– Почему вы зовете на ужин меня? Вокруг вас столько красивых студенток… – удивилась она. – Неужели, все они вам отказали?
– Я и не думал обращаться к ним с подобным приглашением, – сказал Стивен и улыбнулся. – Мне интересны вы, Вивьен, потому что вы такая… такая таинственная женщина, что… Рядом с вами я кажусь себе школьником, не выучившим урока…
Вивьен рассмеялась и вновь принялась сметать кисточкой вековую пыль. Стивен вздохнул:
– Почему, почему все так сложно? Почему на простой вопрос нельзя получить простой ответ?
– Можно, господин профессор, – проговорила Вивьен, не отрываясь от работы.
– Значит, вы принимаете мое приглашение, Вивьен? – воскликнул Стивен, опускаясь рядом с ней на корточки.
– Да, – улыбнулась она, посмотрев на него.
– Какие у вас глаза янтарные! – восхищенно выдохнул он, подавшись вперед.
– Янтарные? Да нет же, вам показалось. У меня карие глаза, – сказала Вивьен и поднялась.
– Показалось, – пробубнил Стивен, отряхивая пыль с коленей. – Показалось… Вы правы, Вивьен. Мне все это по-ка-за-лось…
Он поджидал ее возле дома, и, увидев, восторженно воскликнул:
– В этом кремовом плате вы похожи на мотылька, Вивьен!
– Это хорошо или плохо? – улыбнулась она.
– Неожиданно, – ответил он. – С вами произошло неожиданное превращение, похожее на то, что происходит в природе, когда из незаметной гусеницы, из бесформенного нечто вдруг появляется фантастическое создание, от которого трудно отвести взгляд из-за боязни, что оно может исчезнуть в любой миг…
– Не волнуйтесь, профессор, я исчезну не сразу, а после ужина, – пообещала Вивьен. – Итак, куда мы отправимся?
– В кафе на берегу моря, если вы не против, – сказал Стивен.
– Не против, – сказала она. – Мне нравится слушать шепот волн и любоваться красками заката.
– С вами так легко, Вивьен, – проговорил Стивен. – А я больше недели не решался подойти к вам.
– Почему? – удивилась она.
– Вы так сосредоточенно занимались раскопками, что мне было неловко вас беспокоить, – признался Стивен. – Но потом я вдруг понял, что время уходит, убегает, и… Спасибо, что вы согласились поужинать со мной.
Потом они сидели на открытой веранде маленького кафе и слушали шум прибоя.
– Подумать только, – нарушил молчание Стивен, – за горизонтом другая земля. Вы бы хотели отправиться туда, Вивьен?
– Отправиться за горизонт, да, – задумчиво проговорила она, разглядывая лунную дорожку. – Но отправиться не на поиски другой земли, а чтобы увидеть что-то доселе невиданное.
– Например, как бог морей Посейдон встречает смертную женщину по имени Клерио, влюбляется в нее и делает ее царицей огромного островного государства Атлантиды. Он выстраивает для Клерио величественный дворец, разбивает сады, где растут диковинные растения и цветы, окружает дворец широкими каналами, по которым движутся легкие золотые ладьи. Но не долго длиться безоблачное счастье Клерио. Атланты – полулюди, полубоги, живущие в достатке и роскоши, постепенно становятся завистливыми, жестокими и злыми, а разгневанный Посейдон насылает на остров землетрясение, и Атлантида исчезает под водой. Исчезает, чтобы породить множество легенд, заставляющих людей отправляться на поиски несметных богатств атлантов, – проговорил Стивен, глядя вдаль.
– Как вы думаете, что стало с Клерио? – поинтересовалась Вивьен.
– Она стала мерцающей звездочкой в созвездии Кассиопея, – ответил он. – Вы бы хотели отыскать сокровища Атлантиды?
– Нет, – поморщилась Вивьен. – Сокровища меня не интересуют. Мне важнее знать другое: есть ли реальная основа у той или иной легенды. Ведя раскопки на Крите, мы обнаружили следы высокоразвитой культуры, судя по которым можно сделать вывод, что за две тысячи лет до нашей эры Крит был мощной державой. Резиденция царя Миноса располагалась на площади двадцать тысяч квадратных метров. Центральный двор окружало более полутора тысяч помещений, соединенных между собой лестницами и галереями, украшенными великолепной росписью и мозаикой, не поблекшей от времени.
– А вы отыскали лабиринт Миноса, в котором он прятал Минотавра? – поинтересовался Стивен.
– Нет, – улыбнулась Вивьен. Стивен удивленно глянул на нее. – Скорее всего, лабиринта Миноса вовсе не было. Прообразом лабиринта мог запросто стать сам Кносский дворец. Извилистые коридоры, потайные комнаты, подземные ходы, лестницы, упирающиеся в глухую стену и двери, открывающиеся в никуда, запросто могли напугать и запутать любого иноземца, попавшего во дворец впервые. Античные люди восклицали: «Labyrinthos!» – что значит – непостижимо, трудно для понимания, а современные люди решили, что Labyrinthos – это сооружение со сложно запутанными ходами, то есть – лабиринт.
– Но согласитесь, Вивьен, что мы до сих пор не можем точно ответить на вопрос, что же такое лабиринт? – воскликнул Стивен. – Это может быть и путаница коридоров, и туннели, созданные древними для состязаний, и места для уединенных философских размышлений и даже, как в Версале, места для забавы. Дорожки в парках Версальского дворца специально устраивали так, чтобы люди поскорее запутались, чтобы, блуждая среди роскошной зелени и цветущих кустарников, забыли о мирских печалях.
– Вы правы, Стивен, – улыбнулась Вивьен. – Со времен античности лабиринты неоднократно видоизменялись. В разных странах им придавали разный смысл. Классические европейские лабиринты напоминали тугую спираль прямых линий, ведущих к центру.
Линии символизировали трудности земной жизни, смерть и возрождение. А единственный вход в лабиринт означал надежду на спасение, которое ждет, того, кто дошел до центра.
– Значит, запутанный маршрут – это испытания и страдания, которые выпадают на долю каждого из нас, – проговорил Стивен, глядя в глаза Вивьен. – Пожалуй, это и есть вечная загадка человечества, которую мы с легкостью разгадали.
– Вечная загадка человечества, – повторила Вивьен, – разгадать которую мы никогда не сможем.
Она посмотрела на море, улыбнулась, ощутив непреодолимое желание сбросить обувь и побежать за горизонт по лунной дорожке, чтобы окунуться в безбрежный океан Вечности и забыть, забыть обо всем.
Ей захотелось спросить Стивена, зачем он придумывает темы для рассыпающегося на части разговора? Захотелось предложить ему закончить нелепую игру: кто – кого.
– Давайте попрощаемся уже сейчас, – мысленно проговорила Вивьен, глядя в его серые глаза. – Я устала от встреч и разлук. Я не хочу больше никого пускать в свое сердце. Хватит… Мы с вами, профессор Стивен, чужие люди, случайно заблудившиеся в лабиринте под названием Жизнь.
Вивьен глубоко вздохнула и, подняв бокал вина, сказала:
– За вас, профессор Стивен. Спасибо за дивный вечер.
– За вас, Вивьен, – поднял он свой бокал, подумав:
– Неужели, я больше никогда ее не увижу? Неужели, это наш первый и последний вечер? Почему, почему, так не спокойно на сердце? Я медленно иду ко дну и не предпринимаю никаких попыток к спасению. Как глупо я себя вел… Зачем я затеял разговор о кентаврах, драконах, горгонах с бронзовыми руками, золотыми крыльями, кабаньими клыками и змеями вместо волос? Зачем? Наверное, чтобы увидеть ее снисходительную улыбку и услышать простое объяснение:
– Людская фантазия не так богата, как может показаться на первый взгляд. Достаточно взять уже готовые элементы природы и слегка их приукрасить. Человек, сидящий на лошади, запросто может превратиться в кентавра, женщина, плывущая по волнам – в русалку, носорог – в единорога…
– А откуда взялись Сирены?
– Скорее всего, так называли недосягаемых женщин…
– А я сравнил вас с мотыльком, Вивьен, хотя вы кажетесь мне недосягаемой, недоступной, как вершина Джомолунгма, – чуть склонив голову, мысленно проговорил Стивен. – Но мне не хочется, чтобы вы улетали… Нет, лучше улетайте… Пусть ваш образ сотрется из моей памяти, потому что… потому что я просто не знаю, что мне делать… Желание обладать вами доводит меня до сумасшествия.
Стивен пригубил вино, посмотрел на идеальный римский профиль Вивьен, и мысленно задал себе вопрос:
– Почему я вбил себе в голову, что непременно должен ее соблазнить? Может, мне следует стать ей братом? Профессор Стивен, о чем это вы? Разве возможна дружба между мужчиной и женщиной, если мы не можем контролировать свое внутреннее «я», раздвоенное на женское и мужское начала? Внутри каждого из нас таятся вражда и презрение, готовые вырваться наружу огнедышащим вулканом… Не смейте отвергать меня, Вивьен… Нет, лучше отвергните, чтобы…
– Станем друзьями, – неожиданно для себя сказал Стивен. Вивьен лукаво улыбнулась и нараспев проговорила:
– Давайте будем дружить, если вы так хотите…
– Хочу, – потупил он взор, подумав, что Вивьен дала ему тонкую нить Ариадны, которая поможет выбраться из лабиринта. Теперь от него самого будет зависеть, воспользуется он ею или нет.