Читать интересную книгу Иоанна I - Нэнси Голдстоун

гвельфскую Италию, когда король Неаполя одновременно носил титулы сенатора Рима, имперского наместника Романьи, вице-губернатора Тосканы и сеньором Генуи, Пьемонта и Ломбардии, влияние Роберта неуклонно падало. Когда-то его амбиции были направлены на то, чтобы править всей Италией. В письме к Папе в 1314 году Роберт выступал против избрания германского императора, считая его устаревшим. "Кто из здравомыслящих людей сомневается, кто не понимает, что все светские владения в превратностях судьбы претерпевают постоянные изменения? Как же бессмысленна эта идея увековечить всеобщее господство! Где теперь царство халдеев, деспотия персов, государства египтян и евреев, мудрость греков, сила и энергия троянцев? Где, прежняя, уникальная империя римлян, которая со всемирного владычества сократилась до горстки германских земель?"[52] — писал он, прежде чем высказаться за выбор качестве итальянского лидера самого себя вместо германца.

Однако в дни юности Иоанны король Неаполя дожил до того времени, когда его владения значительно сократились. Смерть Иоанна XXII в 1334 году привела к избранию нового понтифика, который предпочел оставить управление Римом и Кампанией в своих руках. К 1335 году контроль короля Роберта над Генуей, Пьемонтом и Ломбардией также ослаб.

Большая часть вины за это была возложена на Санцию. Система правления Анжуйской династии основывалась на том, что король управлял своими владениями с помощью большого числа высокопоставленных военачальников и дипломатов из своей семьи, которым доверялось выступать в качестве представителей короны по всей Италии. До появления Санции королевская семья без труда с этим справлялась. Отец Роберта, Карл Хромой, был одним из семи детей своего отца, четверо из которых были сыновьями. Сам Роберт был одним из четырнадцати детей, девять из которых были мужского пола. В начале своего правления Роберт привык посылать своих братьев Филиппа, принца Тарентского, и Иоанна, герцога Дураццо, в Тоскану и Северную Италию, чтобы обеспечить защиту своего суверенитета и интересов, а поскольку они принадлежали к тому же роду, что и король, братьев без колебаний принимали и уважали как его представителей. Флорентийцы предложили Карлу Калабрийскому стать сеньором их коммуны, когда им понадобилась защита от гибеллинов, поскольку он был сыном короля Неаполя. Точно так же Роберт назначил отца Иоанны своим главнокомандующим в продолжавшейся войне с Сицилией, когда король стал слишком стар, чтобы самому возглавлять войска.

Все изменилось в последние годы правления Роберта, и нельзя не признать, что ответственность за нехватку потомков лежит непосредственно на решении Санции посвятить себя обеспечению почетного места в загробном мире, а не плотским трудам в этом. О том, что именно Санция отвергла сексуальные притязания мужа, а не наоборот, можно судить по ответу Папы на просьбу королевы о разводе в 1317 году, в котором он увещевал ее быть благосклоннее к мужу. С другой стороны, король Неаполя, похоже, пытаясь получить доступ в будуар Санции, добрался только до одной из ее фрейлин, от которой у него родился внебрачный сын Карл д'Артуа.

К 1335 году Роберту было пятьдесят семь, а его жене — пятьдесят. Сын короля, как и все его братья были уже мертвы, кроме одного — младшего, Иоанна, мужа Агнессы Перигорской, который скончался в следующем году. Если бы он не капитулировал перед Шаробером и Папой, Роберт мог бы однажды привлечь к управлению государством сыновей константинопольской императрицы, но Екатерина Валуа, получившая отказ в попытке получить неаполитанский трон для одного из своих отпрысков, строила другие планы. В 1338 году императрица собрала флот и, со всем своим семейством, отплыла в Ахайю, намереваясь поднять восстание против местного византийского деспота и установить свое правление в Греции.

Роберт Мудрый понимал, что его жизнь приближается к закату, и стремился одержать последнюю победу в надежде вернуть былую славу. С самого начала своего правления, четверть века назад, главная цель короля Неаполя — свергнуть Педро Арагонского, короля Сицилии, — оставалась прискорбно невыполненной. Для выполнения этой задачи Роберт решил использовать все оставшиеся у него ресурсы. В течение четырех лет он трижды собирал армады флотов. Первой экспедицией, состоявшейся в 1338 году, командовал его племянник Карл Дураццо, старший сын Агнессы Перигорской, поскольку эта дама желала заручиться благосклонностью королевской семьи. Однако высадившись на острове неаполитанцы не успев толком разбить лагерь, обнаружили, что среди пехоты начался тиф, и были вынуждены отступить. Пятнадцатилетнему Карлу Дураццо посчастливилось спастись. В следующем году внебрачный сын короля, Карл д'Артуа, добился несколько большего успеха: ему удалось на короткое время захватить Мессину, но потом он также отступил. Последняя экспедиция, командование которой номинально осуществлял принц Андрей, была предпринята после смерти короля Сицилии в 1342 году. Хотя Педро Арагонский оставил в качестве наследника лишь беспомощного ребенка, Роберт не смог воспользоваться этой возможностью, и остров упорно не желал ему покориться. Единственным ощутимым результатом этой траты людей, снаряжения, припасов и усилий стало накопление большого долга. К концу этого периода Роберт задолжал 100.000 флоринов банкирским домам Барди и Перуцци.

Уменьшение влияния за границей и неспособность вернуть Сицилию были не единственными признаками растущего бессилия Роберта. Король ощущал, что внутри страны  его власть тоже ослабевает. В годы юности Иоанны, несмотря на многочисленные эдикты, предписывающие соблюдать закон,  резко возросла преступность. Представители суперкомпаний жаловались на неаполитанский бандитизм новому Папе, Бенедикту XII, который отправил эмиссаров, чтобы попытаться укрепить власть короля, но их усилия оказались столь же неэффективны. Чтобы пресечь бандитизм у власти просто не хватало ресурсов.

Еще более серьезной проблемой была склонность неаполитанской аристократии к насилию. Богатство Неаполя было сосредоточено в руках королевской семьи и небольшого числа привилегированных придворных. Большая часть трудоспособного населения, облагаемая высокими налогами и изнурительной барщиной, вынужденная заниматься земледелием в гористой, засушливой местности, быстро нищала. Жизнь крестьян, обрабатывавших землю во времена правления Роберта Мудрого, была суровой, да и для их господ, местных землевладельцев, она была не намного лучше. Из-за нехватки средств споры между соседними семьями за клочок земли или привилегии разгорались со страстью, несоизмеримой с первоначальной причинной. Банды вооруженных дворян бродили по сельской местности, совершая налеты на предполагаемых врагов и грабя незадачливых путешественников. Затем члены этих банд сами подвергались расправе со стороны разъяренных родственников их жертв, и так постепенно укоренилась форма внесудебного возмездия, которая и сегодня, семь веков спустя, известна как вендетта.

Реакция Роберта на эти внутренние беспорядки, похоже, была неоднозначной. Когда в 1330-х годах произошла вспышка вражды между столичными дворянами и дворянами Капуи и Нидо, он попытался выступить посредником и издал строгий указ, "согласно которому жители города не могут нарушать его спокойствие, носить запрещенное оружие ни днем, ни ночью, собираться толпами, бродить по пьяцце с оружием, совершать насилие над равными или нижестоящими, открыто или тайком, в общественных или частных местах"[53]. Но его строгие указы против бандитских разборок не часто и не достаточно быстро подкреплялись силовым воздействием, и к концу десятилетия королевскую администрацию открыто обвиняли в коррупции. Джованни Виллани оставил в своей хронике подробное описание продолжительного и особенно разрушительного вооруженного конфликта, в котором участвовали граф Минервино и его родственники,