Никогда этот серый блистающий клинок, древний меч Нэглинг, не предавал меня в сражении. Я отнял его у злобной родительницы Гренделя, разрубив ее обреченную смерти плоть так, что рассек я связки и разбил хребтину ее. Убил я мрачного пожирателя с болот и девять морских чудовищ. Что совершил Сигемунд, смогу и я. И если Нэглинг не слишком глубоко вгрызется в ограду мозга Дракона Бриттене, то я и без него справлюсь.
Когда-то Вест-сэ звалось Фресна-сэ, и в те времена корабли фризов вспарывали его волны в мирных торговых поездках. Приносят они жертвы Тиру, богу-воителю, и воистину он суровый воин, хотя и однорукий. Но не осеняет его воинская одержимость, как Ведена, который веселится при виде резни и кровавых жертвоприношений, как бурный океан, что сносит все на своем пути!
Вот что скажу я всем собравшимся в Хродульфовом чертоге, на следующий год бурный океан, что бросается на берега данов и бриттов, не будет называться ни Фресна-сэ, ни Вест-сэ, но Викинг-сэ, когда мы, сэ-викинги, окрасим его серо-зеленые воды красной кровью бриттов! Радостна война родичам Водена! Поколение за поколением уходят они с этой земли, и все же лишь битва героя против превосходящих числом врагов да жестокая схватка вливают силы в каждого воина. Пусть безнадежен бой — все равно сыны человеческие поднимают свои шлемы с изображением вепря против любого вирда, какой бы норны ни сплели им!
Когда герой, отважный шлемоносец, снова сел на свое место на пиршественной скамье, гул одобрения раскатился под крышей этого сияющего зала и Хродульф, мудрый король, ощутил в сердце своем глубокую приязнь к владыке ведеров которого он знал как доблестного защитника своего народа, равно как и данов. Он, убивший Гренделя и его чудовищную родительницу, славно поднимет свой меч против бриттов!
Когда крики героев улеглись, послышался в скрепленных железными скобами стенах Хеорота рыдающий стон, донесшийся снаружи, — словно раб Хель все еще оплакивал свою страшную рану. Это всего лишь ветер стонал вокруг стен, выл под стрехами и шевелил занавеси на стенах, словно паруса, когда их чрево впервые надувает морской ветер. С моря надвигалась буря, люди это знали, поскольку вместе со стоном чаек слышался и стон волн Ваде, бросающихся на недалекий берег. Косматые буруны взвихривались высоко в хмурое небо. Над Ост-сэ поднимался жестокий шквал. Воздух потемнел, небеса над волнами плакали. За стенами теплого зала, за частоколом, бродили теперь ночные твари — волки и колдуны, волны и ветер, мрак и туман, окутывающий болота и море тьмой и смятением. Вдалеке слышался все растущий грохот молота Тунора — дымоход в крыше Хеорота вмиг вспыхнул ослепительным проемом, когда раздались небеса.
Чернобрюхие тучи стали сползаться, одна шла на другую, их щиты ударялись со страшным грохотом. Они неслись над поверженной землей, серые демоницы, что потеют пламенем в пустоте, роняя с грудей узорчатый дождь, испуская из чрева на кровлю воду. Черные скользящие призраки выпускали прямо над одинокими домами перепуганных людей острые стрелы, и глуп тот, кто не боится их смертоносного налета. Смерть — удел того, на кого направит бог свое вопящее копье, и мудр тот, кто это знает. Сырые облака сшибаются в расколотом небе, кремнево-серый поток завихряется от их ударов, качаются леса, земля дрожит. Содрогаются широкие равнины под морем, трясется океанское дно, разворачивает свои кольца Мировой Змей — все под кровлей небес бродит диким, крепким, бешеным ядом.
Так и мужи изрядно напились Хродульфова пива в своем убежище у очага Хеорота. Пили они, пока и их сердца не обезумели, как ветер, что с воплем носился по пустошам за стенами чертога. Снова веселье разыгралось, как буря, — крики со скамей становились все громче, кравчие разносили вино в чудесных чашах из щедрой сокровищницы владыки скильдингов. Хеорренда, скоп хеоденингов, яростно ударял по струнам своей звучной арфы, пенный глоток Водена начал бродить, вспенился на устах поэта, и он громко запел песнь об Этле. Смерч народов, был он единственным из людей под этим небом, что мчался, оседлав бурю, — ураганом был он для племен, сокрушителем королевств и истребителем народов.
Из Пустошей Севера пришел он, из ледяных лесов, из-за продуваемой ветрами степи, пока не остановился со своей дружиной у берегов глубоководного Данайса[158]. Странствуя по пустынным землям, повстречали они нечестивых ведьм, хелрунан[159], на чьих сморщенных ляжках и распухших чревах и зачали они это демоново отродье, гуннов — едва ли похожих на людей, низкорослых, косоглазых. Не умеют они говорить, а лают, как псы, или воют, как волки. Там, на пустынных равнинах, размножились они, пока войско их не стало больше, чем у эльфов, великанов и бродячих мертвецов.
Тогда Этла отправился в путь вместе со своим войском, войском демонов с горящими глазами и зачесанными на макушку волосами, затопляя украшенные рогами жилища смертных, пока не дошел до дикого Вистлавуду. Долго в этом огромном лесу кипела битва между гуннами и готами, пока быстрый Донуа[160] не потек кровью, а горные проходы в Мароара не были забиты трупами. Орлы кричали над мертвыми, и большое воинство принял Воден в своих чертогах. Но победа спала с гуннами, и все великое королевство свирепого Эорманрика попало ныне под власть Этлы, от самого океана Гарсегг на западе до хребта Риффен[161] на востоке, от Гвенлада на севере до гор Альпис на юге. Ему принадлежали также и острова, что лежат в океане, даже Бургенда-ланд и Бриттене.
После этого Этла собрал воинственные племена земли и проехал через пустынные края и горы вплоть до королевства Касере, что восседает на троне всей земли, правя всеми королевствами, что лежат у Вендель-сэ. Мир содрогнулся от гнева Этлы, так что еще прежде, чем подошел он к стенам замка Касере, стены его рухнули в провалы земли. Этла согнал Касере с престола и предал его злой смерти, как и всех королей и танов румвалов. Он сжигал города, предавая это королевство мечу и обращая людей в рабство. Не осталось ни единого города, который не был бы сожжен, ни единого дворца, который не был бы разграблен. Мир дымился, как единый погребальный костер!
И поняли люди, что мир гибнет и что для всего под небесами наступает последний век. Будут падать королевства, и трон кольцедарителя больше не будет источником богатства. Растут долги, старость гноит отвагу, злодеи открыто затевают свары под солнцем, точится боевая стрела, копье ищет сердце героя, смерть преследует все, и с каждым часом ненависть и позор ведут ко все большему и большему разрушению.
Но еще не пришел тот час, когда лето больше не будет давать тепла и три бесконечные зимы с яростью обрушатся на застывшую землю, а люди станут странниками на лике земли, как Видга и Хама. От женского коварства, говорят, умер Этла, отважный воитель, бич человечества, победитель жестокого Эорманрика, убийца Касере, величайший из королей. Воеводитель, подобный волку, умер, оплаканный своим народом, — буря утихла, развеялись дождевые тучи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});