С чего бы? У меня нет никаких причин стыдиться. Пока нет.

Я попыталась представить, с кем общается Питер, кого он решил пригласить на первое свидание завтра вечером. Как ни странно, меня перспектива вовсе не раздражала, не возбуждала ревности, лишь любопытство. Скорее наоборот: меня больше печалило отсутствие ревности с его стороны, чем собственное безразличие.

Когда мне наскучило разбираться в мыслях и чувствах, я выехала со своего места на парковке и направилась домой. Казалось, я не проживаю свою жизнь, а наблюдаю за ней со стороны, как зритель. Может быть, так и выглядит кризис среднего возраста? Мне казалось, что я еще далеко не старая, но, видимо, в старении и заключался источник моей боли. Неизбывной боли от ощущения, что жизнь проходит мимо, что лучшие годы остались позади. Когда-то я многое предвкушала: дни рождения, праздники, отпуска. Но чем старше становилась, тем менее радостно проходили дни рождения, дети начали предпочитать подаркам деньги, а совместному приготовлению праздничного стола – доставку из ресторана. И хотя мы обязательно ездили на две недели в отпуск каждый год, теперь нашим отпрыскам стали неинтересны семейные дурачества, которые когда-то всех так веселили: закапывать Питера в песок на пляже, фотографироваться в пасти акулы у рыбного ресторана, вместе искать на берегу скелеты щитообразных морских ежей, выбирать огромные рекламные кру́жки, строить замки из песка. Теперь Дилан и Райли сразу бежали в океан, ныряли и соревновались, кто дальше заплывет. Мейзи, наша любительница чтения, надевала широкополую шляпу и солнцезащитные очки и утыкалась носом в книгу, стараясь при этом не обгореть. Мы перестали быть той семьей, которой некогда были, и я даже не могла вспомнить, когда началось отчуждение.

Пожалуй, это больше всего и пугало. Я не знала, когда моя жизнь стала такой. Словно проснулась утром, посмотрела на своих подросших детей, зашедшую в тупик карьеру, мужа, которому стала не нужна, и осознала, что понятия не имею, как такое могло произойти.

Через двадцать отупляющих минут я повернула на длинную дорожку из гравия, которая вела к нашему дому. Коттедж стоял среди леса, в нескольких милях от города. Когда мы решились купить дом, нам обоим, выросшим в городе, где почти негде играть, хотелось поселиться в уединении, на природе. Вдобавок, когда мы нашли подходящий участок земли, Питер спроектировал коттедж сам. Это был его первый собственный проект после окончания университета. В то время мы не могли позволить себе роскоши, но у нас получился чудесный дом из светлого кирпича с красными ставнями, где выросли наши дети. За коттеджем стояли давно забытые детские качели, а рядом песочница, где травы теперь стало больше, чем песка. В гараже валялись пять велосипедов со сдувшимися шинами и растрескавшимися седлами. Все напоминало о переменах, о том, что жизнь никогда уже не будет прежней. Я откинула зеркальце над приборной панелью, посмотрела на себя и смахнула слезы. Нет времени раскисать. Не сейчас.

Дом встретил меня тишиной. Никто не бежал радостно навстречу, чтобы продемонстрировать свои последние произведения или рассказать о том, как прошел день. Раньше, когда дети были маленькими, я порой молила небеса о минутке покоя, чтобы перевести дух, принять душ или немного собраться с мыслями… но сейчас было много хуже. Тогда я и не представляла, сколько покоя меня ждет впереди и как скоро.

Я повесила сумочку на стойку в прихожей, сняла полупальто, шарф и туфли и направилась в спальню переодеться. Сменив деловой наряд на удобную пижаму, я пошла на кухню, где достала курицу, чтобы приготовить ужин, и вино, чтобы расслабиться. Наполнив бокал, отпила, и внутри сразу же стало разливаться спокойствие.

Сделав еще один глоток, я нашла латку, собираясь приступить к готовке, и услышала стук открывшейся двери из гаража, а потом шаги Питера вверх по лестнице. Муж направился в спальню, а я отодвинула бокал и занялась курицей. Когда я уже ставила латку в духовку, за спиной послышались тяжелые шаги, предупреждая о появлении Питера.

– Как прошел день? – выпалил он на одном дыхании. Фраза прозвучала отрывисто, словно он репетировал этот вопрос заранее, но слова вырвались слишком рано.

Я закрыла дверцу духовки и обернулась через плечо.

– Нормально. А у тебя?

– Хорошо, – ответил муж. – Слушай, я…

– Я хотела… – Я осеклась, потому что мы заговорили одновременно. – Говори ты.

Он улыбнулся и покачал головой.

– Нет, сначала ты.

– Я хотела добавить еще одно правило, – сообщила я, прислонившись спиной к столешнице и взяв бокал.

– Еще одно? – Лицо у него помрачнело.

– Ничего из ряда вон выходящего. Пожалуй, просто уточнение. Наверное, это и так ясно, но я хочу, чтобы мы оговорили детали официально. Думаю, мы сразу должны давать понять тем, с кем встречаемся, что это чисто физические отношения, ничего серьезного. – У Питера чуть приподнялись брови, почти незаметно, но я все же увидела и продолжила: – Просто мне кажется, что таким образом будет проще предотвратить возможные чувства