маленькую черепашку в банке. Он просто поставил ее перед сыном:
– Вот, это тебе, – холодно сказал он и удалился по своим делам.
Гуня обрадовался подарку. Теперь у него появился друг!
Шли годы, Гуня вырос и решил вырыть небольшой пруд возле их хижины. Молчаливый и безучастный отец был не против, даже помог сыну.
Гуня отпускал в пруд поплавать свою черепашку и запускал в него самых необычных рыбок, что вылавливал в ручейке.
* * *
– Убить! Утопить! Уничтожить!
Крики Прекрасной Королевы наполнили весь замок. Оказывается, у кухарки была кошка, которая несколько дней назад родила троих симпатичных котят. Уже сейчас было видно, что вырастут малыши красавицами: три девочки необыкновенного черепахового окраса дружно спали на животе у мамы-кошки. Прекрасная Королева случайно обнаружила пищащих детёнышей и чуть не задохнулась от страха. Как смеют эти мерзкие животные быть красивыми?!
– Ты сходишь с ума! – уже не раз вещал ей голос из калейдоскопа. – Ты не видишь ничего вокруг, тобой владеет лишь одна безумная мысль: быть совершенной. Когда-нибудь она убьет тебя…
Но Прекрасная Королева не слушала тайного друга, пусть и потихоньку, но неизбежно ее разум затуманивался, а сознание становилось таким узким, что кроме как о своей необыкновенной красоте она и думать ни о чем не могла. Она медленно сходила с ума, как и прежние правители.
И вот сейчас королева, схватившись за голову, с ненавистью глядела на прелестных котят.
И надо же такому случиться – прибежала молоденькая девушка Люля – дочка кухарки и загородила собой кошку с котятами. Лепеча извинения, она встала на колени перед королевой и умоляла не убивать котят.
– Утопить! – надменным голосом приказала Прекрасная Королева.
У Люли затрясся подбородок, и рыдания чуть не вырвались из горла. Но приказ не исполнить нельзя. Сию же минуту ей было велено взять троих новорожденных, засунуть в холщовый мешок, спуститься к широкому ручью и бросить в него.
Прибежала кухарка. Она живо откуда-то достала мешок и грубо бросила в него пищащих малышей, словно мерзких крысят. Кошка-мать взволнованно подскочила и с беспокойством обнюхивала шевелящийся мешок.
Кухарка всучила его дочери и, бормоча обвинения: мол, сама виновата, сразу надо было, едва на свет появились, закопать, – выставила вон.
Люля прижала мешок к груди и спускалась к ручейку. Она, не переставая, рыдала навзрыд. Кошка бежала за ней следом. Временами она кидалась ей под ноги и даже прыгала на сарафан, цепляясь когтями за фартук, и Люля останавливалась, усаживалась на колени и гладила безутешную мать, которая мордой пыталась раскрыть злосчастный мешок и приласкать своих детишек.
Наконец, на трясущихся ногах Люля подошла к бережку быстрого ручейка, села прямо на траву и раскрыла мешок. Кошка уселась рядом с котятами, которые тут же замолчали, почувствовав материнское тепло.
Кошка замурлыкала и глядела на Люлю встревожено, но уже как будто с благодарностью.
Люля гладила ее и роняла слезы, бесконечно льющиеся из глаз.
– Я не могу… Я не могу! – твердила она сквозь рыдания.
Как она сможет глядеть в глаза кошки, если утопит ее детей?! Лучше уж вместе с ними утопиться…
– Привет!
Люля вздрогнула и приобняла кошку с котятами. Неужели Прекрасная Королева подослала кого-то, дабы проследить за чётким выполнением приказа?!
Но это оказался Гуня.
Люля никогда не видела его, но слышала, что в низине живёт вдовец-отшельник со своим сыном.
Юноша подошёл к ней. Кошка-мать громко мурлыкала, но с опаской глядела на Гуню. Потом вдруг повернула морду к Люле, мяукнула и стала вылизывать котят.
– Какие они хорошие! – вдруг сказал Гуня. – А почему ты плачешь?
– Мне велено их… – Люля резко замолчала, остановив взгляд на кошке. Ей не хотелось говорить о приказе ее величества.
Гуня с пониманием поджал губы и с грустью разглядывал котят.
– Ясно… – только и молвил он.
Люля перестала плакать и теперь, не переставая, гладила кошку.
– А как тебя зовут? – спросил Гуня.
– Люля, – ответила она, не поднимая головы.
– А я Гуня.
Девушка коротко кивнула, не в силах оторваться от кошачьего семейства.
– Прослушай, Люля, давай сделаем так. Ты оставишь кошку и котят здесь, а я буду за ними присматривать! Сюда все равно никто не ходит! Пусть живут!
Люля, наконец, подняла голову и недоверчиво взглянула на юношу.
– Но если кто-то увидит?
– Поверь мне, за шестнадцать лет ты первая, кто сюда пришел! Мы с папой отшельники!
– И что же ты никогда не отлучаешься?
– Почему же?! Хожу на базар, например, или помогаю отцу убирать конюшни. Надо же на что-то жить!
Люля вдруг улыбнулась и так обрадовалась, что звонко засмеялась после утомительного плача.
Как здорово, что Гуня приютит кошку с котятами!
Оставив котят новому знакомому, Люля отправилась во дворец. Уже подходя, она вдруг остановилась и, зажмурившись, стала щипать себя за щёки. Люля не видела, но чувствовала, как лицо ее, буквально, налилось кровью и даже сделалось одутловатым – теперь она как будто рыдала не переставая, потому что исполнила приказ ее величества. Люля тихо хихикнула, но тут же встревожилась. А как объяснить исчезновение кошки?! Должно быть так: примерная мать не выдержала и бросилась к котятам, а там ее унесли быстрые воды ручья…
Довольная своей легендой, она смело вернулась на кухню.
* * *
Девочка Люся воспитывалась бабкой и матерью и проживала вместе с ними в деревне.
Люся была самым странным ребенком в классе. На занятия она приходила раньше всех, потому что мать в полшестого шумно собиралась на утреннюю дойку, после ее ухода заснуть не получалось. Вот и отправлялась Люся в школу. Местные сверяли по ней часы: вон, Люська пошла, значит, уже семь утра, пора будить детей в школу или детсад.
Но на успеваемость такая прилежная дисциплинированность не влияла. Училась она средне, сидела на последней парте, и была, скорее, слушателем, а не участником. Учителя забывали про странную молчаливую девочку-невидимку, что приходит раньше всех и сидит на последней парте.
Но и любимые предметы у Люси были – труды.
На трудах она мастерила такие поделки, что одноклассники и учителя лишь молчаливо переглядывались, оценивая результат богатого воображения странной Люси. Поделки были очень красивы и необычны, и не каждый ребенок сделал бы подобное.
Она славилась рассеянностью и всегда была «на своей волне». Бывает, с ней разговариваешь, а она смотрит совершенно пустыми глазами и, казалось, думает о летающих кошках, черных дырах или ещё какой ерунде и вообще о чем угодно, но не о собеседнике.
Рассеянность Люси часто проявлялась в смешных и нелепых ситуациях, например, она могла прийти на уроки в домашних тапочках или с прищепками на волосах. А один раз притащила в школу маленький круглый аквариум с полудохлой рыбкой, которую выловила сачком в пруду. Люся попросила разрешение, чтобы рыбешка присутствовала на занятиях, мотивируя смелый поступок тем, что той будет очень тоскливо дома. Но это не помогло: к концу уроков рыбка всплыла кверху брюшком, видимо, утомилась