Нервы искрили, будто облитые керосином и «согретые» пламенем огнива.
Мамочки, вот ведь мазохистка!..
— Ну, Слава Богу, — отозвалась спустя, казалось, пару дней, мама. Выдох её через трубку почувствовался дуновением, тронувшим Анины волосы. У Князевой от мыслей этих слёзный ком, который с самого момента, как Пчёла на колено перед нею встал, не пропадал, запульсировал. Будто думал горло разорвать.
За шумом крови в висках Аня едва услышала влагу в шепоте мамином:
— Анечка, доча, а ты что ему сказала?..
— Мам, ну, правда, что глупости спрашиваешь? — почти всерьез обозлилась она, но вместо недовольства в тоне явная тихая радость слышалась:
— Согласилась я, мамуль.
— Неужели, дождалась? Дочь у меня невеста теперь…
— Невеста…
— Это что, выходит, скоро будешь… Анна Игоревна Пчёлкина? — проговорила мама, примеряя новую фамилию к имени Аниному.
Девушка внутреннюю сторону щеки закусила, чтоб снова не всхлипнуть в жесте, какой Екатерина Андреевна потом, в самый ненужный момент может припомнить, и услышала в гордом тоне мамином каплю печали, схожей с ложкой дёгтя:
— Звучит!..
Она снова хохотнула. Тогда картинка перед глазами потеряла свою четкость. Веки будто горели, с ресниц соскальзывали слезинки, по температуре напоминающие нагретую кровь.
Аня глаза потёрла почти по привычке, хоть в тот миг и не было ей кого смущаться от слёз своих.
Право имеет. Не каждый день перед ней на одно колено встают.
— Анечка, — мама снова её позвала уж непривычно ласково для самой себя, для дочери, и от следующего вопроса кожаный диван вдруг стал казаться слишком мягким. Будто зыбучие пески, с каждым вздохом тянущие куда-то вниз, туда, откуда без чужой помощи не выбраться.
— Ты хоть чуточку счастлива, а?..
Она не нашла сил в себе, чтоб возмутиться. Девушка только полоску кольца к губам прижала, невесомо целуя, и проговорила:
— Мам, не «чуточку». Я счастлива.
— Это главное, милая, — шепотом уверила Берматова, и Ане тихий этот ответ будто в сердце выстрелил. В упор.
Князевой щёки зажгло сильно-сильно, отчего девушка, прошипев, как от боли, но такой приятной, что навсегда запомнить ту хотелось, под рёбрами оставить чувство тесноты, закачала головой. Грудь вздрогнула, когда на том конце провода Екатерина Андреевна, вытирающая слезы снятой медицинской шапочкой, вдруг пригрозила дочери:
— Не приведи Бог, если шутишь со мной, Анька, по шапке получишь!..
У девушки даже связки задрожали, когда она снова покачала головой, но уже не в боли, а в немом хохоте, которым сейчас было бы очень некстати Витю разбудить, успокоила маму:
— Правда, мам. Я замуж выхожу.
— Господи, хорошие же вы мои, — снова шепотом прокричала Екатерина Андреевна. И снова, почти высохшие в смехе слезы защипали кожу будто солью, а сердце сжалось в желании стать таким маленьким, чтоб никто пропажи его не заметил.
Князевой, с девичьей фамилией дохаживающей последние месяца-два, захотелось вздох ладонями задушить. Чтоб никто, даже статуэтка кошки, стоящая в «стенке», не услышала.
— Заедите завтра, после дня рождения Витькиного?
— Заедем. Заедем…
— Я ждать буду! — пообещала мама, восклицая. Аня кивнула, размытым зрениям не хорошо знакомую гостиную на Остоженки видя, а представляя отчего-то Екатерину Андреевну, которая, по всей видимости, на ноги вскочила, натягивая провод стационарного телефона, не в состоянии дальше метра шаг сделать. — Слышишь, Ань? Жду! Обязательно!..
— Слышу, — успокоила её девушка и заглянула в окно, за которым виделись одни из главных улиц столицы, уже не освещённые фонарями. Солнце из-за горизонта ещё не поднялось, но уже тьма проходила, являя за место себя предрассветные туманные сумерки.
— Мы будем.
Телефонные провода, соединившие мать с дочерью через добрые пятнадцать километров, почти не исказили высоких нот в голове Екатерины Андреевны, когда она, сама того за собой не замечая, проговорила вещь непривычную:
— Люблю тебя, Анечка. Родненькая моя, я поздравляю тебя… Будь счастлива, дочурка.
— Буду, мам, — уверила снова Аня и погладила себя по ногам, кожа которых пошла мурашками ни то от прохлады отступающей на сутки ночи, ни то от усталости длинного дня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— С Пчёлкиным по-другому и не планирую.
Комментарий к 1993. Глава 11. ❗Радуемся за главных героев, включаем Глюкозу с её “Свадьба-свадьба, кольца-кольца” и в хорошем настроении не забываем писать комментарии