мой взгляд упал на заголовок «Малярия». Появилось ли что-нибудь новое в лечении малярии? Две недели назад я осматривала Лиззи Бердсли, и она уверяла, что принимает хинную кору, которую я получила от миссис Каннингем. Да только Лиззи была бледна, и руки у нее дрожали, когда она меняла пеленку малышу Губерту. В ответ на мои настойчивые расспросы она призналась, что у нее «изредка кружится голова».
«Неудивительно», — пробормотала я себе под нос. Старшему из ее четырех детей не исполнилось еще и пяти лет, и в то время как один из двоих Бердсли — или, скажем прямо, один из двух ее мужей — занимался хозяйством, а другой охотился, рыбачил или ставил силки, Лиззи выполняла практически всю тяжелую работу по дому в одиночку. Кроме того, ей приходилось кормить новорожденного, готовить и присматривать за остальными детьми.
— Тут у любого голова пойдет кругом, — произнесла я вслух. После нескольких минут в хижине Бердсли голова закружилась даже у меня.
Я услышала шум и голоса в коридоре. Значит, мистер Кромби закончил свои дела с Джейми. Говорили они достаточно миролюбиво.
Интересно, кто прочтет мои заметки? Не только медицинский журнал, но и маленькую книжку по домашней медицине, которую я выпустила в Эдинбурге пару лет назад: помимо прочего она включала полезные советы вроде важности мытья рук и тщательной готовки пищи. В журнале содержались более ценные сведения: записи о производстве пенициллина (пускай и примитивном), рисунки бактерий и патогенных микроорганизмов с кратким изложением Теории Микробов, инструкция по применению эфира в качестве анестетика (сейчас его в основном употребляли внутрь как средство против морской болезни) и…
— Вот ты где, саксоночка. — Джейми просунул голову в хирургическую, и выражение его лица заставило меня тут же захлопнуть справочник и выпрямиться.
— Что еще случилось? — спросила я. — Кто-то из Кромби попал в беду? — Поднявшись на ноги, я уже мысленно перебирала содержимое своей аптечки, однако Джейми покачал головой. Войдя, он осторожно затворил дверь.
— Все Кромби живы и здоровы, — заверил он меня. — Как и все Уилсоны и Бейки. И Грейги.
— Что ж, хорошо… — Я снова опустилась в кресло-качалку. — Что тогда нужно Хираму?
— Ну… — произнес Джейми, состроив неопределенную мину. — Фрэнсис.
* * *
— Господи, ей же только двенадцать! — воскликнула я. — Что значит — он просит позволить его брату за ней ухаживать? О каком брате вообще речь? Я не знала, что у Хирама он есть.
— Ну да. Вернее, единокровный брат. Сайрус. Высокий, похожий на переросший стебель ячменя. Его прозвали a’ Chraobh Ard[141]. У тебя тут не найдется чего-нибудь выпить, саксоночка?
— Ах вот ты о ком… — Я махнула на черную бутыль со зловещим изображением черепа и скрещенных костей, нарисованных мелом. — Это ревеневый джин. A’ Chraobh Ard? — улыбнулась я вопреки обстоятельствам.
Упомянутый молодой парень — очень молодой, вряд ли ему больше пятнадцати — и правда был высоченный, на дюйм-другой выше Джейми, но тоненький, словно ивовый прутик.
— О чем только думает Хирам? — поинтересовалась я. — Его брату явно еще рановато жениться на ком-либо, даже будь Фанни девицей на выданье, а это не так.
— Да. — Джейми взял со стола чашку, с подозрением заглянул внутрь и понюхал, прежде чем плеснуть туда порцию джина. — Он это признает. Говорит, Сайрус встретил ее в церкви и хотел бы приходить в гости — ну, знаешь, официально, — только Хирам не хочет, чтобы его знаки внимания неправильно восприняли или посчитали неуважением.
— Вот как?.. — Я встала и плеснула джина себе. У него был прекрасный аромат под стать вкусу — сладкий, но с выраженной кислинкой. — Зачем Хирам на самом деле приходил?
Джейми улыбнулся и стукнул кромкой своей деревянной чашки о мою.
— Насчет ополчения. И еще кое-каких дел, но в основном за этим.
Вот так неожиданность. Хотя Хирам, подобно любому из знакомых мне рыбаков, был крепок как кремень, я никогда не слышала, чтобы мужчины из Терсо брались за оружие, разве что время от времени стреляли дичь. Что же до верховой езды…
— Видишь ли, капитан Каннингем снова читает проповеди о войне, и Хирам тревожится.
— Правда? — Занятая то одним, то другим, я в последнее время не ходила на воскресные службы Каннингема. Хотя знала, что он лоялист — и что тот человек, Партленд, пытался достать ему винтовки. — Как думаешь, он планирует собрать собственное ополчение? Здесь?
Весьма опасная перспектива.
— Вряд ли, — медленно произнес Джейми, хмуро глядя в чашку. — Всему есть предел, и я думаю, капитану хватает ума это понимать. Но вот его друзья… Грейнджер и Партленд. Если они вздумают создать отряд лоялистского ополчения — а с них станется, — Каннингем, скорее всего, их поддержит. Я имею в виду, расскажет об этом прихожанам и призовет людей откликнуться.
Интересно, подумала я, что от виски по телу разливается тепло, а от джина — холодок. Или, может, это из-за разговоров про ополчение у меня мороз прошел по шее?
— Но ведь Хирам не станет слушать Каннингема, правда? Капитан хоть и не папист, но, с точки зрения Хирама, методисты ничем не лучше.
— Верно. — Джейми облизнул уголок рта. — Сомневаюсь, что он лично посещал проповеди Каннингема. Но кое-кто из рыбаков, конечно, ходит.
— Для развлечения? — улыбнулась я.
Хотя и у Роджера, и у капитана имелись немногочисленные преданные прихожане, немало жителей Риджа готовы были послушать любого, кто желал высказаться, и присутствовали на всех воскресных службах, в том числе на собраниях Рэйчел, а потом критически оценивали слова каждого из проповедников.
— Да, в основном. Разумеется, капитану далеко до представлений Панча и Джуди или до проповедей Роджера Мака, но и к его речам прислушиваются. Кузены Хирама ведут разговоры. Ему это не нравится.
— Поэтому… он хочет, чтобы его брат ухаживал за Фанни?
Я тряхнула головой. Даже после хорошего глотка ревеневого джина я не видела никакой связи.
— Ну, строго говоря, дело не во Фрэнсис. — Джейми взял бутылку джина и задумчиво принюхался. — Ревень, значит. Если я выпью еще, мне станет худо?
— Не знаю. Попробуй — и увидишь, — посоветовала я и протянула свою чашку за добавкой. — В чем же тогда дело и как тут замешана Фанни?
— Ну, это сделка — не формальная, конечно, — между мной и Хирамом. Он прекрасно видит, к чему все идет, и когда настанет время, ему будет легче пойти за мной и повести своих людей, если между нашими семьями возникнут дружеские отношения, понимаешь?
— Иисус твою Рузвельт Христос. — Я с минуту обдумывала услышанное. — Ты же не хочешь выдать Фанни замуж за одного из Кромби? У нас ведь не Война