– Буду. Спасибо вам, мудрый человек, – проговорил Самсон, склонив голову. Когда он выпрямился, старец исчез. На том месте, где он стоял, появился крепкий зеленый росток. Самсон аккуратно выкопал его, принес во дворец и посадил перед своим окном.
В день коронации Самсона ярко светило солнце. Его лучи преломлялись в огромном алмазе короны, дробились на всполохи, образуя радужный нимб над головой юного царя.
– Как жаль, что вашу коронацию омрачила смерть главного визиря, – проговорил человек, преподнесший царю Самсону большой бриллиантовый шар с золотой змейкой внутри. – Я понимаю, как вам горько, ведь Аман заменил вам родителей. Он воспитывал вас, как сына.
– Я не просил его об этом, – ответил мысленно Самсон и улыбнулся:
– Вы кто? Откуда к нам?
– Посланник счастья из страны далекой, что за горами, – ответил человек сладчайшим голосом. – Надеюсь, вы приедете в гости к нашему правителю. И, может быть… – он подмигнул Самсону, – захотите жениться на его несравненной дочери Мариам.
– Да, да, я слышал о красоте царевны Мариам. Я буду счастлив повидаться с нею. Прошу вас, останьтесь с нами во дворце. Мне так интересно узнать все про вашу страну, про вашего правителя и про красавицу, – проговорил Самсон.
– Останусь, непременно, чтобы поведать вам кое-какие секреты, – пообещал человек, кланяясь. Через минуту он оживленно беседовал с кем-то из гостей, уплетая восточные сладости.
Самсон приказал слуге незаметно отнести дорогой подарок в комнату посланника счастья. Он знал, что это не простой подарок. Так и вышло. Алмаз растаял. Золотая змейка ожила и, выпустив свой яд в горло посланника, застыла вечным памятником зла.
– Блестит не золото, блестит зола, когда ее искусно украшают, – учила сына царица Лана. – Подделку разглядеть порой мешает наша алчность. Не будь завистлив, сын мой, никогда, тогда не попадешь в капкан из льда.
Посланник счастья не знал, кому он несет свой подарок.
«Кто копает яму, тот упадет в нее; и кто разрушает ограду, того ужалит змей».[5]
Через несколько лет под окном Самсона вырос крепкий стройный кипарис – символ мудрости и доброты, символ юного царя, управляющего многочисленным, как песок народом.
Самсон окружил себя просвещенными людьми. Среди его друзей были художники, поэты, музыканты, архитекторы, ученые, философы. По приказу царя было выстроено множество замков, в которых разыгрывались театрализованные представления. Любой житель страны мог, примерив костюм, стать участником действа.
Царь Самсон любил превращения. Пока слуги и телохранители думали, что царь отдыхает, он гримировался до неузнаваемости и бродил по улицам города. Самсон слушал, запоминал, наблюдал, делал выводы. Людей удивляла необычайная прозорливость молодого царя. Они называли Самсона магом и чародеем. Он снисходительно улыбался:
– Любой человек может стать прозорливцем, если будет внимательным к тому, что происходит вокруг.
Люди качали головами:
– Нет, царь, тут одной внимательности мало. Наверное, у тебя есть сильный Ангел-хранитель, помогающий тебе во всем.
– Ангел-хранитель есть у каждого человека, – говорил Самсон. – Господь хранит и оберегает всех. У него нет лицеприятия…
– Тебя Он оберегает сильнее других, потому-то Он возвысил тебя над нами, – не унимались люди. Самсон улыбался, слушая их речи. Он знал, что всему в мире есть объяснение, просто не сразу становится известен людям замысел Творца, вот они и придумывают всякие небылицы, чтобы хоть как-то оправдать свое незнание, показать себя мудрецами.
«Человек не может постигнуть дел, которые делаются под солнцем. Сколько бы человек ни трудился в исследовании, он все-таки не постигнет этого, и если бы какой мудрец сказал, что он знает, он не может постигнуть этого. Как ты не можешь знать путей ветра и того, как образуются кости во чреве беременной; так не можешь знать дело Бога, который делает все».[6]
Однажды Самсон проснулся среди ночи и долго лежал без сна. В окно был виден тонкий серебряный месяц, над которым сияла звезда. Самсон поднялся вышел на балкон и, вдохнув прохладу ночи, улыбнулся.
– Я совсем забыл про маленькую дикарку из кочевого племени. А ведь она…
Самсон поспешно оделся и отправился в горы. Он поднялся на ту самую вершину, где впервые встретил Суламиту, уселся на огромный камень, замер, любуясь ночным небом. Самсон был уверен, что сегодня увидит девочку-дикарку со смоляными волосами и пытливым взглядом. Он знал, что Суламита скоро придет.
– Почему именно сегодня мне нет покоя? – обхватив голову руками, простонала Суламита. – Завтра день моей свадьбы. Я должна отдохнуть, чтобы завтра быть бодрой, веселой, красивой, – она поморщилась. – Что такое человеческая красота, по сравнению с красотой природы, с красотой арабской ночи?
Суламита поднялась, посмотрела на небо и рассмеялась:
– На ладошке месяца – звезда. Ты, наверно, ждешь меня, как тогда?
– Да, – послышалось в ночной тишине.
Суламита выскользнула из дома легкой тенью и помчалась к горе, на вершине которой она встретила мальчика-волшебника в башмаках с бубенцами. С тех пор они ни разу не встречались. Племя Суламиты долго кочевало с места на место, и вот, они снова здесь. И месяц блюдцем, и звезда, и почему-то вспомнились бабушкины слова про то, что именно в такую ночь лучше всего просить несметных богатств. Суламита перевела дух.
– Что я буду делать, если мальчик-волшебник сидит на камне? – спросила она себя и сама же ответила:
– Ничего, потому что его там нет. Потому что он давно стал взрослым. Потому что прошло… очень-очень много лет.
Суламита поднималась в гору медленно, смотрела под ноги, думала. Думала о предстоящем замужестве, о своем женихе по имени Хатем. Мысли огорчали ее. Суламите вовсе не хотелось менять привычный уклад жизни, но в их племени были свои правила, свои вековые законы, свои устои, нарушать которые не смел никто, даже вождь.
– Я должна подчиниться воле отца, – проговорила Суламита. – Я подчиняюсь. Но, почему, почему, почему мне так не по себе?
– Наверное, от предчувствия, – услышала она голос и подняла голову. На камне сидел человек. Суламита видела только четкий силуэт на фоне ночного неба.
– Кто вы? – спросила он.
– Я – мальчик-волшебник в смешных башмаках с бубенцами, – ответил он, поднявшись. – Помните, недавно мы встречались с вами здесь?
– Не-дав-но, – проговорила Суламита, покачав головой. – Я не смогла сосчитать, сколько лет назад это было. Сбилась со счета…
– Потому что эта цифра совершенно не имеет значения, – улыбнулся он. – Главное, что мы преодолели реку разлуки, чтобы взглянуть друг другу в глаза и, может быть…
Он шагнул к ней. Высокий. Светлолицый. Миндалевидные глаза. Умный взгляд. Читает ее мысли. Суламита зажмурилась, закрыла ладонями лицо, замотала головой:
– Зачем это вы? Как это вы? Кто научил вас читать чужие мысли?
– Это – тайна, – проговорил он, взяв Суламиту за руку. – Я открою ее тебе, если поклянешься хранить молчание.
Суламита посмотрела в его глаза и кивнула, понимая, что не нужно ничего говорить, что обет молчания уже вступает в силу после ее взгляда, его взгляда, их взглядов.
Самсон усадил ее на камень, сел рядом, обнял за плечи и зашептал:
– Мою маму звали Лана. Она выросла в кочевом племени, также, как и ты. Она была дочерью вождя, поэтому знала то, что не знали другие. Она ведала тайнами природы, а ее считали ведьмой. Люди не прощают другим непохожести на себя. Мамы не стало… Но она не умерла, как считают все вокруг. Она стала дикой гордой ланью, красивым животным, живущим высоко в горах. Мама научила меня своим секретам. Научила меня ценить чистоту, – он посмотрел на сосредоточенную Суламиту и чуть громче сказал:
– После встречи с тобой, что-то перевернулось в моей душе, в моем сознании, знание сделалось незнанием. На краткий миг я перестал контролировать свои эмоции и… выдал себя. Теперь тебе известен мой секрет и ты…
Она повернулась и, посмотрев на него широко раскрытыми глазами, в которых читались испуг и удивление, прошептала:
– Ты… Сам-сон? Царь… Сам-сон?
– Да, милая моя девочка-дикарка Суламита, я – царь Самсон, – крепко прижав ее к себе, ответил он. – Я – человек, безумно одинокий и несчастный. Что скажешь, если я позову тебя с собой?
– В свой гарем? – нахмурилась она.
– У меня нет гарема, – улыбнулся он, почувствовав, как выпрямилась спина Суламиты. – У меня нет никого, кроме… – он поднялся, протянул ей руку и договорил:
– Кроме тебя, Суламита.
Она уронила голову на колени и простонала:
– О… Что же мне делать? Что?
– Принять мое приглашение, – присев перед ней на корточки, проговорил Самсон нежным голосом. – Что мучает тебя? Скажи, не бойся.
– Завтра день моей свадьбы, – не поднимая головы, ответила она.
– Всего-то, – рассмеялся он. – Забудь про завтра до утра. Пока длится ночь, никто не станет нас искать. Я обещаю тебе, что арабская ночь, эта ночь будет длиться до-о-о-лго.