Читать интересную книгу Пришествие Короля - Николай Толстой

Но еще не пришел тот час, когда лето больше не будет давать тепла и три бесконечные зимы с яростью обрушатся на застывшую землю, а люди станут странниками на лике земли, как Видга и Хама. От женского коварства, говорят, умер Этла, отважный воитель, бич человечества, победитель жестокого Эорманрика, убийца Касере, величайший из королей. Воеводитель, подобный волку, умер, оплаканный своим народом, — буря утихла, развеялись дождевые тучи.

Дико кричал Хеорренда у очага Хеорота, перекрывая страшный грохот молота Тунора в вышине и напор хлесткого ливня. Каждый воин сидел, замкнувшись в своих мыслях, глядя прямо перед собой, неподвижный, у умирающего очага. Сердце каждого воина взмывало ввысь от песни Хеорренды, как сокол, освобожденный от пут. Каждый размышлял о веке секиры, веке, который принес на эту землю Этла, веке, когда ломались мечи, трещали копья, раскалывались щиты — чтобы быть выкованными снова в яростном горниле. Воистину, могучий ветер промчался над миром, когда король гуннов пронесся через Вистлавуду! Деревья трещали, падали плоды, в королевстве Касере захватили племена гуннов великое сокровище — драгоценное ожерелье Бросингов. Как голодный волк в овчарне, с клыков которого капает кровавая слизь, был Этла в стенах королевства Эорманрика и прекрасных городах румвалов.

Хеорренда, сидя у ног Хродульфа, читал мысли героев. Славу обретают на полях сражений, среди павших. Но славу нельзя уничтожить, пусть даже тело лежит, холодное, в могильном кургане, на поживу червям. Что бы ни было положено в уток его вирда, мало что может сделать человек, кроме как защищать своего владыку, не обманывать без причины своих друзей и в конце концов пасть, защищая собственную славу.

По всему залу кольцедарителя раскатилась звонкая песнь арфы Хеорренды, когда закончил он песнь такими словами:

— Знаки видны в небесах, и предзнаменования читаются во внутренностях жертв — грядет снова век Этлы, наступает на этот разрушающийся мир! Близится страшный день Муспилли, когда бессмертные боги сойдутся в смертельной схватке с великанами, врагами рода людского. Мировой Змей поднимется из глубин, распахнув пасть от моря до земли. На востоке лопнут цепи Волка, и вой его прокатится над ядовитыми болотами.

И кто этот Волк, как не Этла, вернувшийся разорить этот опустошенный войнами мир? Разинув красную пасть, жаждет он пожрать самого Водена, с неистовых его челюстей капает ядовитая кровь, земля сотрясается от топота войск. И когда капает кровь его наземь, вспыхивают пламенем горы, каждое дерево под небесами загорается, пересыхают реки, черные болота засасывают сами себя, небо тлеет от всепожирающего жара, луна падает с багровых небес, весь Срединный Мир в огне, рушатся скалы, море кипит дымящейся кровью.

Тогда приходится воинам Водена сражаться яростно, как медведи и волки, и каждый герой, что носит щит впереди войска, в битве этой делает все, что может. Каждое жадное лезвие напьется допьяна вражьей крови. Где больше опасности, там больше славы! Слушайте же песнь Хеорренды, о таны-щитоносцы, пьющие крепкое пиво скильдингов! Острите мечи и начищайте ваши шлемы с вепрем! Готовьте ваших морских змеев и созывайте воинов! Стрела войны Кинрика пролетела среди родичей Водена, и вновь грядет к нам век Этлы! Песнь скопа обрушилась на воинов, как волна крепкого пива, когда оно завладевает воинственным сердцем, заполняя его дикой тоской по доброму оружию, странствию по лебединой дороге и звону острых мечей по боевым шлемам. Мощь Водена крепко держала их — ведь что такое поэзия, как не мед Водена, а война — ярость Водена?

Итак, прозвучали в стенах Хеорота и похвальбы, и клятвы. Над пированьем парил тот, кто стал цаплей неразберихи, похищая разум мужей и погружая их в бешенство, которое мало доброго принесет земле Бриттене, как только с уходом зимы падут с рек ледяные оковы На запад по морским волнам заскользят морские змеи, по дороге китов, неся по груди соленого моря бурю боевого бешенства опт раздоров и пожинателя трупов.

Черно было одеяние ночи, и метель все еще стучала по скрепленным железными скобами балкам Хеорота, когда опустели скамьи и было воинам позволено лечь спать в зале. В изголовье положили они свои крепкие, светлые липовые шиты, на скамье над каждым спящим героем стоял его высокий боевой шлем, лежала плетеная рубаха из сияющих звонких колец и крепкое копье Это бесчисленное воинство в любую минуту готово было встать на битву за своего повелителя — закаленным в битве и отважным было это доблестное войско!

Так проводили зиму бесчисленные племена викинга-кинн, жившие у Вест-сэ и Ост-сэ. Короли в своих пиршественных залах выставляли доброе пиво и раздавали золотые кольца, в то время как те, кто был связан с ними узами верности, лелеяли недобрые мысли о кованых мечах в запекшейся крови, жестокоострых, сносящих гребни со шлемов их врагов.

Тем временем Хеорренда, прославленный скоп, сел на свой корабль и вернулся на север через пролив Скедениг, миновал полуостров венделов, пока снова не поплыл по бешеным волнам Вест-сэ. Однако он не стремился вернуться ко двору Кинрика в земле гевиссов, не искал он и берегов Бриттене. Он продолжал торить свой путь к северу, через бурное серо-зеленое море. Плыл он вдоль Нортманн-ланда, пока не добрался до Халголанда. Севернее Халголанда никто не жил, но Хеорренда мыслил забраться еще дальше.

Три дня плыл он к северу вдоль берега, оставляя землю по правому борту, а открытое море — по левому Миновал он заброшенные гавани, самые дальние, куда заходили китобои и где ловцы трески искали самые отдаленные банки в открытом океане. Сюда, пролетая над морем, завлекают ведьмы чарами и соблазнами свой улов, меняя цвет волн на бледно-зеленый там, где в глубине прячется их логово Среди островов на этом холодном берегу полным-полно колдовства, безногие чешуйчатые твари наблюдают за мысами из своих логовищ в могильниках. Халголанд на Севере — край тайных мест, всего коварного и лживого, тайного, раскосого.

Но не наобум Хеорренда шел сюда по дороге тюленей, к этому пустынному морю и скалистым островам. В Хеороте хватало героев, знающих, как лезвием клинка и острием копья раскалывать шлемы и отсекать руки да ноги, да и корабли фризов были вполне хороши, чтобы везти тех из племени бриттов, что выживут после побоища, к рабству, цепям да презрению. Но близится час Муспилли, и тогда не только мечи да рабские ошейники понадобятся для красного урожая. Нужны будут слова мудрости, заклятья, видения, кровавые жертвоприношения — все это должно быть наготове, если королю Кинрику суждена удача в этом походе.

Далеко в промерзших диких северных краях, на рубежах Срединного Мира, живет тролльское отродье, племя скриде-финиов, которыми правит их король Кэлик. Они искусны в чародействе и колдовстве, совершенствуясь в своем могуществе каждый год в ледяной ночи, что длится целых три месяца Скоп вез с собой под плащом рунный посох, расписанный блотере[162] двора короля Хродульфа. Этот человек был искусным провидцем, и знания его позволяли ему сплетать и расплетать рунные чары, некогда обретенные Воденом, пока висел он на ветру на дереве. И такие руны начертал он: «Хеорренда зовусь, мудрый среди странников, приносящий удачу»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});