посмотрела на Джейми за разъяснениями, однако он лишь качнул головой и приподнял бровь. Значит, тоже их не знает.
— Ты пришла пешком, девочка? — спросил он и, когда та кивнула, поинтересовался: — Когда ты вышла из дома, солнце еще светило?
Агнес покачала головой.
— Нет, сэр. Уже стемнело, все легли спать. Затем внезапно у мамы начались боли и… — Она снова сглотнула, на глазах выступили слезы.
— А луна? — продолжил Джейми, как будто ничего не случилось. — Она была высоко, когда ты отправилась за помощью?
Его деловой тон немного успокоил девочку, и та, громко вздохнув, сглотнула и кивнула.
— Высоко, сэр. В двух ладонях над краем земли.
— Какой поэтичный оборот. — Я улыбнулась ей.
Фанни принесла мою старую садовую шаль — потрепанную и с дырками, зато из хорошей толстой шерсти. Я кивком поблагодарила ее, взяла шаль и обернула вокруг плеч гостьи.
Джейми вышел на крыльцо — очевидно, посмотреть, где луна сейчас. Вернувшись, он кивнул мне.
— Храбрая девчушка бродила одна по темноте около трех часов, саксоночка. Мисс Агнес, найдется ли приличная тропа, ведущая к вашему дому?
Девушка озадаченно нахмурила лоб (что он имеет в виду под «приличной»?), потом неуверенно кивнула.
— Тропа есть, — сказала она, переводя взгляд с Джейми на меня в надежде, что этого будет достаточно.
— Возьми Кларенса, — обратился ко мне Джейми поверх ее головы. — Луна довольно яркая. Я поеду с тобой.
«И лучше бы нам поторопиться», — говорило выражение его лица.
Пожалуй, он был прав.
* * *
Разбуженного посреди ночи Кларенса не слишком обрадовала перспектива везти двоих седоков, пускай даже одним из них была щупленькая девочка. Раздраженно пыхтя и фыркая, он едва переставлял ноги и надувал бока всякий раз, когда я поторапливала его пятками. Джейми ехал на Миранде — огромной кобыле Фанни с флегматичным дружелюбным нравом и достаточно крепкой, чтобы выдержать его вес. Ее тоже не очень прельщала ночная экспедиция, однако она покорно брела средь осин, лиственниц, тополей и пихт вверх по крутой узкой тропе, ведущей к самой высокой точке Риджа.
Кларенс хоть и следовал за ней, чтобы не отстать, никуда не торопился. Я то и дело теряла из виду очертания лошади и всадника, а вместе с ними и всякое представление о том, где находится тропа. Я недоумевала, как девушка добралась до нас сквозь тьму и заросли ежевики: она пропиталась запахом леса, ноги и руки были в царапинах, а в волосах запутались листья и хвоя.
Луна висела высоко в небе — ненадежное, зыбкое сияние едва позволяло различать обманчивые просветы в лесной чаще, однако увидеть что-либо на расстоянии трех футов уже не представлялось возможным.
Агнес сидела передо мной; ее сорочка задралась, обнажив безвольно свисающие бледные ноги, в темноте напоминавшие ножки грибов. Интересно, она выбежала из дома в панике или же грязная сорочка — ее единственная одежда? От материи слабо пахло кулинарным жиром и бланшированной капустой.
— Расскажи мне о маме, Агнес, — попросила я, с силой пнув Кларенса под ребра. Тот раздраженно дернул ушами, и я прекратила. Он был хорошим мулом, но не гнушался сбросить всадника, который ему докучал. — Когда примерно у нее начались боли?
Найдя помощь, Агнес уже не так боялась и постепенно приходила в себя, отвечая на мои вопросы.
Миссис Клаудтри доносила почти до срока (значит, роды не преждевременные, хорошо), хотя, по ее расчетам, оставалось еще две-три недели (ну, может, немного ранние… однако и в этом случае у ребенка имелись разумные шансы…). На вопрос о наличии мистера Клаудтри девушка ответила утвердительно, хотя заметно напряглась.
По словам Агнесс, боли у ее матери начались около полудня и она не думала, что это займет много времени: Агнес появилась на свет через четыре часа после того, как отошли воды, а каждый из ее младших братьев еще быстрее. Хорошо, значит, миссис Клаудтри рожала несколько раз. Но тогда почему сейчас она не родила быстро и без осложнений?
Агнес не могла толком объяснить, в чем именно проблема, кроме продолжительности родов. Однако она знала, что проблема есть, и это показалось мне весьма любопытным.
— Все не… — начала она, плотнее стягивая на плечах старую шаль, и повернула голову, пытаясь по моему лицу угадать, поняла ли я. — Что-то не так.
— Что, по-твоему, иначе? — поинтересовалась я.
Она с сомнением покачала головой.
— Не знаю. Я помогала в прошлый раз, когда родился Джорджи. И была рядом при появлении Билли, хотя и слишком мала, чтобы помогать, но все видела. Сейчас по-другому.
Она сглотнула, и я погладила ее по плечу.
— Скоро приедем.
Мне хотелось заверить ее, что все будет хорошо, только неспроста ведь она побежала за помощью посреди ночи. Оставалось лишь надеяться, что за это время в хижине Клаудтри не произошло ничего непоправимого.
Я посмотрела вверх, отыскивая луну. В отличие от Джейми я не умела определять время по звездам и планетам, лишь по часам, поэтому приходилось гадать. Луна, как призрачный галеон, плыла…[144] — пронеслась у меня в голове. «Да, пожалуй», — подумала я, на миг заметив ее сквозь просвет в окружающей нас темной массе ароматных пихт. И скачет разбойник… скачет и скачет…
Я разузнала все, что могла на данный момент; хватит уже строить догадки. Каждое рождение уникально. И каждая смерть… Мысль пришла мне в голову прежде, чем я успела ее остановить. По телу пробежал озноб.
Я задала еще несколько вопросов Агнес о ее семье, но девушка погрузилась в собственные тревожные думы и не была настроена на дальнейшие разговоры. О Клаудтри я узнала лишь то, что нынешнюю хижину они построили в начале лета, да еще их имена: Аарон, Сюзанна, Агнес, Уильям и Джордж.
Джейми остановился на самой высокой точке холма у края Залысины — так в народе прозвали верхние, лишенные деревьев склоны возвышенности. Дувший на Залысине сильный ветер сорвал накинутую на голову шаль и растрепал мне волосы. Джейми опустил поводья Миранды, и та сразу наклонилась и начала щипать траву.
Он спешился и подошел, чтобы взять уздечку Кларенса. Теперь, в отсутствие деревьев, профиль Джейми ясно вырисовывался в лунном свете; он с улыбкой наблюдал, как мои волосы взмывают вверх над головой.
— Не вздумай упорхнуть, саксоночка. Мне нужно, чтобы мисс Агнес вывела нас отсюда, — сказал он и протянул ей руку. — Поедешь со мной, девочка?
Она ощутимо напряглась, но после секундного колебания кивнула и соскользнула с Кларенса. Тот фыркнул и радостно повернул назад, видимо решив, что, раз мы избавились от девушки, пора домой.
— Подумай хорошенько, — посоветовала я, крепко удерживая поводья.